Позавтракав и проводив маму на службу, она у меня работала бухгалтером в отделе материально-технического снабжения флота, я побродил по дому, а после решил податься в ближайший скверик. Им был парк посвященный воинам погибшим во время недавней войны. Взяв с собою какую-то книжку, устроился на лавочке, неподалеку от того самого дерева, в которое я так удачно въехал на велосипеде, и углубился в чтение.
Некоторое время спустя, послышался шум автомобиля, и чуть в стороне, у самого входа в парк, остановился роскошный лимузин с флажками Соединенных Штатов, установленными на капоте. Здесь во Владивостоке, который хоть и считался закрытым городом, и попасть в него человеку со стороны, было практически невозможно, хотя это касалось в основном своих же советских людей, тем не менее имелось консульство США. И автомобиль, остановившийся неподалеку, принадлежал именно им.
Подобное можно было увидеть далеко не каждый день, и поэтому, опустив книжку на колени, я с интересом смотрел, как из открывшихся дверей лимузина вышел довольно высокий смуглый, но совершенно седой старик в военной форме сержант-майора, корпуса морской пехоты Соединенных Штатов. На его костюме в наверное десяток рядов красовались планки многочисленных наград, а выше, всего этого великолепия сияла золотом высшая награда США — медаль почета. Мужчина, хоть и был уже довольно стар, но держался бодрячком. Взмахом руки, остановив сопровождающего его парня, подошел к тому самому дереву, и приблизившись к нему почти вплотную, положил руку на его ствол. Как мне показалось именно в том месте, где я и приложился о него головой.
Некоторое время он стоял замерев и о чем-то думая, затем, повернул голову и встретился со мною взглядом. Сейчас, когда он находился буквально в трёх-четырех шагах от меня, и смотрел в мою сторону, я вдруг узнал его лицо. Это был я сам, но как бы в отражении старого, потемневшего от времени, слегка треснутого и с местами отслоившейся амальгамой зеркала. Но то, что передо мною находится именно Осип Бендерман, хоть и сильно постаревший, ведь сейчас ему должно быть не меньше семидесяти лет, не было никаких сомнений.
От неожиданности я отложил в сторону книжку и поднялся на ноги, не отрывая от старика своего взгляда. Тот тоже некоторое время смотрел на меня, слегка подслеповато щурясь, затем уголки его губ слегка приподнялись и он сделав несколько шагов подошел ко мне.
— Ви, ест — Александер Берг? — Произнес он, по-русски, с трудом подбирая слова.
— Да, мистер, Бендерман. — Ответил я, ничуть не сомневаясь, что не ошибся.
Он говорил по-русски, с большим акцентом, часто вставлял вместо русских слов их английские аналоги, и было очень заметно, что ему трудно говорить на языке, которым он похоже очень долгое время не пользовался, и поэтому многое позабыл. Решив помочь ему, я перешел на английский, но он замахал руками и произнес.
— No, no я говорить по-рюсски. I’m скука по язык
Было видно, что он сильно соскучился по этому языку, и потому дальнейший разговор шел именно на нем. Как выяснилось из его рассказа, это злополучное дерево, было посажено им самим еще в 1944 году, когда, после компании в Гуадалканале, их корпус морской пехоты, на какое-то время завезли на отдых во Владивосток. И здесь пехотинцы США совместно с советскими солдатами, приняли участие в закладке парка и монумента погибшим воинам Великой Отечественной Войне. Точнее он говорил о второй мировой, но у нас принято считать ее Отечественной.
Вот и получилось так. Что это именно он и посадил этот самый дуб, на этом месте. И сейчас, он просто захотел притронуться так сказать к истории и посетить то самое место, где когда-то побывал. А заодно и по ностальгировать. Это было просто невероятно и я очумевший от его рассказа, ловил каждое его слово, чтобы навсегда запомнить эту дивную историю. Произошел парадокс времени. Когда человек спускаясь с горы на велосипеде, нечаянно ударяется головой о дерево и попадает в прошлое, где сам это дерево и высаживает в землю. Мы беседовали с ним довольно долго, пока наконец у сопровождающего его человека, не закончилось терпение, и он не подошел к нам и не произнес.
— Извините, сэр, но время, увы, вышло.
Мой собеседник кивнул, поднялся со своего места, пожал мне руку, и направился было к лимузину, но вдруг остановился и повернувшись ко мне произнес. На этот раз по-английски.
— Кстати, Алекс, я очень благодарен вам, или тому, кто смог совершить этот обмен. Честно говоря, я даже не предполагал, что жизнь может оказаться настолько интересной. Что же до того клада, что был зарыт у подножия известного вам изваяния, на склоне горы, я так до него и не добрался. Возможно, он когда-нибудь достанется именно вам, если вы, разумеется, сможете, туда попасть. Спасибо вам за все! — После чего развернулся, сделал еще несколько шагов и исчез в салоне автомобиля…
(Спасибо за то, что дочитали книгу до конца. Возможно появится и продолжение, но не сразу. Сейчас взялся за давно начатую, но все время откладываемую в сторону книгу, решил, попробовать ее добить. Так что, либо когда закончу ее, либо, когда вновь отложу ее в сторону, займусь продолжением. Или придумаю, что-то иное. Спасибо за понимание.
