Ну, а дальнейший наш путь был чередой штормов и штилей, но в отличие от пути сюда, ни один человек команды даже не подумал бунтовать, поскольку в трюме корабля, лежала доля каждого за это путешествие и за неё даже самый молодой матрос готов был перегрызть другим горло. Моя задумка полностью окупилась, так что когда мы вырвались из зоны штормов рядом с южным побережьем Африки, дальше уже путь был намного спокойней.
Когда же показались очертания берегов Гибралтара, знакомые многим из них, крики радости и молитвы небесам были принесены не однажды, а уж сколько раз моё имя упоминалось в этих молитвах и подсчёту не подлежит. Все как один верили, что с таким штурманом, как я, им любой морской путь нипочём.
***
12 декабря 1196 года от Р.Х., Венеция
Девять долгих месяцев мы шли по пути домой, и вот наконец, к нескончаемым крикам радости моряков, а также команд встречных галер, которые завидев наш корабль, тут же бросали все свои дела и шли вслед за нами, составив весьма почтительный эскорт, мы прибыли в порт в сопровождении едва ли не сотни кораблей.
Поскольку каждый из матросов знал, какой ценности груз мы везём, то действия по прибытии домой были мной многократно отрепетированы ещё в море. Не смотря, ни на что причаливаем только у дока в Арсенале и ждём охрану от обоих домов: Дандоло и Бадоэр. Затем после спада народного внимания, каждый получает свою долю и под охраной возвращается домой со своими родными. Об этом я пообещал позаботиться, поскольку прибывшая команда стала лакомым куском для любого вора или грабителя, а мне это было совершенно не нужно, чтобы они лишились денег, едва только прибыв после такого длительного путешествия. Дальше уже были не мои проблемы, но матросы и сами это понимали. Кто-то даже просил оставить всё пока на «Елене», чтобы они позже могли это забрать, когда всё внимание к нашему прибытию успокоится. Я не был против, говоря только, что я лично, весь свой груз сниму в первую же ночь, чтобы не оставлять никому соблазна покуситься на груз.
Проходя мимо пристани, где всё прибывал и прибывал народ, команда приветственно махала им руками, получая восторженные вопли взамен. Так что когда мы прибыли ровно в то место, откуда уходили, я не был удивлён количеством охраны, которая окружила забор Арсенала, чтобы к нам не прорвалась толпа людей.
С булькающим звуком лёг на дно якорь и я распорядился.
— Вы всё знаете, повторять дважды нет смысла. Увидимся через месяц, здесь, на этом самом месте. Сейчас я спущусь первым, договорюсь об охране тех, кто захотел забрать груз с собой, вы пока можете получить своё у квартирмейстера и старшего помощника капитана.
Радостные крики были мне ответом. Матросы и боцманат стали организовывать очередь, я же, спустился по сходням, попав сначала в крепкие объятья отца, а затем и своего компаньона.
— Надеюсь ваши подвалы достаточно большие, сеньор Франческо, — тихо шепнул ему я, когда он пригнулся, чтобы меня обнять.
— Приказал расширить Витале, как только ты отчалил, — довольно хмыкнул он.
Став серьёзным, я договорился с обоими взрослыми как об охране команды, так и корабле, посвятив их в то, что ночью мне потребуются все свободные руки, чтобы разгрузить корабль, в том числе нужно будет заменить балласт, на камни, чтобы «Елена» не перевернулась, как об этом многие мечтали в своё время.
— Эм-м-м, а позволь спросить дорогой сын, — Энрико прошептал это совсем тихо, — а что у тебя сейчас вместо балласта.
— Конечно золото, отец, — шепнул я ему также на ухо, вызывая ошарашенный взгляд и недоверчивую улыбку.
Выполняя все свои обещания перед командой я организовал сначала торжественную встречу народом, ожидавшим нас за стенами Арсенала, который кстати разросся со времени моего отбытия раза в два, а затем, когда возгласы, охи, вздохи закончились, и народ услышал первые новости, где мы побывали и что видели, то пришлось, чтобы все хоть немного разошлись, пообещать более полный рассказ завтра на площади святого Марка. Только на этом условии нас отпустили по домам.
Вот тут уже, я стал выпускать под охраной команду и матросы, трепеща над своими ношами, попадали в руки родных, которые не хуже их самих понимали, что те могли привезти. Так что лишь спустя четыре часа, я остался наконец один, вместе с сеньором Франческо, наблюдая, как разгружают ящики со специями.
— Как обстоят дела с зеркалами? — тихо спросил его я.
— Не так хорошо, как мне бы хотелось, — признался он, — выпуск мелких наладили, но вот с качеством больших имеются проблемы, так что без тебя похоже не добиться нужной чёткости, поэтому производство было временно приостановлено, я прочитал оставленные инструкции, чтобы мы не производили брак.
— Ничего, пока нам будет чем заняться, — кивнул я на груз, — действуем как и планировали. Никаких массовых выбросов и снижения цен, подождём спада ажиотажа на то, что начнёт сейчас продавать команда, затем будем по немного продавать и своё.
Он понятливо кивнул.
