иногда буквально краснел из-за того что прекрасно понимал все, о чем они говорили. Думая, что я их не понимаю, они порой касались таких интимных подробностей, что мне было порой просто неудобно из-за неуемной эрекции. И я был очень рад тому, что мы сейчас ехали на мотоцикле, и я сидел к ним спиной, иначе мог случиться большой конфуз.
До Пуно, двести пятьдесят семь километров по горным дорогам, мы добирались целую неделю, хотя могли затратить на это, чуть больше одного дня. С другой стороны подобная езда мне даже понравилась, особенно тем, что прощаясь со своими пассажирами, я получил за эту поездку почти шесть сотен солей. Для них это была мелочь, равная пятнадцати долларам. Для меня месяц безбедной жизни. Большинству местных жителей, этой суммы, хватило бы месяца на полтора-два, а индейцам и того больше.
Честно говоря мне здесь не понравилось. Во-первых, здесь было холодно. Если в Сан-Антонио температура держалась в одной поре, в районе двадцати градусов круглый год, то здесь было не выше десяти, из-за чего приходилось кутаться в куртку. Хотя национальные одежды, недавно купленные мною, для привлечения к туристов, вполне спасали от холода. Да и клиентов привлекали только так. А стоило заговорить с ними на кечуа — местном языке, как большая их часть сразу же просили фотосессию. Мне это было только на руку, не хватало, разве что альпака, которого пришлось продать после смерти Чами.
Конечно я проехался по улицам этого городка, посетил туристические достопримечательности. Например те же плавучие острова. Местные индейцы строят их из высушенного с связанного между собой тростника, образуя площадки порой нескольких сотен квадратных метров. Потом на них ставятся легкие тростниковые жилища, наподобие шатров, и островок отправляется в плавание по местным болотам. Может в этом и есть какая-то романтика, жить на вечно гниющих островах, с хлюпающей у тебя под ногами повенрхностью, но я бы так жить не хотел. Я побывал на таком островке днем, и едва вынес постоянное жужжание над ухом множества комаров. И это несмотря на то, что предварительно намазался специальным кремом, от их укусов. А местные ничего подобного не употребляют. Возможно, у них и выработался кое-какой иммунитет против насекомых, но даже постоянно чувствовать ползающих по твоему лицу кровососов, а их было заметно, невооруженным взглядом, мне кажется сродни пытки. Разумеется, посетил кафедральный собор, показав себя ревностным католиком, дошел и до дворца правосудия, розово-белого помпезного здания построенного в колониальном стиле.
А после нашел клиента и поехал дальше. От одного городка к другому останавливаясь на ночь в местных дешевых мотелях, а иногда ночуя прямо на своей мотоколяске. И можно сказать сам не заметил, как отмахал почти пять сотен километров до Куско, города находящегося неподалеку от знаменитого на весь мир, поселка Мачу-Пикчу. Я конечно поставив свой мотоцикл на стоянку, сел на поезд и три часа тащился до Агуас-Кальентос, небольшого поселка расположенного у подножия горы, на которой и находится этот древний город Инков. А после полтора часа поднимался по горному серпантину на вершину этой горы.
Вообще-то мне показалось, что ничего особенного я там не обнаружил. Нечто подобное можно увидеть и у нас Кавказе. Долгая дорога вверх по узенькой тропке, а там каменные сакли сложенные из подручного материала и скрепленные глиной, или же просто сложенные без раствора. Разница пожалуй в том, что на Кавказе в них до сих пор живут, а здесь остались лишь одни развалины. Но зато какие⁉ Что могут строить какие-то там жители Кавказа, а вот Инки! Это сила…В общем, когда больше нечего показать, показывают развалины и дорисовывают дворцы, якобы когда-то находившиеся здесь. Но ничего особенно впечатляющего, за исключением пожалуй тяжкого подъема наверх, я для себя не обнаружил. Поэтому вернулся в Куско, в несколько расстроенных чувствах. И в этот момент, когда я еще пребывал немного не в себе состоялась встреча, из-за которой мне пришлось менять все мои планы.
Глава 33
33.
Я только вышел из вагона поезда, пока еще приходил в себя, после шума и духоты царяжей в плотно набитом вагоне, устроившись на какой-то камень неподалеку от вокзала, когда напротив шагах в десяти от меня остановились двое мужчин, и о чем-то долго разговаривали. При этом, судя по интонациям один, что-то доказывал другому, тыкая пальцем в какую-то белую картонку, которую от держал в руках. Мужчины были одеты вполне прилично, и больше походили на обычных туристов, коих в округе шлялось неисчислимое множество. И поэтому я даже подумать не мог, что они в данный момент говорят обо мне. Я уже слегка пришел в себя и только поднялся с камня, чтобы уйти, как эти двое подошли поближе, и один из них, обращаясь к своему попутчику произнес.
— Посмотри внимательнее, он точно похож на того парня, фотографии которого нам тогда выдали.
Мне эти слова показались несколько странными, но я стараясь не показать виду поправил свое пончо, и постаравшись обойти этих двоих отправился было своей дорогой.
— Подожди-ка парень, не торопись. Ну-ка назови свое имя.
Посмотрев на мужчину, я сделал несколько недоуменное лицо и произнес на кечуа, индейском наречии.
