можно было застать дома. Это была молодая и полная женщина с обесцвеченными волосами, с застывшей намертво прической под толстым слоем лака. Даже дома Евгения Еремина, так ее звали, ходила накрашенной, подтянутой и была спортивной, несмотря на комплекцию. Понятное дело, она ничего не знала об убийстве. Но подтвердила, что они слышали звук, похожий на выстрел. Правда, никто не подумал, что это именно выстрел, предположили, что в подъезде кто-то взорвал петарду, какой-нибудь подросток. Кто-то еще пошутил, что, может, стрельнула пробка от шампанского. Ребров был удивлен. Вроде взрослые люди, а не смогли понять, что это все-таки настоящий выстрел. Хотя Паравина проживает на третьем этаже, а стреляли на шестом.
– В машине, кроме бригады, посторонних не было? – на всякий случай спросил он.
– Нет! Что вы!
Он уже собирался уйти, как вдруг вспомнил, что в соседней квартире, тут же на третьем этаже, проживает Алла Каляпина. Та самая девушка, которая на некоторое время попала в поле зрения следователей, поскольку у нее имелась белая шубка и черный берет. То есть она могла быть как раз той самой девушкой, которая вошла в подъезд вслед за Врадием, но по каким-то причинам не вышла. Могла быть убийцей или нет. И если бы не Никита, который просмотрел видео с камер, где она заходит в подъезд в шубе из чернобурки под утро, она тоже могла бы попасть под подозрение.
Поскольку вот уже третий день расследование стояло на месте, да и сам Ребров чувствовал себя некомфортно в предлагаемых условиях и практически ничего полезного не сделал, чтобы найти убийцу Врадия, он решил воспользоваться тем обстоятельством, что находится здесь, в этом подъезде, и мысль, что было бы неплохо еще раз побеседовать с Каляпиной, показалась ему очень даже полезной. А вдруг она все-таки что-то увидела в пять утра, когда входила в подъезд? Может, на лестнице кого-то встретила… К тому же в их первую встречу со свидетельницей они как бы и неплохо побеседовали, ему даже показалось, что она как-то особенно рассматривала его. Словом, он позвонил.
Девушка открыла не сразу. Ребров представил ее спящей на широкой кровати. Он же и в первый свой визит к ней назвал ее про себя бездельницей. А что еще ей остается делать… как не спать? Она явно не нуждается, нигде не работает вроде бы. Вся ее жизнь – сплошной праздник. Такой она ему представлялась.
– О! Комиссар Мегрэ! Ничего себе! Надо же! – Она, забывшись, что перед ней следователь следственного комитета, а не очередной поклонник, даже распахнула ему объятья. Вероятно, она сделала это по инерции. – Ну просто глазам своим не верю! На ловца, как говорится, и зверь бежит!
– Здравствуйте, Алла.
– Проходите! Кофе хотите?
Он хотел. Он очень хотел кофе. А потому был немедленно проведен в гостиную и усажен в кресло, к которому моментально подкатили сервировочный столик.
– Знаете, это просто судьба! – донеслось из кухни, где готовила кофе Алла. Он слышал звяканье посуды, скрип отпираемых кухонных шкафчиков, звук льющейся воды.
– Что вы имеете в виду?
– Да я как раз хотела вам позвонить, да только никак не могла найти вашу визитку. Не помню, куда положила.
– А что, вам есть что рассказать?
– Сейчас принесу кофе… Вам с молоком?
– Можно.
– Сейчас налью в молочник.
На этот раз на ней были мужская клетчатая рубашка и черные лосины. От влажных волос еще пахло шампунем. Она была не накрашена и от этого казалась совсем юной. Ее маленький розовый нос чисто блестел.
– Берите печенье, это моя подруга печет. Угостила вот меня.
– Алла, так что вы хотите мне рассказать?
– Я же говорила вам, что если бы не мои родители, которые сделали меня бездельницей и вообще дурно воспитали меня, превратив в лентяйку, то я была бы тоже комиссаром. То есть следователем.
– Да, я помню.
– Так вот… – она, усевшись на диван и подложив под себя ноги, весело шлепнула ладонями по шелковым подушкам. – Буквально сегодня, где-то часа полтора назад, я собственными глазами видела женщину в белой норковой шубе и черном берете… в точности такую, какую вы, должно быть, и искали! Да-да! И где бы, вы думаете, я ее видела? Здесь, в нашем подъезде! Она выходила из квартиры Маши Капустиной. Да! Конечно, белых шуб полно, не факт, что это та самая женщина, но я подумала, что вы должны это знать.
– Но это не сама Капустина, я правильно понимаю? Она же еще в роддоме.
– Да. И не Татьяна, золовка ее. Мы с ней шапочно знакомы. Это какая-то другая женщина. Молодая, ухоженная, от нее за километр пахнет дорогими духами. Я вообще удивилась, когда увидела, откуда она вышла. В последнее время, предполагаю, у Маши финансовые сложности. Знаете, как я это определила? Просто мы с ней оказались одновременно в супермаркете здесь у нас, рядом. И я видела, что она выбирает самые дешевые продукты. А раньше она вообще не смотрела на цены. Думаю, у ее мужа проблемы на работе. Вроде бы он куда-то уехал в Германию, что ли. Я точно не знаю, чем он занимается. Ученый, кажется. Или преподает что-то научное. Понятия не имею. Но, видать, он сильно потратился, раз его жена покупает самое дешевое молоко, самые дешевые яйца и самую дешевую вермишель. Я едва сдержалась, чтобы не помочь ей заплатить за покупки. Но подумала, что могу этим унизить ее.
