— Безусловно, — отчеканил мой спутник, — но я думал, что разговор пройдёт в более уединённом месте, для этого даже взял с собой рекомендательные письма.
Он качнул локтём сумку, висящую у него на плече. Даже матросам не дал к ней прикоснуться, когда те попытались ему помочь.
— Если вопрос касается церковной унии, то хорошо, давайте встретимся завтра в это же время, более узким кругом, — согласился тот, — моя жена и патриарх Георгий, будут меня сопровождать.
— Мы будем вместе с епископом Индийским, — тут же, не колеблясь, ответил кардинал Конти, удивив меня. В разговорах ранее он не собирался меня вмешивать в переговоры, а тут почему-то передумал. Конечно же выяснять это на людях я не собирался.
— Отлично, — улыбнулся неискренней улыбкой Алексиос, — тогда позвольте предложить вам гостеприимство моего дворца. Для легата Священного престола, подготовленные лучшие комнаты.
Кардинал покосился на меня, я отрицательно покачал головой. Это была плохая идея. Он тут же извинился и ответил, что хотел бы сначала ознакомиться с прекрасным городом, и потом принять решение. Это уже не понравилось императору, но тот спорить не стал, махнув лениво кистью руки, заканчивая аудиенцию.
Мы направились обратно, забирая оставленную охрану со всех постов, но я молчал всю дорогу до тех пор, пока мы не вышли за стены дворца.
— Мне показалось, или здесь всем заправляет императрица? — подняв голову вверх, поинтересовался я у него.
— Такие выводы мне предоставили перед отъездом, — он согласно наклонил голову, — поэтому мы настаивали, вести переговоры только с ним, а не сразу с тремя людьми. Собственно говоря поэтому и попросил твоей помощи. Ты ведь не против?
— Конечно нет! — притворно возмутился я, — я полностью поддержу тебя и требования Папы, можешь не сомневаться брат.
— Я так и думал, — едва улыбнулся он, — тогда какие наши дальнейшие планы?
— Найти венецианский квартал, договориться о месте для «Елены» и найти вам достойное жильё в хорошо охраняемом месте, — закончил я.
— У меня нет возражений.
С улыбкой переглянувшись с ним, я обратился к первым встреченным стражам города, чтобы те провели нас к домам, где проживают венецианские торговцы. При виде красных одежд, те молча повернулись и безропотно зашагали в нужную сторону.
Идя по улицам поистине величественного города, полного народом, мы тихо обменивались мнениями о нём с кардиналом, чтобы разговор на латыни не был никому слышен.
— Сколько всего собрала столица за годы своего величия, — качал я головой, рассматривая дома, величественные купола церквей и высокие дворцы зажиточных купцов и аристократов.
— Ни один враг, со времён основания, не захватывал этот город, — подтвердил кардинал, — потому слепы они, сидя на своих богатствах. Священники погрязли во лжи и разврате, только лишь о доходах личных своих беспокоясь.
Я покосился на него, но промолчал.
— «Не ты ли мне недавно рассказывал про то же самое, но в Риме, — хмыкнул я про себя».
— Венецианец-голодранец! — откуда-то сверху услышал я молодой возглас, и остановил отряд. Пытаясь понять, из какого окна было такое крайне смелое высказывание.
Заметив шевеление возле одного из них, я показал матросам на нужную дверь, те бросились её ломать. Но стража, которая вела нас, тут же вмешалась, запретив это делать.
— Меня оскорбили, — нахмурился я, видя, как они заслонили своими телами дверь, — такое нельзя оставить без ответа.
— Господин, кто бы там ни был, он не имел в виду вас лично, — один из воинов хмуро смотрел на окруживших его вооружённых людей. Лица которых были далеко не дружественными.
— Я ясно это слышал, или хочешь сказать, что я глухой? — спокойно поинтересовался я.
— Господин, в городе не очень любят людей из вашего города, — взял слово второй, — поэтому не стоит акцентировать на простом возгласе внимание.
— Хотите сказать, здесь такое в порядке вещей? — нахмурился я, а матросы сделали шаг вперёд. Такие разговоры о родине, мало кому из нас понравились.
— Идите свой дорогой, иначе вас арестуют, — сзади подошёл отряд стражи из десяти человек, которых явно позвал кто-то, увидев затевающийся конфликт.
Я повернулся на носилках к говорящему, удивлённо изогнув бровь.
— Да? Мне стало даже интересно. Поведай мне, как это будет выглядеть. Я сын Энрико Дандоло, дожа Венецианской республики, а это легат Священного престола из Рима.
Лицо офицера подошедшей стражи слегка побелело от прозвучавших имён, но он не отступился, лишь снизил тон.
— Прошу вас господа, не устраивайте беспорядки. Мы проведём расследование, виновные будут наказаны.
Вокруг нас стали собираться простые горожане, поддерживающие криками своих стражников, и выкрикивая гадости, про наш город. Вид людей был весьма недружелюбным, во взгляде которых гостеприимства было ровно ноль. Поняв, что ещё немного и придётся убивать, я махнул рукой, отзывая своих охранников, которые тоже, слыша, как их хают и обзывают, стали озлобляться и хвататься за мечи.
