– Грубо. Я вообще не могу себе представить, чтобы она, взрослая солидная женщина, пряталась на этаже, потом сбрасывала шубу в квартире Капустиных… Чтобы, рискуя всем, забиралась в машину «Скорой помощи» под видом родственницы роженицы. А если бы Маша была в сознании и сказала, что она не знает эту женщину, тем более что она была в ее одежде! В ее коричневой дубленке!
– Дубленка… Они как бы типовые, пройдись по улице, с десяток таких увидишь… – пытался парировать Ребров. – Хотя вот уж Власова точно могла позволить себе такую дорогую шубу. Это верно.
– А тот факт, что она приятельница Лидии Платоновой, что она бывала в их доме и могла запросто украсть пистолет, разве ни о чем тебе не говорит?
– Это да… – тоже не мог не признать Валерий.
– Ребров, мы нашли убийцу. Дело можно закрывать. Какие еще вопросы?! Я так уже устал от этого дела, от какой-то бесперспективности, от того, что мы пляшем под дудку Бронникова, что теперь, когда нам вроде бы стало все известно, к чему ты ведешь все эти разговоры? Все же понятно!
И кто бы мог подумать, что именно в ту минуту, когда он произносил эти слова, помощник Реброва Гена Силантьев, парень дотошный и очень правильный, производя обыск в квартире, в спальне Лилии Власовой, под подушкой нашел конверт с письмом, адресованным «Руководителю главного следственного управления Следственного комитета РФ по Москве…», в котором в сжатом виде, четко и грамотно, сообщалось о том, что пятнадцатого декабря 2021 года ее муж, Власов Владимир Петрович, застрелил зятя, Врадия Николая Алексеевича. И причиной убийства она называет личную неприязнь к покойному.
Вот это была бомба… Все моментально перевернулось с ног на голову. Власов, и без того находящийся в тяжелом психическом состоянии, был не готов отвечать на вопросы. Единственное, на что его хватило, это заявить слабым голосом о том, что он и слова не скажет без адвоката. Странно, что он не сделал этого раньше, подумал Ребров.
Вот теперь все точно запуталось. Получалось, что ночью в квартире Власовых произошел принципиально другой разговор супругов. Примерно такой (по версии Реброва).
Лилия Николаевна, выпив для храбрости, перед тем как дать делу ход и отправить письмо в следственный комитет, решила поговорить об этом с мужем, удостовериться, так сказать, что она права. Выслушать его. Вполне вероятно, что на момент убийства Владимира Петровича дома не было, он мог быть у любовницы. То есть у него отсутствовало алиби. Страдая при мысли, что она живет под одной крышей не только с подлым изменником, да к тому же еще и убийцей, накрутив себя, Лилия Николаевна заходит в спальню к мужу, где он уже, возможно, спит, и начинает задавать ему сначала наводящие вопросы, а потом и вполне конкретные. Мол, зачем ты убил Николая? Тот, конечно же, отказывается, возможно, обзывает жену, оскорбляет. Она намекает ему, что знает о его похождениях, о том, что он вообще отдаляется от нее и от семьи, что всегда ненавидел зятя, а потому решил убить его… Короче, свалила все в кучу, он набросился на нее, возможно, ударил по лицу… И тогда она уползает, психологически раздавленная, к себе, достает из сумочки (или туалетного столика, как это водится у женщин) пистолет, возвращается в спальню к мужу, где тот уже пьет виски прямо из горлышка, и говорит ему, что сама лично видела, как он брал пистолет из ящика письменного стола в доме их друзей Платоновых. Что он, Владимир, дьявол, что ему ничего не стоило так жестоко подставить друга, ведь пистолет зарегистрирован на его имя… Власов бросается к жене, чтобы заткнуть ее, потому что ему невыносимо и дальше слышать ее обвинения, тогда она поднимает руку, целится и хочет уже в него выстрелить, как он кидается к ней, выбивает из ее руки пистолет, женщина падает, но продолжает бороться… И вот когда они оба на полу, на белом ковре, когда она пытается нашарить пистолет, первым его находит Власов. Поскольку пистолет заряжен, раздается выстрел. Нет, он не хотел убивать жену, но произошел несчастный случай. И теперь жизнь Власова покатится под откос. С ним уже покончено. И никогда и никто уже не вспомнит про его былые заслуги как государственного деятеля или делового партнера (а он наверняка с помощью жены занимался бизнесом), никто не протянет ему руку помощи, от него отвернется дочь… Потом будет тюрьма, его жизнь будет слита в унитаз.
Вот такую картину нарисовал Ребров после прочтения письма Власовой. И на какое-то мгновенье эта версия показалась ему вполне жизнеспособной. Даже переодетого в белую норковую шубу Власова успел себе представить. Но потом, усмехнувшись, понял, что поспешил поверить и в эту версию. В это письмо. Вероятнее всего, Лилия Николаевна, устав терпеть измены мужа, таким вот жестоким образом, сочинив убийственное письмо в следственный комитет, решила отомстить высокопоставленному мужу, уничтожить его. Выпила, расхрабрилась и пришла к нему выяснять отношения, произошла ссора, возможно, даже драка (экспертиза покажет, остались ли следы драки на теле покойной). Возможно, она попыталась убить его. И далее все по тому же сценарию, что он уже и представил себе. Случайный выстрел в живот супруге. И все. Хотя на пистолете наверняка не осталось ни одного отпечатка – Власов хорошо протер его.
