– Мы что… не люди? Дерьмо после вас чистим, а покурить здесь западло? – попыталась возмутиться девчонка, но Стася взяла ее за руку и вывела из комнаты. – Пойдем. Нам неприятности не нужны.
Ее телефон молчал. Он истерично взвизгнул после обеда. На экране высветился незнакомый номер. Ну вот и все. Если это не реклама банковских или юридических услуг, значит, полиция. Какой-нибудь опер или следователь. Узнал ее номер и теперь звонит, ищет ее. Но у нее не было сил разговаривать с кем бы то ни было. Поэтому трубку она не взяла. Конечно, ее могут вычислить по местоположению, это элементарно. Но пусть ищут. Когда найдут, тогда она с ними и поговорит. А пока что она поживет на свободе.
Пришла эсэмэска от мамы: «Они приходили. Ищут тебя. Я сказала им, что ты на работе».
Вот и хорошо. Уж мама точно поведет себя правильно. Конечно, у нее получится состроить мину удивленного человека, но этим все и ограничится. Уж паники эти товарищи из правоохранительных органов в ее глазах не увидят.
Она вышла из офиса позже всех. Вспотела, устала так, что колени дрожали. Теперь вот стояла на морозе, на широком мраморном крыльце, и не знала, куда идти, куда ехать. За квартирой наверняка наблюдают. Может, переночевать в гостинице? Найти недорогую, где-нибудь поблизости от вокзалов. Она спустилась, прошла несколько метров и нырнула в маленькое кафе, где заказала чай с лимоном и пирожки с мясом и вишней. Сидела, наслаждаясь теплом. Открыв в телефоне «Букингком», принялась за поиски подходящего и недорогого жилья. И очень быстро нашла. Хостел за тысячу двести рублей за ночь в районе Павелецкого вокзала, где можно и отоспаться на «Двуспальной кровати-капсуле в общем номере для женщин и мужчин», и перекусить в кофейне. Матери отправила сообщение: «Переночую у подружки. Целую. Не переживай». Потом последнее слово стерла. С какой стати ей переживать?
Вот интересно, почему ее до сих пор не вычислили по телефону? Как же медленно работает наша обожаемая полиция… Или же она все-таки не столь опасный преступник, чтобы ее искали всей столичной полицией?
Согревшись и перекусив, Стася вышла из кафе, прошла немного, спустилась в метро и поехала в хостел. Ее устроили в номер 213, куда надо было забраться по лестнице и спрятаться за плотной занавеской на довольно-таки широкой постели. А что? Пусть так. Все равно это лучше, чем сидеть в камере. Вот такие соты-номера, капсулы, коробки для людей. Хотя со стороны все это выглядит как коробки для кукол. Но отоспаться можно. При надобности и в туалет можно сходить, и помыться.
Она долго не могла уснуть, то ей казалось, что постель слишком твердая, то перекатывалась и упиралась лицом в стену, за которой ей мерещились голоса… Да и закрывать глаза было страшно, она сразу же видела бледное лицо мужчины на фоне кровавой блестящей лужи. И когда ей удалось уснуть, она вдруг почувствовала, как кто-то ложится рядом с ней. Она оцепенела от страха. Нет, конечно, она здесь не одна, этот муравейник полон людей, всегда можно вызвать охрану, но кто это может быть? Какой-нибудь опер, который вычислил все-таки ее и решил вот таким необычным образом подкрасться к ней сзади с наручниками?
– Кто здесь? – спросила она ледяным тоном. И в ответ услышала женский вскрик. Стася моментально повернулась и в темноте никого, конечно, не увидела. Нащупала выключатель, запомнила, где он находится, вспыхнул свет, и она увидела перед собой перепуганное лицо девушки. Рыжие волосы ее были растрепаны и теперь, подсвеченные лампой, просто горели огнем.
– Ох, кажется, я перепутала номер! У меня 203, а это…
– Двести тринадцать, – зло буркнула Стася. – Там же на дверце написано!
– Простите-простите! Вот черт! Надо же было так врюхаться!
– Чего-чего? – неожиданно для себя хихикнула Стася. – Вы вообще понимаете значение этого слова?
– Какого еще слова? – Девушка уже, пятясь, почти вылезла из капсулы и теперь смотрела во все глаза на соседку. – Вы о чем?
– Ну, это… слово… врюхаться.
– Типа вляпаться, попасть как кур в ощип.
– Ничего подобного. Врюхаться – это влюбиться без памяти. Типа очертя голову.
– Надо же… Что ж, можно сказать и так! Честно говоря, я от парня сюда и спряталась. Он изменил мне, мы поссорились, и я сбежала… И пусть вот теперь поищет меня, побесится.
– Да ты не уходи. Останься, поговорим. Я вот тоже примерно в таком же положении.
– Да? – Рыжая вернулась и теперь устроилась на свободной подушке. – Класс! Так удобно!
Веснушки на ее носу были такими милыми, что Стася готова была заплакать от умиления. Или же у нее до такой степени были растревожены нервы, что она могла заплакать из-за чего угодно. Наверное, если бы она сейчас увидела маленького бездомного котенка, то у нее разорвалось бы сердце.
– Может, ну ее, эту капсулу, спустимся, сходим в какой-нибудь бар? Выпьем?
– Отличная идея. Думаю, это как раз то, что нам сейчас и нужно. Господи, ну надо же, как классно, что ты ко мне ввалилась!
