- Смотри, что она натворила! - миранец ткнул пальцем в панель медицинской капсулы. Упс!
Моя умница умудрилась вытащить из рюкзака положенные воспитателем розовые мелки и изрисовать медицинский прибор.
- Как мне это понимать? - у мужчины желваки ходуном заходили.
- Это всего лишь карандаш, - я беспомощно развела руками. - В больнице у нас капсула вся изрисованная детьми, вот Юла и украсила твой интерьер. Что ты так орёшь?! Это же легко стереть.
- Я где сказал вам сидеть? - прошипел он.
- Я уснула, - честно призналась. Не убивать же меня за это.
- А она что не понимает слов?! Это корабль, а не ясли-сад, - капитана плющило от злости и беспомощности. А по мне, так ситуация ерундовая: подумаешь розовые облачка да солнышко на капсуле.
- Я хотела, чтобы красивее было, как у доктора Эндро, - захныкала Юла, поняв, что я на её стороне.
- Нужно слушать старших, - процедил мужчина.
- Не смей отчитывать мою дочь, - мне как-то неприятно стало. - Да, она виновата, но не вздумай доводить её до слёз.
- Что я зверь, что ли?! Это твоя вина, а не ребёнка. Так что, женщина, убирай тут всё, а после я вас запру. Тебе ясно?
- Предельно, - я прикусила язык, потому как, по-хорошему, он был прав, но всё равно, как-то цепляла ситуация. - Пойдём, родная, будем стирать твои художества, а то у дяди от злости шерсть на хвосте выпадет.
- Но так ведь красивее, - заупрямилась она.
- Дяденьки ничего не понимают в красоте, милая, - я ещё раз бросила на миранца осуждающий взгляд. - Что возьмёшь с мужчины?! Никакого чувства прекрасного.
Пойдём, Юла, вымоем тут всё.
Тяжело поднявшись, моя девочка сделала пару шагов вперёд и качнулась. Её глазки закатились. Остановившись, она тряпичной куклой осела на пол.
- Юла, - мой вопль разнёсся по отсеку, - милая.
Подскочив, я попыталась её поднять, но меня тут же откинули в сторону. Подхватив на руки, миранец быстро уложил мою малышку в капсулу.
Глава 23
- Чем она больна? - этот вопрос быстро вывел меня из ступора.
Подбежав к капсуле, я беспомощно вцепилась в ножку своей девочки. Юла лежала без чувств, только веки подрагивали.
- Женщина, ты оглохла?! Я задал вопрос, - прорычал на меня этот ушастый.
- Сердце, - выдохнула я, соображая, что к чему.
Раньше никогда такого не было. Да порой она чувствовала себя плохо, быстро уставала, иногда обильно потела. Но чтобы вот так упала - закрыв лицо ладонями, я попыталась взять эмоции под контроль и не допустить никому не нужной истерики.
- Что сердце? - миранец отдёрнул мои руки. - Конкретно говори.
- Я не знаю, - прошептала упавшим голосом, - не понимаю в этом. Там был какой-то синдром написан.
- Какой-то синдром?! Серьёзно! Ну и мамаша, - его, казалось, перекосило, - У тебя ребёнок падает без сознания, а ты его автостопом по борделям везти собралась? На Оюту? Где гарантии, что вас, вообще, туда довезут. Г де твои мозги, женщина? Как её лечили? Чем?
Сглотнув, я прикусила губу. Любое оправдание сейчас всё равно не пойдёт мне в карму. Да и сердцем чувствовала, прав он. Куда я с ней, вообще, полетела?!
- Толком никак не лечили, - произнесла я одними губами, - нам врач не положен был. Мы нелегалы, понимаешь.
- Понимаю, что ты несообразительная клуша. Дотянула, а теперь зайцем по трюмам, да? Такая мать хуже врага, - его слова больно врезались в душу и неимоверно злили. Он говорил то, что я слышать и слушать не желала. - Ей в больницу нужно, а не по мужикам с тобой скакать!
- Да закрой ты рот, умник ушастый, - сорвалась я, не удержавшись. - Ты ничего обо мне не знаешь, чтобы развешивать ярлыки. Кто ты, вообще, такой, чтобы меня судить?! Ты сначала жизнь мою проживи, в шкуре моей побудь, а потом своё мне ни разу не упавшее мнение высказывай.
Во мне всё кипело от злости. Не понимаю, почему я так остро реагировала на его обидные слова. Несправедливо. Я не заслужила такого обращения.
- Хм, - скривив губы, он отвернулся и быстро что-то нащёлкал на панели управления медкапсулы. На столик выкатилась красная непрозрачная ампула. Вставив её в шприц-пистолет, миранец сделал укол Юле в предплечье. - В одном ты права, размалёванная, я тебя не знаю и безумно этому рад. Знакомство продолжать смысла не вижу. Больную девчонку я никуда не повезу, в ближайшем легальном порту вышвырну. Там вас точно повяжут. Что с тобой сделают, мне всё равно, а маленькую хоть в больницу положат. А там под опеку государства.
Монитор медкапсулы мигал красным. А я ничего не могла ответить этому типу, эмоции набрали такие обороты, что буквально спазмами горло сжало. От бессилия и лютой злости хотелось в голос визжать сиреной. Втянув воздух через ноздри, что бык, зашипела гадюкой:
- Думаешь, богатенький хвостожопый мальчик, что умнее всех?! С давалками одним воздухом дышать не хочешь! - казалось, у меня челюсть свело в оскале. - В приют мою девочку нужно, значит. А ты был, гад, в тех приютах? Ты жил их жизнью? Хорошо судить о бытности, сидя мохнатой задницей в личном кораблике. Да что ты, маменькин котёночек, о жизни-то знаешь?!
