— Третий дар, как и подобает дарить великому императору — это меч, — я отдал из своих запасов индийское оружие, купленное в подарок кому-нибудь из европейских правителей, но вынужден был по совету учителя подарить его Ваньянь Цзину, поскольку как Чжан Юаньсу не удивлялся мастерству с которым было изготовлено зеркало, он с сожалением признал, что император не сможет его по достоинству оценить и нужно что-то более прозаичное, например меч. Вот и пришлось отдать клинок из отличной стали, с гардой и ножнами, украшенными золотом и драгоценными камнями.
Учитель оказался прав, при виде меча император тут же оживился и даже восхищённо причмокнул, когда показал всем лезвие.
— Мы принимаем дары, — уронил он, словно нехотя, — а правда, что вы приплыли на корабле, равным которого нет в нашей империи?
— Не берусь судить об этом ваше императорское величество, — осторожно ответил я, — но в Каликуте нам удалось отбиться от сорока кораблей арабов.
Он недоверчиво на меня посмотрел, тон снова стал недовольным.
— Как такое возможно? Или ваши матросы лучше известных мореходов и воинов?
Я сначала не зная, как выпутаться из такого щекотливого вопроса, вспомнил о чём рассказывал учитель.
— Мы можем это сравнить, ваше императорское величество, — я низко ему поклонился, — другие люди говорят, что я владею луком не хуже арабов, если у вас есть кто-то из их воинов, мы могли бы устроить состязание.
Мои слова мгновенно его заинтересовали, он даже поёрзал на подушке трона.
— Этих весьма достойных людей при дворе сейчас нет, но есть пара местных мастеров, которые состязались с ними в стрельбе из лука и выигрывали у них, так что если посол хочет, мы можем сравнить ваши и их навыки.
Если он думал, что ребёнок испугается и откажется, то ошибался.
— Почту за честь ваше императорское величество, — поклонился я, задумав гадость, чтобы хоть как-то отомстить за столь неприветливый приём, и проявленную спесь. Тоже мне пуп земли выискался.
Он тут же поднялся с места и показал всем последовать за ним, оказалось, что за его дворцом в огромном саду имелась вполне приличная площадка для тренировки коней и стрельбы из лука. Что конечно же не добавило ему очков в моих глазах, поскольку это было аналогично тому, как если бы крупный бриллиант окунули в говно. Ну какие лошади и луки, посредине императорского дворца?!
Означенных мастеров долго ждать не пришлось и два китайца появились почти сразу, одетые как раз для стрельбы. Они раскланялись с императором, который судя по оброненным фразам, весьма к ним благоволил.
Слуги вынесли мишени и установили их метров на пятьдесят от нас.
— Хм-м-м, ваше императорское величество, — обратился я к нему, делая удивлённый вид, — у нас на это расстояние трёхлетние дети стреляют, может стоит слегка увеличить дистанцию раза в три?
При моих словах лица у местных мастеров вытянулись, а императора слегка перекосило, но он лишь посмотрел на своих стрелков и махнул рукой слугам.
— Можете приступать, — уступил я местным право первого выстрела, поскольку мне нужно было посмотреть для симбионта, насколько сильно они натягивают тетиву, какие упреждения, поправки берут на ветер и температуру, поскольку несмотря на бахвальство, которым вывел императора из себя, всё же дистанция для прицельного выстрела была критической, на грани человеческих возможностей.
Оба по очереди долго прикидывали, затем одно натяжение и выстрел, но обе стрелы упали рядом с мишенями, не задевая их.
— У каждого по три выстрела, — тут же вмешался император.
Я пожал плечами, принял у одного из слуг свой привычный лук, который тот принёс от ворот, взяв его у Марко, и подключив симбионта, легко и непринуждённо выстрелил, сразу поворачиваясь обратно к императору, не дожидаясь результата. Мир на секунду замер, когда стрела за моей спиной, попала прямо в центр мишени. Стрелять второй и третий раз, местные мастера длинного лука отказались, признав своё поражение, к полному недовольству правителя.
Он подошёл ближе и все кругом опустились на землю, пришлось и мне опуститься на одно.
— А сильны ли ваши воины, брать высокие укрепления? — он посмотрел на меня сверху вниз, — мои войска например, с лёгкостью одолеют любую высоту.
— В нашей стране много высоких стен, — обтекаемо ответил я, — десяток я захватил лично, поэтому возможно и мы неплохи в этом.
В его взгляде не было того тотального недоверия, как это было при первом заявлении о том, что хорошо стреляю из лука.
— Вы ведь хотите получить право торговли в моей империи? — его тон изменился, став ехидным.
— Да ваше императорское величество, такие намерения у нас были.
— Хорошо, тогда заслужите это право, — торжественно ответил он, — помогите мне захватить одну из самых неприступных крепостей, за стенами которой скрылся один из моих врагов.
Вот на такой расклад я точно не рассчитывал, но отказаться? При таком стечении народа? Нужно было выставить тогда условия, которые мне бы помогли.
— Ваше императорское величество я не знаю эту часть мира, у меня нет карт, проводников, достаточного количества солдат для штурма. У меня лишь сотня матросов, — я сделал удивлённый вид, — если ваши наверняка доблестные воины не смогли взять крепость, что смогу я? Это несправедливое состязание.
