Глава дома, у которого в глазах появилась небольшая искра прежнего себя, даже встал со своего места и подошёл ко мне, опустившись рядом, чтоб бы лучше меня видеть и слышать. Мой голос был ещё не слишком громок, из-за пережитого в камере пыток, тогда я здорово его надорвал. Несмотря на симбионта уменьшившего болевой порог, это всё равно было чертовски больно, да и сейчас, чувствовать, как под его импульсами сильных сокращений мышц и коктейлями странных жидкостей, дробятся на молекулы обломки костей, вместо себя оставляя новые, хрупкие, тонкие отростки, было ещё более неприятно.
— Далее, все молодые девушки твоего рода, выйдут замуж на представителей моего, — продолжил я, — и это не обсуждается, если не хочешь, чтобы я забрал всех детей у тебя, как сделал это у всех остальных.
— Заложницы, — правильно понял он.
— Называй как хочешь Франческо, таковы мои условия, — я пожал плечами, — и если их выполнишь, остальные члены твоего дома никак не пострадают. Я отведу отряд и всё продолжится так же, как было до этого. Я привожу товар, ты его продаёшь, только деньги делим теперь в расчёте шестьдесят на сорок. Всё же ты сильно меня разочаровал.
Он всё ещё не веря, смотрел на меня, ища подвох в словах.
— Но какие гарантии того, что если Анна будет у вас, она однажды просто не умрёт? — осторожно поинтересовался он, не беспокоясь о себе.
— Все мы смертны Франческо: она, ты, я, — хмыкнул я раздражённо, — моё слово будет ей защитой в нашем доме, как и для остальных девушек. После сегодняшней ночи в семействе Дандоло почему-то резко поубавилось родственников, которые хотят со мной спорить. К тому же отец и мама полностью на моей стороне, уверен, они даже будут против моего решения по твоему поводу, но это уже мои проблемы, я их уговорю.
— Хорошо, если это все условия, то я согласен, — он осторожно протянул мне руку, которую я пожал и задержав в рукопожатие, тихо сказал, — и надеюсь следующий раз Франческо, ты сначала придёшь ко мне.
Он вздрогнул всем телом, но промолчал, вынимая руку.
— Анри! — крикнул я, и граф зашёл внутрь вместе со своими оруженосцами, которые подхватили носилки.
— Франческо, завтра я по делам отбываю в Акру, — обернулся я к главе дома Бадоэр, который всё ещё не верил, что остался в живых, — надеюсь по прибытии, мы продолжим наш разговор с торговых делах и отчётах о проданном товаре.
— Хорошо Витале, — он склонил голову, — я буду готов.
— Ну а теперь, я смогу наконец отвести тебя туда, где ты должен был оказаться ещё полгода назад, мой дорогой друг, — продолжил я разговор, когда меня вынесли в коридор и стали спускать вниз его люди, а граф всё это время шёл рядом с носилками.
Он и правда так сильно мне помог, всё время поддерживая и не давая скатиться в безудержное бешенство, когда я был готов убить всех жителей в городе, постепенно корректируя мои планы и направляя месть только в сторону тех, кто был по-настоящему виновен в произошедшем. Только благодаря ему собственно говоря и произошло то, что произошло. Жертв, даже среди четырёх патриарших домов, было гораздо меньше, чем я планировал изначально, именно Анри убедил меня пощадить детей, женщин и стариков. Собственно говоря только ради этого он и остался рядом со мной, когда понял, что в моих планах очистить весь город от скверны, как я это себя представлял в голове, после трёх дней пыток.
Я был благодарен ему, поэтому и решил выполнить своё обещание сам, хотя сил даже передвигаться на носилках просто не было. Симбионт восстанавливал пока только кости, и жизненно важные органы, высасывая из организма все соки, так что мне приходилось всё время есть за пятерых, но всё равно кожа так сильно обтягивала скелет, что я своим видом пугал всех вокруг, правда по понятным причинам, желающих поинтересоваться моим состоянием обычно не находилось. Только мама могла подойти ко мне с этим, и я её успокаивал, благодаря за заботу. Отец сильно переживал, что так мало смог сделать для моего освобождения, но я его успокоил, сказав, что зато теперь его авторитет в городе поднялся на невиданные высоты, поскольку он личным примером доказал всем, что в первую очередь его волнуют интересы города, даже если в преступлении обвиняют собственного сына. А это значило, как минимум ещё один, а то и два следующих срока. Это было лучше, чем если бы мы остались после произошедшего, без его поддержки, как правителя. Ведь одно неверное его слово или поступок, и весь город, внимательно наблюдавший за ходом судебного процесса из-за тяжести прозвучавших обвинений сразу от пяти патриарших домов, которые собрав всех своих союзников в один кулак, ходили и говорили о преступлении по всему городу, связывая этим Энрико руки. Ведь это теперь было не просто один благородный дом против другого, а покушение на устои города, где справедливость, была одним из главных правил.
