И все же чаще там хранят зерно, которое является основной пищей местных жителей, иногда валеное мясо, если есть возможность его приобрести. А самое главное там в обязательном порядке находится несколько больших, до полутора метров высотой, глиняных кувшинов с водой. Хотя в принципе, вода не такой уж и большой дефицит, особенно учитывая близость реки, но тем не менее, некоторый, и порой достаточно большой запас всегда есть в наличии, и хранится он именно там. Видимо это пришло с более ранних времен, и сейчас сохранилось как обычай. С другой стороны, может это и правильно, учитывая, что в том помещении всегда прохладно, и потому вода дольше сохраняется. При этом не только вода, но и все остальные продукты хранятся в глиняных емкостях. Причин тому несколько. Во-первых, керамика довольно дешева, и приобрести все нужные емкости, а их обычно бывает до полутора десятков, в зависимости от состава семьи, много дешевле, чем те же емкости, но из стекла или металла. Во-вторых, керамическая посуда снабжена плотными крышками, что не дает пробраться внутрь разным насекомым, а здесь их довольно много всяких разных, начиная от комаров и заканчивая скорпионами. И наконец, в-третьих, в керамической посуде гораздо дольше хранятся не портясь, такие продукты как вода, молоко, а порой и мясо.
Именно это и стало для меня большим удивлением, и пожалуй шоком, когда через несколько дней, после похорон, я спустился в кладовую, зачерпнуть воды для того, чтобы вскипятить чай, но как оказалось те кувшины, что находились у лестницы, абсолютно пусты. Я зажег спичку и осветил кладовую. Здесь все было давно привычным, и ничего нового я, в общем-то, не нашел. В ближайших к выходу кувшинах всегда была налита вода, но сейчас, я из-за суеты похорон упустил ее, придется идти с ведрами на реку, или же ехать до ближайшей лавки, где ее продавали. Разницы, в общем было никакой, разве, что считалось, что воду, что продают в лавке набирают выше по течению за пределами города. Но с другой стороны, выше по течению реки стояло как минимум еще три или четыре поселка, так что большой разницы не было.
Чуть дальше, стояли три или четыре кувшина с зерном. Конечно, в некоторых магазинах продавался готовый рис, пшено еще какие-то крупы, но все это было довольно дорого для местного населения. Поэтому чаще тут покупали просто зерно, а уж потом, либо перемалывали его на муку, ручными мельницами, либо варили и делали какое-то подобие каши из разваренных зерен пшеницы, овса, или кукурузы. Причем чаще всего именно кукурузы. Она была самой недорогой. Чуть глубже стоял кувшин с солониной. Электричество в городке присутствует, но запитаны им в основном здания мэрии несколько крупных магазинов, пара ресторанов, школа, и местный отель для туристов. Есть несколько жилых домов из числа обеспеченных жителей, но ну нас электричество не было подведено. Поэтому ни о каких бытовых электроприборах не было и речи. Мясо если и покупалось, тот тут же засаливалось, и хранилось в виде солонины. Свежее можно было поесть только в день покупки.
Дальше стояло еще несколько кувшинов с какими-то продуктами и наконец, в самом углу неприметный небольшой пузатый сосуд около метра высотой, чем-то похожий на древнегреческую амфору. Точно так же сужающийся к низу, и имеющий у горловины две овальные ручки. Мне стало очень интересно, что в нем находится. Добравшись до него, открыл плотно прикрытую крышку и сунул в него свою руку. Стоило мне погрузить руку всего на ладонь, как мои пальцы уперлись во что-то твёрдое и похожее на какие-то чешуйки. Честно говоря, до меня сразу дошло, что кувшин заполнен монетами, но я просто не мог в это поверить. Поэтому зачерпнув горсточку, вынул оттуда руку и поверил, только увидев их собственными глазами.
Кувшин, стоящий в самом углу, оказался почти до самого верха засыпан монетами. Похоже, Кууоньяумтива, а то и кто-то из ее семьи, начали заполнять его задолго, до моего появления, потому что, после того, как я с огромным трудом, смог поднять тяжеленный сосуд в жилую часть дома, в нем обнаружились не только современные соли, но и монеты давно вышедшие из обращения, и даже не принадлежащие Перу. Здесь попадались и чилийские эскудо, сменившие их реалы, более поздние сантимы и песо. Колумбийские сентаво, и эквадорские онза и кале, попадались даже торговые токены, и центы из Соединенных Штатов. Но большую часть занимали именно соли. Причем, судя по всему, тетушка пополняла «коллекцию» последнее время, чуть ли не ежедневно. Впрочем, ее заработки с фотосессий, порой вдвое, а то и втрое превышали мои с таксомотора, поэтому ничего удивительного в пополнении кувшина, как бы и не было.
После того, как найденный клад был посчитан, оказалось, что я стал богаче на пятнадцать тысяч солей. И это с учетом того, что некоторую довольно большую часть монет удалось продать дороже их номинальной стоимости. Как оказалось, некоторые из монет обнаруженых в кувшине оказались довольно редкими. Может в чем-то я и продешевил, но по большому счету, я был просто поражен найденными монетами, и просто не мог понять, как можно прозябать в нищете, и держать у себя в погребе целое состояние. Возможно пятнадцать тысяч, не такие уж и большие деньги, но для нашего городка это оказалось очень приличным капиталом. Хотя, наверное, Чами, просто не понимала этого, или же копила на погребение, что ни говори, но даже это стоит денег, и зачастую довольно больших.
