– Доченька, ну как ты? На квартиру поедем, помянем Алевтину? – положив свою узкую ладошку мне на плечо, тоненьким голоском спросила меня старушка.
Я с мрачным видом созерцала столь нежную цветочную композицию, абсолютно неуместную в этот темный день. Конечно, я обещала небольшие поминки в бабушкиной квартире, но подруга может пока справиться и без меня, а я постараюсь присоединиться позже. Придется немного слукавить.
– Ульяна Марковна, вы с Марией поезжайте, а мне пока нужно уладить некоторые финансовые вопросы… Сами понимаете, – я с надеждой посмотрела на соседку бабушки. Старушка и не заподозрила ничего. А может, просто виду не подала:
– Конечно, деточка. Машенька, пойдемте. – Уцепившись сухенькой рукой в Машино предплечье, Ульяна Марковна повела мою подругу прочь с погоста. Машка повернула голову ко мне, бросая жалобный взгляд. Я лишь пожала плечами. А кому сейчас легко?
Взглянув на последнее пристанище бабушки, я негромко произнесла, обращаясь непосредственно к Алевтине Анатольевне:
– Я буду скучать. Я уже скучаю.
Слезы причиняли боль. Я двинулась в противоположную выходу сторону. Нужно помыть руки и прийти в чувство, иначе до дома я просто не доеду. Раздалась тоскливая трель телефона. Мне уже все кажется тоскливым. Не без труда я извлекла из сумочки мобильный, на дисплее белыми буквами горело ненавистное имя – «Джо». Я убрала сотовый обратно. Не о чем нам с ним пока разговаривать.
Вымыв руки прямо под краном, установленным на улице, я стряхнула капли. Высохнут. Деревянная лавочка находилась неподалеку. Я присела на нее, откинувшись на спинку, и запрокинула голову. Белоснежные пушистые облака плыли по невозможно голубому яркому небу. Словно огромные куски сахарной ваты. И вновь мысли сводились к бабушке, как она в зоопарке покупала мне это лакомство, а потом мыла мои липкие ладони, да и лицо тоже. Я печально улыбнулась. Зато есть что вспомнить и, великое благо, только хорошее. Нужно ехать домой, нельзя бросать Марию, нельзя.
Глава 5День рождения
Прилет из Санкт-Петербурга омрачила встреча в аэропорту с Джо. Как он только узнал, когда я прилетаю? В любом случае на выходе из стеклянных дверей Гатвика меня ждала высокая фигура моего мужа. Отросшие волосы он собрал в пучок. И, конечно, очки без диоптрий украшали его прямой нос. Только посмотрите.
– Элис! Дорогая, как ты? – приблизился ко мне Джо с этим глупым вопросом. Когда он подошел ко мне почти вплотную, я заметила круги под его небесными глазами. Да и в целом он выглядел без прежнего лоска, каким-то подавленным. Так расстроился из-за моего внезапного отъезда? Ну нет.
– Словно мне трамвай голову отрезал, как Берлиозу. А тебя какая печаль тревожит? – с нескрываемым сарказмом поинтересовалась я.
Джозеф моего боевого настроя не разделял. Лишь удивленно переспросил:
– Кому-кому? Давай сюда чемодан. – Ловкие пальцы освободили ручку чемодана от моих рук. Что происходит?
– Хотел, правда, дома тебя поздравить, но не могу ждать, – муж заговорщически посмотрел на меня. – Элис, с днем рождения! – несколько торжественно произнес Джо, неожиданно притянув при этом меня к себе. Прикосновение его теплых губ к обветренным моим тоже было сюрпризом. Серьезно, у него нет травмы? Отстранившись, я, оторопев, вглядывалась в ледяные глаза мужа, не в силах двинуться с места. Так, наверное, себя чувствует обезьянка при встрече с удавом. Учитывая предыдущие трагические события, немудрено, что мой ежегодный праздник старения напрочь вылетел из головы. Никогда не любила этот день. Даже в детстве. Другое дело Новый год.
А вот шестнадцатого августа атмосфера совсем не та. Я стала старше, и мне это не нравится. Словно кто-то чужой взял и износил мое лицо, тело. Вернул их мне спустя годы, поскольку прошедшее время я совершенно не помню. Вложили в голову воспоминания. Больше морщин, больше усталости в лице и строгости во взгляде. Мы как обратный портрет Дориана Грея, за неимением картины на нашей внешности отражаются совершенные поступки. Когда проходишь сквозь толпу, прохожие цепляются за тебя взглядом, и в голове проносится тревожная мысль: «Меня оценивают, что они обо мне думают? Почему смеются?» Как вот люди сейчас, например, на выходе из аэропорта. Увлекшись своими философскими измышлениями, я и не заметила, как мы с Джо, который тащил за собой мой чемодан, дошли до «Порша».
Усевшись в автомобиль, я повернулась к Джозефу с рвущимся наружу вопросом:
– Ты ведь знаешь, что я уезжала на похороны?