Он прикусил губу, понимая правдивость моих слов, но внезапно его хмурость прошла, а лицо разгладилось.
— Я предоставлю тебе войско и проводников. Эй, Тэмуджин! — позвал он кого-то из толпы, где стояли не самые близко приближенные ко двору придворные, видимо второго сорта по местным понятиям.
Глава 24
К нам нехотя вышел высокий, рыжеволосый и рыжебородый мужчина с умными зелёными глазами, одетый не по местному стилю. Его одежду можно было охарактеризовать одной фразой — собрал всё, что было под рукой.
— Да, император, — он не упал на колени, лишь низко поклонился.
— Ты ведь собирался выступить против Мэгуджин Сэульты со своим названным старшим братом? — напомнил он.
— Всё верно император, — кивнул он. Несмотря на его односложность ответов, его чжурчжэньский язык был ужасен, я с трудом понимал, что он говорил.
— И засел, как мне доложил Вэньян Сана, как раз в очень высокой и укреплённой крепости?
— Да, — ответил рыжеволосый.
— Тогда идите вместе с чужеземцем и принесите мне голову этого татарина, — радостно заявил Ваньянь Цзин, — слышал же, как посол хвалился, что может брать крепости.
Высокий, крепкий мужчина, с глазами, которые имели другой разрез, чем у местных, сомнительно покачал головой, но перечить не стал, ответив лишь.
— Хорошо император.
Ваньянь Цзин обратился ко мне.
— Если покажешь свою воинскую удаль, о которой так хвастливо заявлял, получишь золотую пайцзу на торговлю, нет, в тот же день уберёшься из моей империи. Ты всё услышал?
— Да император, — я низко ему поклонился, скрипнув зубами.
Он пошевелил рукой и тут же слуги увели его с поляны окружённого придворными, а ко мне подошёл тот человек, которому поручили быть моим проводником и войском. Его сопровождали трое таких же здоровяков.
— Тэмуджин, — представился он на местном, но я пожав ему руку, ответил на монгольском, поскольку уже понял по их лицам, какому примерно народу они принадлежат.
— Витале. Можете не утруждать свой язык, господин. Я вроде бы неплохо говорю на вашем.
Все трое поражённо переглянулись.
— Это Боорчу, Джэлмэ и Субэдэй, — представил он оставшихся, и все не колеблясь пожали руку ребёнку.
— Нам есть, где поговорить? — спросил я их.
— Да, наше становище за городом, — откликнулся старший, — примешь наше гостеприимство?
— Будто у меня есть выбор, уважаемый, — тяжело вздохнул я.
Мы зашагали к воротам, где находились мои сопровождающие, и искоса посматривали друг на друга, рассматривая одежду и оружие.
— Интересный у тебя камень Витале, — хмыкнул он, показывая на рубин, — судя по отблескам на солнце — настоящий. Боюсь даже представить его стоимость, наверно он стоит в сотню раз больше, чем всё имущество, которое имеет мой улус.
Я, находясь в расстроенных чувствах от встречи с местным князьком, невесть что о себе возомнившим, и контрастом от этого поведением монгольского воина, который принимал меня равным себе, молча снял с шеи украшение, и поманив гиганта нагнуться, одел золотую цепочку с камнем ему на шею.
— Подарок тебе, — спокойно сказал я, не замечая ошарашенные глаза всех присутствующих, — будут сложные времена, продай и купи себе всё, что захочешь, хоть пару сотен улусов, заодно вспомнив и чужестранца, который тебе его подарил.
Тэмуджин неверяще посмотрел сначала на меня, затем на огромный рубин на шее, дотронувшись до его граней, но не посмел снять цепочку с шеи.
— Это слишком дорогой подарок Витале, мне нечем отплатить тебе, — осторожно ответил он вместо этого.
Я лишь отмахнулся, погруженный в свои мысли.
— Мне ничего не нужно, у меня всё есть.
Монголы ошарашенно переглянулись, но не смогли ничего сказать, просто пошли следом. За дворцом их поджидал отряд из двадцати всадников, которые слегка удивились, увидев с ними новые лица. Тэмуджин одним лёгким движением запрыгнул на свою низкорослую лошадку и попросил троих своих воинов освободить для гостей транспорт.
— Они не наездники, — я с помощью Марко, поднялся на предоставленную лошадь, — а моряки, так что прошу сопроводить их до вашего стойбища, чтобы по пути у них не случилось неприятностей, пока мы разговариваем.
Тот кивнул и сразу пять воинов, остались с моими людьми. Мы же тронулись в путь, стараясь быстрее покинуть огромный город. В двух часах пути и правда обнаружилось большое стойбище кочевников: вместе со стадами, детьми, жёнами и скарбом.
— Прошу, — Тэмуджин спрыгнул с лошади и помог мне спуститься, показав на самую большую юрту, которая стояла по центру.
Идя вдоль стойбища я постоянно ловил на себе любопытные взгляды, но поскольку был в сопровождении сразу трёх воинов, никто не подошёл ничего спросить.