Она сказала это искренне и на самом деле обрадовалась, что теперь не одна. Это как попутчик в поезде. Совершенно посторонняя и, к счастью (ну, для нее, конечно, к несчастью), тоже попавшая в сложный жизненный переплет девушка, почти ее ровесница, которая составит ей компанию и поможет пережить эту страшную ночь.
– Меня зовут Стася.
– А меня Женя.
– Пойдем и поищем какой-нибудь бар поблизости.
10
16–17 декабря 2021 г.
– Мне надо подышать… Я сейчас вернусь, – пошатываясь, Женя вышла из бара и глотнула морозный воздух. Хотела выпить для вида, но получилось, что напилась. Была не подготовлена, голодная, поэтому так все и вышло.
Достала телефон, посмотрела – почти три часа ночи! Интересно, Борис спит или ждет ее звонка? Вероятнее всего, спит. Может, не один. Представив его спящим в обнимку с Вероникой, она расстроилась.
Довольно много времени прошло с тех пор, как она получила задание устроиться в клининговую компанию. Пока она ехала на встречу с Бронниковым, кое-что произошло. Команда следователя Дмитриева (обо всем этом она узнает уже в машине Бориса, где молча выслушает совершенно фантастическую историю убийства человека по фамилии Врадий) сработала пусть и с опозданием, но все равно результативно: местоположение беглянки и, возможно, убийцы, Стаси Сурковой, было определено по ее телефону и указывало на то, что она находится в капсульном хостеле «Барабан».
– Вам, Женечка, нужно поехать туда, найти способ познакомиться с ней, войти в доверие.
– Цель?
– Стать ее подругой. Не думаю, что она профессиональная убийца, киллер. Вероятно, она стреляла на эмоциях, кто знает, в каких отношениях она была с Врадием и что такого он ей сделал, что она решилась на такое. Но факт есть факт. Она застрелила его из пистолета, которым и владеть-то не умела, как я подозреваю, и сделала это в порыве сильнейших чувств. Возможно, находясь в квартире вместе с ним, и такое не исключается, она поссорилась с ним и выбежала из квартиры, и в это самое время, может, пока она ждала лифта, ему кто-то позвонил или сам он позвонил, предположим, другой девушке. И Стася наша услышала этот разговор, понимаете? Может, он любезничал с кем-то, находясь совсем близко от двери и не подозревая, что Стася его слышит. И вот тогда она, возможно, услышав что-то для нее неприятное, обидное, возможно, он флиртовал с другой девушкой, она достала из сумочки пистолет (еще вопрос, зачем она вообще носила его с собой) и стрельнула по глазку. Вероятно, в этот момент она подумала о том, что если промахнется, то, значит, не судьба ему умирать. А если попадет в голову – значит, он виновен. Но это я так, фантазирую. Никто же не знает, как все происходило и по каким мотивам на самом деле.
– Ну хорошо. Вот я стала ее подругой, предположим. И что, вы думаете, она мне тотчас откроет душу? Признается первой встречной, да еще во всех подробностях расскажет, как она только что убила человека? Да на то, чтобы расположить ее к себе, потребуется время. И не факт, что она захочет со мной дружить. Познакомимся, выпьем…
– Вот! Надо бы ее напоить. Повторяю, она не профессиональная убийца, она просто девчонка, уборщица из клининговой компании, у которой наверняка была связь с этим Врадием. Где-то она раздобыла пистолет и решила убить либо его, либо себя. Девушка она эмоциональная, истеричка. И в этом случае алкоголь может сыграть нам на руку. Понимаете? У нее может развязаться язык…
– А если не развяжется? Если я сама опьянею и потеряю контроль над собой?
– Мы будем на связи. Если возникнут проблемы или почувствуете себя плохо, просто позвоните мне, и все. Только чтобы Суркова ничего не слышала. Я все решу. И не забывайте, что вы помогаете не лично мне, а следствию! Не так давно вы уже продемонстрировали нам свои неординарные способности и криминальный талант… в самом хорошем смысле, так помогите и на этот раз.
Вот почему она тогда не отказалась? Почему моментально попала под его влияние, подчинилась ему? Ведь попроси ее о такой специфической услуге кто-то другой, она сразу бы отказалась. Но, с другой стороны, если бы к ней за помощью обратился Валера Ребров, она бы точно согласилась ему помочь.
Борис… Да от одного его голоса ее бросало в дрожь. Стыдно было признаться себе в том, что она даже рада была ему угодить. Но только за вознаграждение. И каким же оно может быть? Чего же ей хотелось бы получить в благодарность за ее работу? Нет, не так. На что она рассчитывала, на какой волшебный бонус, раз так быстро согласилась? На повторение утреннего поцелуя? Или чтобы Борис снова, как и в прошлый раз, опустился перед ней на колено и поцеловал руку? Хотя разве в прошлый раз он вставал на колено? Нет… Он просто подошел к ней после того, как она рассказала ему во всех подробностях о собственном расследовании, и сказал примерно так: «Я должен извиниться перед вами. Это просто грандиозно!»
Да, именно так он и выразился – грандиозно!
Но было и еще кое-что, что беспокоило ее и отравляло благостные порывы, убивало: мысль о том, что ее просят встретиться с убийцей, то есть с человеком опасным, от которого можно ожидать всего, что угодно, то есть просят рискнуть здоровьем, может, даже и жизнью! Неужели Борису Михайловичу действительно на нее наплевать?