Сейчас, когда я вполне здесь освоился, получил документы, и даже по местным меркам стал достаточно состоятельным человеком, то стал задумываться о дальнейшем путешествии. Да, для жизни в Сан-Антонио, я был достаточно обеспечен. Но мне хотелось большего. Тем более, что на Гавайских островах меня дожидалась сумма, только наличными приближающаяся к миллиону, и это без учета драгоценностей, что лежат в сундуке. Проблема состояла лишь в том, что имеющаяся у меня сейчас сумма, при обмене, на те же доллары, всего лишь приближалась к четыремстам долларам. И я даже не представлял, как лучше всего распорядиться ею. Ради интереса, доехал до местного аэропорта, который находился на северной окраине Сан-Антонио, и поинтересовался, куда я смогу добраться, имея на руках то, что у меня сейчас есть. По всем прикидкам, выходило, что самое многое на что я могу рассчитывать, это Панама. Столица одноименного государства. То есть сейчас я могу сесть на местный самолет, долететь с пересадкой, до Лимы, а оттуда на большом самолете до Панамы. В итоге на руках у меня останется лишь кое-какая мелочёвка способная какое-то время не знать особой нужды. И это все. Разумеется, это сократит мой маршрут почти вдвое, но вот что делать дальше, остается под вопросом.
В итоге, решил не заморачиваться раньше времени, а двигаться потихоньку к границе с Эквадором. В конце концов, до него больше тысячи километров, мотоцикл у меня есть, пока доеду, что-то да заработаю еще, а там глядишь, что-нибудь, да подвернется. В конце концов, я уже проеду больше тысячи километров, а это будет означать, что я скажем, смогу долететь не до Панамы, а до Мехико, а то и дальше. Русский авось, еще и не из таких передряг выводил. После продажи дома у меня собралась сумма, приближающаяся к шестистам долларам, разумеется, в перуанских солях. Поэтому чтобы не возить с собою такие деньги, открыл счет в Перуанском Национальном Банке. Конечно, прогореть может все что угодно, но это государственный банк, пусть он дает мизерный процент по вкладу, зато есть надежда, что останется на плаву. К тому же, это много безопаснее, чем возить эту сумму с собой. Потом собрал свои вещи, загрузил на свой мотоцикл и, подрядился доставить двоих туристов в город Пуно, расположенный возле озера Титикака.
Честно говоря, мне просто здорово повезло. Такие длинные маршруты, большая редкость. Обычно туристы стараются нанять на такой маршрут, что-то более быстрое и комфортабельное. Все же согласитесь подниматься в горы, на открытой всем ветрам повозке, то еще удовольствие. Правда, предполагая что рано или поздно мне придется ехать в эту сторону, я постарался сделать все, чтобы это было наиболее комфортно не только пассажирам но и мне. Точнее наоборот, не только мне, но и пассажирам, потому что в первую очередь я заботился именно о себе любимом. Но предполагая, что мне в какой-то момент наверняка придется заночевать на свежем воздухе, постарался сделать свой транспорт более удобным. Так, например, как-то мне подвернулся более мощный двигатель, по совершенно смешной цене, знакомый продавал разбитый мотоцикл, и я недолго думая, тут же приобрел его, установив на свой байк. Опыт у меня был. Еще в первой жизни, помню, переоборудовали мопед «Рига-12», устанавливая на него движок от «Ковровца». Здесь было даже проще. Не нужно было вваривать дополнительную трубу для крепления, только и пришлось, что несколько усилить конструкцию, и поставить дополнительные амортизаторы. Зато я, во-первых выиграл в скорости, а во-вторых, в тяге. Если раньше мой «GGT125» так он именовался по документам, карабкался в гору из последних сил, подвывая на особенно крутых подъемах, то теперь неся на себе меня и двоих пассажиров, выезжал вполне достойно, на второй передаче.
Кроме того, я установил на мотоцикл боковые щитки, прикрывающие мои ноги от брызг и ветра, и ветровое стекло. Конечно, оно в какой-то степени дало лишнее сопротивление, особенно при встречном ветре, но зато во время дождя, я чувствовал себя более комфортно, чем обычно. Опять же в случае дождя, на пассажирской части мотоколяски, можно было опустить свернутое на крыше клеенчатое полотно, укрепив его ремешками у пола. В этом случае дождь если и залетал внутрь, то совсем немного больше с передней части. Да и в случае, если придется ночевать на свежем воздухе, при опущенных полотнах, получалось что-то похожее на палатку. При необходимости, в ней вполне можно было переждать дождь, переночевать, и даже заварить себе кофе на походном примусе. А пассажирское кресло было давно переоборудовано в раздвижное.
Отправляясь в Пуно, я заключил договор о неторопливости. Обычно все стараются проехать от одного пункта до другого как можно быстрее. Здесь была убедительная просьба не торопиться. То есть, мы ехали от одного поселка, до другого, могли остановиться в каком-то месте, где мои пассажиры устраивали фотосессию, а другой раз могли проскочить мимо сразу нескольких поселений, только из-за того, что пассажирам, что-то там не нравилось. Общались они в основном по-английски, хотя ко мне всегда обращались ломаном испанском, думая, что я не знаю другого языка. Мне было абсолютно все равно, и я старался не показывать своих знаний, хотя