— Да, я с трудом представляю, стоимость этого груза, зная водоизмещение «Елены».
— Главное правильное хранение, чтобы мы продержались на привезённом хотя бы пару лет, — я прищурился, — надеюсь мне хватит на мои цели.
— Витале! Побойся бога! — компаньон всплеснул руками, — куда ещё больше-то?!
— Я всё ещё хочу себе нормальный корабль, — усмехнулся я от его экспрессии, — как вы помните, «Елена» была лишь опытным образцом.
Он демонстративно схватился за сердце, вызвав у меня приступ смеха.
Глава 26
Всю ночь мы провозились с разгрузкой и заменой золота на каменный балласт и только под утро, смогли наконец попрощаться с компаньоном, договорившись встретиться, как только я пришлю гонца. Самое интересное было в ситуации то, что только будущий доход от специй мы делили с ним пополам, поскольку только об этом был наш уговор, всё же золото, которое я наторговал, было только моей личной прибылью, поскольку стеклянные бусы и ножи, я покупал за свои деньги. Но несмотря на это, он так и проторчал со мной всю ночь, не уйдя после того, как разгрузили только специи. Это немного напрягало, но не верить ему было уже поздно, теперь он примерно представлял себе общий объём привезённого груза. Так что попрощавшись с Франческо, я в сопровождении почти сотни охраны, отправился домой. Мои личные вещи давно увезли во дворец, как и все запасы золота, бумаги, чая и всего остального, что я привёз себе и родным. Специи же перекочевали на оборудованные склады общей нашей компании, где был подготовлены нормальные условия для их хранения, никто из нас не хотел, чтобы они проделав, такой путь, испортились или отсырели.
— Витале! — мои надежды, что мама будет спать в такой ранний час, не оправдались, она, одетая лишь в плащ поверх домашней одежды, ожидала меня у семейного причала.
— Мама, ну ты чего, простынешь же! — попенял я её, вырываясь из объятий и уводя в дом. Она не давалась, обливалась слезами и благодарила Деву Марию, что защитила меня, вернув ей обратно сына.
Когда мы пошли в зал, слуги тут же укутали её теплее, и вскоре вниз спустился разбуженный отец, поскольку дом всё равно превратился в разбуженный муравейник. Присев рядом, он стал слушать мой рассказ, то хмурясь, то вскидывая брови. Графиню и вовсе, то кидало в жар, то в холод, она охала и удивлялась почти всему, что я рассказывал. Слушателей всё прибавлялось и прибавлялось, поскольку даже дяди, слуги и часть караула, внимательно слушали то, что я рассказывал. Лица всех были такие, словно я побывал в сказке. И как бы я ни пытался закончить побыстрее, меня тут же просили не частить. Приходилось тяжело вздыхая, снова расписывать путешествие подробно, опуская конечно моменты, которые знать никому было не нужно. Предполагая, что в домах команды происходит нечто подобное, я смирился и махнув рукой на усталость, углубился в повествование, описывая даже дворцы императоров Сун и Цзинь, а также те богатства и новинки, которые там увидел.
***
Франческо не находил себе места, ожидая гостя. Он уже трижды посылал гонцов, и те каждый раз возвращались с не устраивающими его ответами, что сеньор Бертуччи ещё не встал, или изволит завтракать, или собираться и прочее, пока наконец последний не прибыл вместе с ним самим.
Обнявшись друг с другом, глава дома Бадоэр впился в него требовательным взглядом.
— Ну! Племянник, рассказывай! Не томи душу!
— Что касается нашей договорённости с вами дядя, — тот тяжело вздохнул и развёл руками, — то сразу нет. Никто кроме Витале, не найдёт туда относительно безопасный путь. Я привёз вам копии тех приборов, которые он использовал для ориентирования, но не думаю, что они вам помогут. Надписи на них сделаны на неизвестном никому языке, да и как ими пользоваться, он конечно же не собирался никому рассказывать. Парень явно был готов к тому, что кто-то может за ним подсматривать и держал в строжайшем секрете свои расчёты, так что дядя Франческо нет, повторно этот путь мне не повторить без него и его корабля. Хотя только представив, какие прибыли он сулит, мой батюшка едва вчера не съел свою шляпу.
— То есть, тайна осталась тайной? — с огорчением схватился тот за лицо, — и мы полностью зависим от мальчишки?
— Я скажу даже больше сеньор Франческо, — лицо капитана стало серьёзным, — я не сильно хочу переходить ему дорогу. Крики моряков, который он выкинул за борт, и их тут же сожрали морские чудища, до сих пор стоят в моих ушах и это я не упоминаю даже-то, что он сделал с арабами, когда корабль набегал на тонущих, топя и раскалывая головы несчастным.
— Вы сражались с арабами? — удивился Франческо.
— Да, я всё вам подробно расскажу дядя, но единственное, скажу только, что их было сорок кораблей! Сорок! И мы играючи потопили все до единого, затем застрелив из арбалетов выживших и раздавив корпусом тех, кто пытался уплыть от выстрелов.
Лицо Франческо от этих слов побелело от ужаса.
— Рассказывай! Всё и подробно!