— Простите, сеньор, я плохо понимаю, испанский язык.
В ответ мужчина тоже перешел на кечуа и повторил свой вопрос. Второй мужчина, тот самый, что доказывал мою схожесть с фотографией, удивленно уставился на нас обоих и молча стоял, пока мы беседовали. Впрочем, разговор продлился совсем недолго. Мужчина спросил мое имя, я назвался одним из индейских сложных имен, после на вопрос, где я живу, показал рукой на одну из гор, и назвал поселок, мимо которого недавно проезжал. Пристально глядя мне в глаза спросил не знаком ли я с Александром Бергом, или Бергером. Но я был готов к этому вопросу, и отрицательно покачав головой, сказал, что в нашей деревне нет человека с таким именем. Ответив еще на пару вопросов, получил в свою руку пять солей, и долго кланялся важному gringo, благодаря его за подношение. Дождавшись когда эти двое уйдут, облегченно вздохнул, взглянул на монету, и постарался, как можно быстрее спрятаться в толпе.
РАЗГОВОР
— О чем это вы болтали?
— Это кечуа, наречие местных индейцев. А этот парень как раз из их племени.
— Да не похож он на индейца. Они же краснокожие.
— Ну и что? Просто полукровка. Да и не красные они, а скорее смуглые. Но, то что он индеец, не вызывает сомнений. Он назвал мне свое имя. И он сказал, что не знает человека с именем Алехандро Берг. Если бы он соврал, я бы почувствовал. А он даже не вздрогнул, услышав имя. Оно просто для него ничего не значило.
— И как же его зовут?
— Ты не поверишь.
— И все же? Он ведь назвал всего одно слово и не такое длинное.
— Ну, примерный перевод его имени звучит как: «Молодой мохнатый енот, вылезший из своей норы погреться под утренним солнцем».
— Охренеть. Точно енот, то-то от него несло как от скунса.
— Но ты был прав, кое-какая схожесть, конечно, есть, но в ориентировке указано, что он говорит по-русски и по-испански. А этот болтал на кечуа, как заправский индеец, причем так быстро, что даже я, порой понимал далеко не все, из сказанного. А так могут только урожденные индейцы, или тот, кто живет здесь с самого рождения. Но доложить о встрече все же стоит. Мало ли вдруг мы все-таки ошиблись.
— Зато теперь знаем, в какой норе живет этот скунс, и быстро его найдем.
(Перуанец в национальном костюме.)
Вечером того же дня, забрал со стоянки свой мотоцикл, и даже не заморачиваясь поиском клиента, постарался как можно быстрее покинуть этот город. Сомнений в том, что меня ищут не осталось. Возможно, нашли какие-то вещи сброшенные мною после побега, а может какие-то доказательства тому что я остался жив, на месте гибели катера. Но, так или иначе, у этих парней была моя фотография. А это значит, что Лима, для меня закрыта. Уж там-то наверняка будут ошиваться люди из особого отдела. И что же тогда делать? Возвращаться в Сан-Антонио? Это не выход. Пробиваться через Колумбию и Эквадор по дорогам общего пользования. Ну, как вариант вполне возможно.
Вообще-то подобное отношение к моей персоне, мало того, что напрягало, так еще и вызывало немало вопросов. Ладно я согласен, что из политических соображений, было бы неплохо заставить меня попросить Политическое Убежище, или допустим обвинить в шпионаже, если я откажусь от заявления. Но по сути этим все равно ничего не добьются. СССР просто откажется от меня, объявив в первом случае беженцем, во втором объявит о том, что я не имею никакого отношения к разведке, и Чилийские спецслужбы выкрали меня с рыболовного траулера. Или найдут еще какую-то причину. Но самое странное состоит в том, что с момента моего побега, прошло уже больше двух лет. Чем таким я смог заинтересовать спецслужбы, если до сих пор меня разыскивают? Или это просто случайность, и моя фотография оказалась в руках этого человека по ошибке, или же забыли отозвать приказ о моем поиске. Так или иначе, задерживаться здесь не стоит. И нужно быстрее уйти, как можно дальше. Пусть лучше в той-же Панаме, начать все сначала, чем бегать непонятно от кого здесь.
На следующее утро, отмахав при этом почти две сотни километров на север-запад, я почти успокоился, и занялся своей обычной работой, развозя людей от одного поселка к другому, и потихоньку продвигаясь на север страны. Места здесь были считай совсем глухие, да и довольно далековато от границ Перу, поэтому я решил, что здесь вряд ли будут меня искать. Да и та встреча тоже была, считай случайной. Просто у кого-то оказалась хорошая зрительная память, вот и решили проверить свою догадку.
А вообще, нужно было как можно быстрее выбираться из страны. Уж если я встретил людей с моей фотографией в Куско, наверняка такие же могут находиться и где-то еще. Поэтому добравшись до достаточно крупного города Айякучо, постарался как можно быстрее избавиться от мотоцикла, при этом не слишком удешевив его при продаже. Как бы-то ни было, но даже если всех моих денег окажется достаточно, чтобы добраться только до Панамы, это и то будет огромным плюсом. Считай я сразу оборву все хвосты в Перу.