С Уважением Алекс.)
Глава 22
22
Я сидел на лавочке, неподалеку от того злополучного дерева и читал какую-то книгу. Прошло около месяца с того момента, как я попал сюда. За это время прошло довольно много событий, и пожалуй стоит рассказать о них по-порядку.
Героем того происшествия, оказался именно я, вселившись в тело почти пятнадцатилетнего оболтуса, как раз в момент встречи его лба с деревом. Случись это несколько раньше, я бы постарался отвернуть, но произошло так, как произошло. Впрочем, исходя из того, что я занял это тело как раз в момент удара головой, надо думать, что бывший его владелец, уже говорит с богом. Последнее было только моим предположением, и ничего более. Но с другой стороны, а куда еще он мог деться?
Но, меня сейчас больше беспокоило именно мое положение, а не то, что произошло с бывшим владельцем моего тела. По большому счету, я или вернее мой предшественник, был не так уж и виновен, в этом происшествии. Да у него взыграла юношеская гордость, и он решил доказать младшему брату подзуживавшего его в том, что тот не сможет спуститься с горы на велосипеде. Вот просто струсит и не сможет. Вот старший и решил доказать, что он далеко не трус. Оседлал свой велосипед и погнал вниз по тропе. И все, вполне возможно закончилось бы вполне благополучно, если бы мелкий, не встал на дороге. То есть был выбор, либо давить младшего братца, либо сворачивать с тропы и.… И мой предшественник выбрал именно второе. Как итог, сломанный велосипед, на лбу здоровенная шишка, а слегка надорванное левое ухо и рана на щеке. Младший же, тут же поспешил обрадовать родительницу в произошедшей аварии. Вообще, отношения с братом складывались не самые хорошие. Младший вечно строил всякие каверзы, а после первым бежал жаловаться родителям, и как правило вся вина падала на меня. Я, или вернее мой предшественник всячески пытался улучшить отношения, съезд с горы, одна из таких попыток, но ни к чему хорошему это обычно не приводило.
Разумеется, тут же вызвонили скорую помощь, приехавшие медики наложили пару швов на ухо, и столько же на щеку, измазали всего меня зеленкой, и объявили постельный режим, как минимум на неделю. И это в преддверии того, что через три дня, мы должны были отправляться в деревню, к бабушке и деду. Ну, по большому счету, меня это даже, где-то обрадовало. Хотя память бывшего владельца этого тела и перешла ко мне в достаточном объеме, но большого желания отправляться в глушь, к старикам, не имелось. Да и я просто не представлял, чем я буду там заниматься.
С одной стороны полученное в мое распоряжение молодое тело, а вместе с ним и возраст юноши, откровенно радовали. С другой, это же и огорчало. Стоило только подумать о том, чем мне придется заниматься в деревне, так сразу приходил в такое уныние, что хоть стой хоть падай. Ну вот не интересно мне, от слова — совсем, все эти детские игры. Все эти прятки, жмурки, догонялки, разбивные цепи и прочие салочки. Ну, не лежит у меня к этому душа. Где-то, как-то рыбалка. Если спуститься до Партизанки, можно поймать даже Горбушу, но опять же в сезон. Да и я не настолько рьяный рыболов, чтобы проводить все лето от рассвета до заката на берегу реки. Велосипед, который собирались взять с собой, тоже, скорее всего придется отправить в металлолом. Единственное, что можно с него использовать так это заднее колесо, цепь и сидение. Все остальное, включая и раму, готово на выброс. Просить у родителей новый? Ну, как-то стремно, да и по большому счету, он мне сейчас не особенно и нужен.
В общем, мое внеочередное ранение и постельный режим, оказался как нельзя кстати. Больше всех злился именно младший брат. Как бы то ни было, а здесь в городе, можно найти себе любое занятие, в отличие от Сергеевки, где даже нет нормального телевизора. То есть он, конечно, есть, но ловит только первый канал, а там по сути, нечего смотреть, кроме новостей и балетов. Когда-то там поздним вечером покажут кино, после программы «Время», но опять же выглядывать среди постоянных помех кадры фильма и обрывки разговоров, та еще радость.
Постельный режим продлился очень недолго. Ну, что такое неделя, для молодого растущего организма, зато, после итого как сняли с меня швы, и докторша, отменила постельный режим, рекомендовала моей маме, не отправлять меня надолго из города, в свете того, что удар был все же силен, и ей хотелось бы понаблюдать за мною, из-за опасения рецидива. Тем более, что шишка на голове сих пор не сошла, да и синяк под глазом и на половину щеки, хоть и перешел в другую стадию и стал желтовато-лиловым, но все же не стоило пугать людей, отправляя меня неизвестно куда. В принципе, я чувствовал, что у меня уже все зажило, разумеется если не учитывать гематому, но мнение врача было только на