Надя появилась неожиданно. Вошла в квартиру, которая кишела посторонними для нее людьми. От удивления у нее глаза были как блюдца, даже рот открылся. Она ходила по комнатам, такая высокая, нескладная и очень худая, нервная анорексичка… и не могла, вероятно, найти слов, чтобы спросить, что здесь происходит. Вероятнее всего, она подумала, что пришли за ее отцом, что он проштрафился, может, на взятке попался, что пришли его арестовывать. Так подумал про нее Ребров. Но когда кто-то попытался не пустить ее в комнату, где на ковре остывало тело ее матери, она начала о чем-то догадываться. А когда рванула туда, успела заглянуть и увидела розовую ночную рубашку матери, пропитанную кровью, то все поняла и закричала. И это она еще не осознала, что кто-то из ее родителей убил мужа, что теперь (она еще не успела почувствовать себя в полной мере вдовой) стала еще и наполовину сиротой, потеряв мать. Вскоре за решеткой окажется и отец. Если прибавить ко всем этим несчастьям хрупкую нервную систему и склонность Надежды к суициду, то трудно даже представить, что ее ждет в будущем. Да и есть ли у нее вообще это будущее? И все эти трагедии случились в их семье только лишь из-за того, что она влюбилась в женатого парня! Из-за любви. Или все-таки из-за страсти. Какое же это губительное и страшное чувство. Прямо как болезнь. Наваждение!
Сообщили о случившемся Бронникову. Сидели в машине Реброва и по громкой связи рассказывали ему все в подробностях. Бронников внимательно их выслушал, потом, поблагодарив Никиту и заметив, что теперь является его должником, распрощался с ним. Никита отправился к своей машине, а Борис Михайлович, продолжив разговор с Ребровым, пригласил его к себе домой на ужин.
– Власову конец, – сказал он. – Надо же, такая карьера и такой исход! Даже жалко мужика. Но если ему понадобится адвокат, то я готов его защищать. Так можешь ему и передать. К тому же, вполне возможно, что нашего Колю убила все-таки Лилия Власова. Главное, что теперь все стало более-менее ясно. Что Врадия убил кто-то из родителей Нади. И теперь можно снять подозрение со всех остальных. Я смогу успокоить Олю. Что ей больше ничего не грозит. И что те, кто хотел бы убить ее или Николая, уже больше не причинят ей зла.
Борис встретил Реброва с радостью, крепко пожал ему руку. Он прямо сиял весь, так был доволен.
Дом братьев Бронниковых на фоне заснеженных елей и высоких сугробов светился практически всеми окнами и напоминал красивую рождественскую открытку. Ребров с тоской подумал о том, что у него-то никогда в жизни не будет такого дома. У него много чего не будет. И что, вероятнее всего, он никогда и не женится. А если и женится, то уж точно не по любви, а по расчету. Выберет какую-нибудь пресную и скучную, но правильную девушку, да и женится исключительно с целью создать семью и заиметь детей. Все. Никаких страстей и любовей. Пусть уж лучше так, чем заражаться этим вирусом страсти, когда себе уже не принадлежишь, когда мозги отказывают…
Об этом он почему-то начал сразу же говорить, оказавшись за накрытым столом, после первой рюмки виски.
В центре стола стояло большое блюдо с ароматным пловом.
– Мы с Вероникой его приготовили, – сказал и еще не раз повторит Петр. Вот уж кому повезло в этой жизни, так это Петру. Богатый, занимается только тем, что ему нравится, мнит себя писателем… Это скучно или как?
– А сама Вероника где? – поинтересовался Валерий.
– Да она спит давно! Ты на часы-то смотрел?
– А Женя? Тоже спит? Что-то я не заметил в гараже ее машины… – осторожно спросил Ребров, боясь выдать волнение.
– У нее дела, видите ли, в Москве, – проворчал Борис, отправляя в рот сочный ломоть помидора. – Не знаю, чем она занимается, но я постоянно волнуюсь за нее. Куда она снова влезла? Знаете, друзья, вот не удивлюсь, если она ищет себе новую работу.
– Боря! – прикрикнул на брата Петр. – Не говори глупости! Я вот лично думаю, что она сидит сейчас в каком-нибудь уютном баре в Москве с подружками и расслабляется! Она молодая, понимаешь?
И только после хорошей порции виски и плова Борис позволил Реброву поделиться новостями по делу Врадия.
Потом долго обсуждали новости, спорили, каждый высказывал свою версию убийства, но постепенно как-то все трое пришли к выводу, что сам Власов никак не мог стрелять. Что убийца – женщина. То есть Лилия Власова.
Опьянев, Ребров признался, что обидел Женю. Что разозлился на нее за то, что она наверняка как-то связывается с Сурковой. Что нарочно сказал, как будто бы в машине Жени установлена прослушка. И что теперь Женя ни за что его не простит.
Появление глубокой ночью Жени немного отрезвило компанию. Все обрадовались тому, что она вообще вернулась. Стали ее обнимать, произносить какие-то нежные упреки, а она, как и положено, немного поогрызалась, такой уж у нее характер. Потом заторопилась к себе.