Кому ещё нужно было выразить благодарность, так это к моему большому удивлению — Святому престолу, который ясно обозначил свою позицию, встав на мою сторону. Сначала прислали Альбино, против слова которого не стал перечить никакой суд, поскольку на нём был перстень с золотым крестом легата Папы, а затем ещё и объявил во всеуслышание о присвоении мне сана епископа, что конечно же тоже способствовало тому, что многие жители Венеции отвернулись от заговора пяти великих домов, действия которых были признаны грехом и нечеловеческим поступком. Он же и отлучил потом девушек от церкви, назвав блудницами и клятвопреступницами, обрекая их на всеобщее осуждение.
Так что, вот так внезапно, я оказался должен Целестину III и кардиналу Альбино. Это немного напрягало, но я решил думать об этом позже, пока были другие, не менее важные дела.
Глава 33
13 сентября 1197 года от Р.Х., Венеция
— Витале, дорогой, — мама опустилась рядом с носилками, — ну куда ты собрался! Ты ещё слишком слаб.
— Я обещал мам, — я протянул руку и погладил её по руке, — не волнуйся, скоро вернусь, туда и обратно.
Стоящий рядом отец громко прочистил горло, ему всегда не нравилось, когда я так нагло врал родителям.
— Ну почти, — скосился я на него, — нужно будет ещё кое-какие дела поделать у берегов сарацин, пока тут всё уляжется до конца.
Послышался шум у ворот и прибежавший слуга, сообщил, что меня хочет видеть какой-то кардинал, прибывший из Рима.
— Господь всемогущий, когда же это всё кончится! — взмолилась мама, а мы с отцом недоумённо переглянулись. Никто из нас не ждал посланника от Святого престола.
— И чего вы ждёте идиоты? — спросил я у стоявшего рядом слуги, — зовите его в дом!
Тот стремительно бросился исполнять приказ, прекрасно зная, что мой характер стал весьма неустойчивым, вызвать мой гнев и получить плети, было легче простого.
На моё удивление, вскоре на дорожке к дворцу появился весьма молодой, лет тридцати пяти человек, в красных кардинальских одеждах и перстнем легата на указательном пальце. Я тяжело вздохнул, предчувствуя неладное.
— Дож, графиня, — наклонил он голову, здороваясь с родителями, — мы незнакомы, поэтому позвольте представлюсь вам сам.
Энрико также его поприветствовал, а мама присела на колено, целуя перстень с золотым крестом.
— Кардинал Лотарио Конти, в миру граф Сеньи, граф Лаваньи, — представился он.
— Вы очень молоды для кардинала, господин граф, — удивился отец, — это может говорить только о вашей исключительной добродетели. Рад нашему знакомству. Что привело вас в Венецию? Просите, что не приглашаем в дом, провожаем сына, который отплывает по своим делам.
Мужчина перевёл взгляд на меня и мои носилки, на которых я лежал, по-прежнему крытый большим плащом.
— Тогда просто чудо, что я успел его перехватить, — улыбнулся он, доставая из кожаной сумки письмо, запечатанное такой знакомой печатью и протягивая его мне.
Я разломал воск, раскатав свиток.
— «Дорогой епископ Индийский, волей Бога и с благословлением Святого престола, просим не учинять насилие над добрыми христианами своего города, во избежание экс-коммуникации».
Первыми строками значилось там. Хмыкнув, я продолжил чтение. Письмо пришло тогда, когда уже месть свершилась и не знать об этом Папа и Альбино не могли, а это значило, что это просто отписка, чтобы им не парили мозги по этому поводу. Так что можно было забить на это предупреждение.
«Также, слышали, что хочешь ты по торговым делам отбыть в Византию, поэтому просим тебя доставить кардинала Конти в Константинополь на своём корабле под именем «Елена», и вернуть его в целого и невредимого в Рим, как можно скорее. Да пребудет с тобой благословение господне. Кардинал Альбино».
Я протянул письмо отцу, который прочитав, вскинул густые седые брови, удивлённо посмотрев сначала на меня, затем на кардинала.
— Похоже ваше высокопреосвященство, вам даже вещи не нужно разгружать, — пошутил я, — с одной лодки, сразу на другую. Вы точно не хотите отдохнуть? Я планировал отплыть немедля.
— Так даже лучше, — улыбнулся он, — моя крайняя точка организма просто требует, чтобы ей дали размяться, десять дней трястись на перекладных повозках, то ещё удовольствие.
— «Десять дней, — сразу же прикинул я в голове, — то есть они его отправили, зная, что к этому времени скорее всего я всё закончу, ведь Анри им регулярно отчитывался о том, что мы планируем и делаем. Значит даже зная, что город и я не совсем в хорошем состоянии, они всё равно отправили кардинала ко мне, рассчитывая на «Елену». Что-то мне уже начинает не нравиться эта поездка».
— У вас точно представится такой шанс ваше высокопреосвященство, — я показал слугам поднять мои носилки, — поскольку прежде, чем попасть в Константинополь, нам нужно довезти до Акры одного человека, а уже оттуда мы пойдём в Византию.
— Но даже с учётом этого, кардинал Альбино пообещал мне, что я вернусь в Рим быстрее, если поеду по суше или по морю, но не с вами, — вежливо улыбнулся он.
— Это точно, — заверил я его, — скоро познакомитесь с моей девушкой и поймёте почему.