Я сжала борта капсулы так, что костяшки пальцев побелели. Бросив короткий взгляд на мои руки, мужчина, словно не слыша меня, продолжал крепить к запястью Юлы датчик. Монитор пискнул, и по нему заскользили линии сердцебиения моей крошки.
Как ни странно, но эти ломаные кривые полосы меня успокаивали. Как загипнотизированная, я следила за их преломлениями.
- Я о жизни, женщина, знаю побольше тебя, - развернувшись, миранец смерил меня странным нечитаемым взглядом. - И вот тебе мой вердикт - ребёнку срочно нужна больница, а не трюмы кораблей.
- Нет, кися, - прорычала я, снова вглядываясь в линии на мониторе, - ты ничегошеньки не знаешь. Так что засунь свои советы себе в пушистый зад и не нарывайся на гнев плохой девочки. Выкинешь в порту - твоё право. Не сдохнем. Будет меня сахарный мажор жизни учить. Ты сначала носик с кораблика своего высуни, а потом поговорим.
- Язык прикуси, женщина, - вопреки тону голоса, он засмеялся. Мой гнев казался ему чем-то забавным. Это взбесило окончательно.
- А ты заставь, кошак! - я подняла на него взгляд и поперхнулась словами. В его нечеловеческих глазах, разделённых узкой чёрной полосой зрачка, горело столько злобы, что я замолкла.
- Правильно, - процедил он, - следи за языком, а то я тебе его с корнем вырву. Поняла меня?
Отвернувшись, я промолчала. Резко схватив меня за руку, он дёрнул на себя. Не удержавшись, я буквально вжалась в его каменную грудь. Узкая когтистая ладонь впилась в мой подбородок.
- Я спросил, ты меня поняла? - казалось, ему нравилось доводить меня до белого каления.
- Да иди ты, - я попыталась отстраниться, но он не позволил. - Ты что не понял, мурчи на кого другого, мамкина кися.
Я понимала, что веду себя неправильно, но меня так задевали его слова, что хотелось ужалить, да посильнее. Мужчина молчал, внимательно вглядываясь в мои глаза. Это безумно раздражало и нелепо смущало.
- Мама, - слабый голосок с капсулы привёл меня в чувство.
Отшатнувшись, я вырвала руку из захвата и сделала шаг назад. Юла выглядела очень бледной. Её лоб покрывала испарина. Эти синяки под глазами. Страх сковал душу.
Миранец тем временем подсоединял ко второй ручке моей девочки манжету с пульсирующим голубым цветом датчиком. Табло капсулы мигнуло, полосы исчезли, а вместо них аппарат выдал какую-то мне неведомую информацию. Мужчина поглядывал на неё и молчал. А самой спросить, что там, я не решалась.
Что-то щёлкнуло. Справа выехала странная полочка, на которой лежал пластиковый бутыль. Вставив его в штатив, миранец присоединил к предплечью Юлы систему-присоску с тонкой иглой. Загорелись зелёные огоньки на штативе и жидкость закапала.
Моя девочка лежала тихо и так же, как и я, наблюдала за действиями капитана.
- Ведь ты можешь отвести нас на Оюту, - шепнула я.
- У меня длинный маршрут, и свои дела. Возиться с вами нет ни желания, ни времени. Вылезешь на станции и пойдёшь к законникам. Они определят вас куда надо. А ребёнка оправят к врачам, а там дальше в клинику, где ей и место.
- Ты родился такой тварью бессердечной, - прошипела я, - или...
- Или ты сейчас прикусишь своё жало, - резко перебил он меня, - или я спущу тебя в утилизатор, проветрить мозги. А малявку твою сдам на станции охране. Усекла?
Я снова прикрыла рот. Что-то мне говорило, что непустые это угрозы. Топчась на месте, я не знала, куда себя деть.
- Что ты замерла? Это я буду стирать? - миранец ткнул на художества Юлы.
Удержав эмоции, я развернулась и рванула за тряпкой.
Войдя в каюту, выбрала старую майку и пошла всё оттирать.
Домики, дороги, купол над городом.
Розовый Сатурн с кольцами.
А ещё воздушный шарик, что я подарила своей девочке на последний день рождения.
Мои руки дрожали от нервного напряжения, когда я стирала всё это. В этих неумелых каракулях была изображена жизнь. Счастье. Всё то, что моей дочери было родным.
Сейчас я жалела, что сорвалась в это путешествие. Нужно было идти к тем, кто держал теневой бизнес на Энцеладе. Продалась бы в элитный бордель и отрабатывала бы сумму.
Что дёрнуло меня лететь в неизвестность. Как была глупой, так и осталась.
Методично оттирая панель медкапсулы, я сама того не заметила, как перешла на трубы системы обогрева.
Я всё тёрла и тёрла, бегая промывать тряпку.
А в голове металась тысяча мыслей о том, как выкрутиться в данной ситуации. Долететь у нас не выйдет. Оюта слишком далеко.
Насобирать ту сумму, что показал доктор Эндро, тоже нереально. Это много: мне жизни не хватит, чтобы заработать такое состояние.
А может...
Бросив тряпку, я понеслась в каюту. Там в вещах был планшет Аники с небольшой сумой на счёту. На разовый выход в сеть мне хватит. Нервно вводя запрос, я наделала кучу ошибок, но великий и могучий поисковик быстро расшифровал мою сумбурную писанину. Открыв пространственное голоокно, чуть не крякнула от количества предложений.