— Мы уйдём, — спокойно сказал я, обращаясь к окружающим нас злым горожанам, — но Венецианец запомнит ваше гостеприимство.
Отвернувшись, и не слушая насмешек, несущихся мне вслед, мы отправились дальше.
— Думаю брат, в пороках погрязли не только священники, — задумчиво сказал я, молчавшему рядом кардиналу, — может убедимся в этом и зайдём в первую попавшуюся церковь?
Он взглянув на меня, задумчиво покивал головой.
— Согласен брат, их поведение далеко оттого, что завещал нам Господь.
Попросив стражей, которые весьма охотно теперь с нами разговаривали, свернуть по пути в любую ближайшую церковь, мы молча рассматривали богатства города, который и правда казался бы величественным и огромным, если бы я до него не побывал в Китае. Сейчас же белые стены красивых домов, выполненных по единому архитектурному плану, никак не сочетались у меня с жителями, которые недружелюбно провожали взглядами нашу процессию, особенно сильно сплёвывая в сторону красных одежд кардинала, что конечно же, он не мог не видеть.
***
Когда мы остановились возле небольшой церкви, то кардинал с ужасом, а я с интересом наблюдал, как из соседнего с ней дома вывались весёлая компания, из мужчин и женщин, которые были весьма навеселее, поскольку пьяные хватали своих спутниц за обнажённые места, громко хохоча от того, как те взвизгивают.
— Вы рядом с домом Божьим! — возмутился кардинал, обращаясь к ним, — как вы можете грешить прямо перед ним?!
— Поп, иди в жопу, — кратко, но ёмко ответил ему один из пьяниц, и они, веселясь пошли дальше по улице, не обращая внимания на грозные крики и призвание кар на их головы со стороны священнослужителя.
— Что-то мне не нравится этот город, кардинал Конти, — заметил хмуро я, когда он прекратил понапрасну сотрясать воздух, поскольку с окна на него кто-то вылил горшок с нечистотами и пожелав в грубой форме ему заткнуться.
Кардинал, со всклокоченными волосами и пеной у рта, повернулся ко мне.
— Рассадник греха! Витале! Как они могут жить погрязнув в пороках?!
— У меня тот же вопрос, — заметил я, попросив внести меня в церковь.
Внутри у этой маленькой церквушки, было очень бедно, так бедно, что я не понимал, на что тут вообще живут. Мой наблюдательный взгляд заметил, что раньше на висящих иконах были оклады, на месте которых сейчас виднелись чуть более светлые места. То же касалось подсвечников и другой церковной утвари. Можно было определённо сказать, что здесь она когда-то точно была.
— С чем пожаловали, сыны мои, — из соседней комнаты вышел старик, в скромной, но чистой робе священника, по местной моде, и удивился увидев нас. Ну точнее сначала кардинала в красных одеждах, а затем меня на носилках, с охраной.
— С оружием нельзя в дом Божий! — тут же запротестовал он.
— Старик у тебя глаз нет? — сварливо ответил я, — специально оставили у двери.
— Почему в доме божьем так скудно брат? — обратился к нему кардинал, обводя взглядом всё вокруг и видимо приходя к тем же выводам, что и я, — прихожане бедны или жадны?
— Повеление василевса это, — хмуро ответил тот, признавая в кардинале священника, — из большинства церквей, не принадлежащих его родне или аристократии было вынесено всё ценное, якобы на выплату долга императору Священной римской империи.
— Какое дело церкви, до проблем светской власти? — изумился мой спутник, — они сделали долги, путь их и платят, — мы были сегодня во дворце, император и его двор ни в чём себя не ограничивают.
— То не ко мне вопрос, — хмуро ответил он, — а к страже, выполняющей указы.
— Почему церковь рядом с вертепом? — продолжил вопрошать кардинал.
— Я не могу запретить им, — покачал головой старичок, — они не нарушают законов, платят налоги, так что в своём праве.
Кардинал Конти достал кошелёк с пояса и отсыпав оттуда золота, положил его на полочку за алтарём.
— Найми кого-то брат, негоже дом божий в таком виде содержать, — скривился он, отворачиваясь и показывая мне на выход.
Когда мы оказались на улице, из того дома из которого вышла недавно памятная весёлая компания, появился взрослый мужчина, с очень юной девушкой под руку. Причём та себя вела, весьма предосудительно, прижимаясь к нему всеми частями тела. Кардинал побагровел от подобного, и злобно смотрел, как те, не обращая ни на кого внимания пошли по своим делам, весьма откровенно флиртуя между собой.
— Идём, скорее идём отсюда Витале! — он задыхаясь от гнева, рванул на себе ворот сутаны, — у меня земля скоро начинает гореть под ногами.
— Тут, я не могу с вами не согласится дорогой брат, — я кивнул своим охранникам и те пошли вслед за стражниками, которые всё это время безучастно наблюдали за бесплатным с их точки зрения зрелищем.
По дороге нам довольно часто встречались акробаты, менестрели, проститутки, которые весело развлекались, привлекая своим поведением народ, который присоединялся к их веселью. Кардинал едва не дымился от ярости, при виде всего этого, поэтому я попросил носильщиков ускорить шаг.