– Значит, это и не золовка ее?
– Нет-нет. Это совсем незнакомая мне женщина.
– И как она выглядела? Можете мне описать?
– Да, конечно. Невысокая худенькая брюнетка, коротко стриженная, я видела черный завиток, который выбивался из-под черного берета. Белая шубка новая и очень красивая. Черные замшевые сапожки. Кожа у женщины бледная, сильно напудренная. И ярко-красные губы. Знаете, такая эффектная, очень красивая. И она была очень спокойная. Это я к тому, что она совершенно не тянула на убийцу. Убийцы, скажу я вам, так себя не ведут. Они нервничают, стреляют глазками…
Ребров, не выдержав, расхохотался.
– Откуда вам знать, как ведут себя убийцы?
– Просто представила себя на месте убийцы. И я бы уж точно не вернулась сюда. Да и этот убийца какой-то ненормальный. Прийти и выстрелить в дверной глазок! Бред какой-то! Откуда он мог знать, кто находится за дверью? Разве что спутал квартиры! Такое ведь тоже могло случиться?
– Да, конечно.
– Я помогла вам? Я должна была вам рассказать про эту женщину?
– Конечно. Спасибо вам большое, Алла, вы нам очень помогли.
Ребров допил кофе, съел печенье, поблагодарил свидетельницу и тепло с ней распрощался. Надо же – комиссаром хочет быть!
Спустился на второй этаж, позвонил в дверь Капустиной. Потом еще раз и еще. Но дома никого не было. Ладно. Завтра приедет еще раз. Или сразу же поехать в перинатальный центр и поговорить с самой Марией Капустиной? Она-то уж точно должна знать эту женщину в белой шубе. Хотя… нет. Лучше уж ее не тревожить. Пусть себе спокойно отдыхает после родов и наслаждается материнством.
Ладно. Утро вечера мудренее.
Ну что ж. Хотя бы что-то успел сделать за целый день, теперь он может позвонить Никите и сообщить о результатах. То есть об их полном отсутствии. Он вдруг с горечью осознал всю свою бесполезность в этом расследовании.
19
18 декабря 2021 г.
По дороге в Подольск Женя заехала на рынок, купила овощей и грудинку в надежде, что Петр от безделья все-таки что-нибудь да приготовит, борщ к примеру. Затем, поразмыслив, что в ближайшем будущем ей придется долго отсутствовать, а потому в доме должен быть запас продуктов, купила фруктов, сыров и паштетов с колбасами, после чего позвонила в ресторан и сделала заказ. Вот теперь никто от голода в доме не умрет. Еды будет много и разной.
По ночам она будет заниматься хозяйством, а в дневное время, лавируя и обманывая своих хозяев наподобие «Труффальдино из Бергамо», займется куда более полезными делами. Возможно, во время бурной деятельности (при мысли о которой у нее просто пухла голова) ей, быть может, и удастся выкроить свободные полчасика, чтобы поспать. Силы ей придавало сознание того, что она поступает правильно. И что иначе просто невозможно было поступить. Ну и надежда на то, что уже в скором времени, когда настоящего убийцу Николая Врадия поймают, со Стаси снимут обвинение, ее перестанут искать, и она сможет вернуться к нормальной жизни.
План поселить беглянку в доме братьев Бронниковых, то есть под самым их носом, был настолько дерзким и опасным, но в то же время так будоражил Женю, что казался единственно правильным. Почти гениальным.
Пока в доме проживает непонятно откуда взявшаяся девица, Петр пытается делать вид, что пишет роман, а сам спит сутками, а в это время его блудливый братец Борис активно опекает Ольгу Корнетову и потому много времени проводит в Москве, самое время незаметно провести Стасю и поселить в комнате Жени. Комната Жени единственная, пожалуй, куда братья не имеют права входить и даже заглядывать. Они могут только поговорить с домработницей через дверь или постучаться. Это все. Дальше – ее личное пространство. В комнате помимо кровати стоит маленький диванчик, где спокойно можно разместить Стасю. Понятное дело, что укрыть подозреваемую в убийстве – только часть плана. Главное – это сделать все возможное, чтобы помочь следствию. А вот как это сделать, Женя пока не знала. Но, для того чтобы начать действовать, надо все тщательно распланировать. Все-таки многое теперь зависело от самой Сурковой. Она должна будет рассказать Жене все-все, что ей известно о семье погибшего, об Ольге Корнетовой. То письмо, что сочинила для Сурковой сама Женя (оформив кратко ночной рассказ Стаси), было лишь первым шагом, чтобы хотя бы таким образом объяснить следователям, как Стася оказалась на месте преступления. Чтобы они не расслаблялись, считая, что Стася и есть убийца, чтобы работали и в других направлениях. Женя отлично понимала, что действует как дилетант, но что не сделаешь ради истины?
Тоня встретила ее как спасительницу. Видно было, что и она тоже напугана. Все-таки она привела в дом незнакомого человека.