Муж завел двигатель и кивнул:
– Разумеется, ты сама мне и сообщила. Соболезную, мне очень жаль, – с абсолютно спокойным выражением лица выдал мне эту новость Джо.
– Прости, а как ты тогда узнал о моем возвращении? – Что-то не складывалось, номера мужа у Машки явно не имелось, про соседку и думать не стоит, а больше никто и не знал. Джозеф скривил губы в подобии улыбки и, по-прежнему внимательно смотря за дорогой, сказал:
– К телефону твоя подруга подошла. Со второй попытки понял, что случилось, акцент невероятный. Также она мне любезно поведала о дате твоего возвращения. – Ох, Машка, и почему все так боготворят брак? Хотя, может, у нее все удачней сложилось. Как настоящий партизан, она выдала врагу всю имеющуюся у нее информацию.
– Отвези меня в мои апартаменты, пожалуйста, – попросила я Джо, занося в навигатор адрес моего нового жилья. Интересно, насколько оно останется моим? Мужу, судя по всему, эта идея не показалась хорошей. Его широкие брови сдвинулись к переносице, Джо недовольно засопел. Как в старые добрые времена.
– Элис, – негромко протянул Джо. – Надо заехать к Еве, она очень расстроилась, что ты ей ничего не рассказала, да и, если честно, она готовилась месяц к этому событию.
– Это к похоронам моей бабушки, что ли?! – воскликнула я, ругая себя за высказанную глупость. Джозеф на удивление сохранял самообладание.
– Нет, – терпеливо ответил муж, – к твоему дню рождения.
О, и вновь этот нерадостный праздник покинул мою и без того охваченную проблемами голову. Пойдет ли мне на пользу после всего пережитого вечер в шумной компании? Ответа на этот вопрос я не знала. Мне казалось, что я не имею права веселиться и радоваться жизни, в то время как тело моей бабушки покоится в земле. Просто не заслуживаю. Я прикрыла глаза от усталости, дорога успокаивала.
Из полудремы меня вывел шум гравия, которым была усыпана подъездная дорожка к дому моей лучшей подруги. Рыжая ведьма уже спешила на своих высоких каблуках нам навстречу, грозя улечься лицом вниз прямо на упомянутый ранее белоснежный гравий. Несколько запыхавшись, она сначала бросилась на шею едва успевшему открыть дверь автомобиля Джо и только после это удостоила меня своим вниманием:
– О, дорогая, я так тебе сочувствую! Прими мои искренние соболезнования! Надеюсь, сегодняшняя вечеринка поднимет тебе настроение!
Я безуспешно пыталась отцепить от себя Еву, поскольку от ее удушающего парфюма могла заработать себе аллергию. Красный нос и глаза – это как раз то, что, несомненно, скрасит мой день рождения.
– Кха, кха… Ева, спасибо, я это ценю, но, господи… Твои духи меня убивают, – не удержалась я, спешно отходя в сторону от подруги. Но она совершенно не обиделась, напротив, ее лицо озарила белоснежная улыбка телеведущей утреннего шоу, и она, не теряя оптимизма, возвестила:
– Ну что же мы стоим на дороге, пойдемте в дом!
Нам с Джозефом больше ничего не оставалось, кроме как проследовать за чрезмерно возбужденной хозяйкой в ее стеклянный коттедж.
Я стояла, прислонившись к дверному косяку, сжимая в руках бокал с игристым вином и наблюдая за веселящимися в мою честь людьми. Малознакомой толпе нужен был только повод собраться. Стеклянный дом сотрясался от громкой музыки, хохота, нелепых танцев и звуков открывающихся бутылок с шампанским. Приглашенный ди-джей, без труда уместивший свою аппаратуру в огромной гостиной, переключился на более медленный и расслабленный темп. Присутствующие быстро разбились на парочки. Ну просто чертов Ноев ковчег, сейчас будет потоп. Я ухмыльнулась и не заметила подкравшегося сзади Джо. Крепкие руки обвили мою талию, я почувствовала горячее дыхание на своей шее и едва не выронила из рук бокал с шампанским, настолько сильно муж притянул меня к себе. Какого черта происходит? Я положила свою холодную ладонь на его невыносимо теплые руки и постаралась мягко их убрать. Тщетно. Слегка повернув к нему голову, хотела попросить отпустить меня. Но это стало роковой ошибкой. Движение расценили как приглашение, и мои губы второй раз за этот странный день встретились с губами Джо. Это уже было за гранью моего понимания. Поспешно разорвав неуместный поцелуй, я предприняла несколько попыток вывернуться из объятий мужа.
– Дорогой, не объяснишь?
Джозеф недоуменно продолжал смотреть на меня и выглядел таким потерянным, что даже его руки бессильно опустились. Муж нахмурился, затем сделал привычный жест – пальцами зачесал упавшие ему на лицо пряди. Слова, которые он произнес, были едва различимы из-за громкой музыки:
– Что тебя удивило? Что я обнимаю свою жену? Или что я вообще еще здесь?
Где-то за его вуалью усталости тихо закипала ярость. Чего он, интересно, хочет от меня?
– Джо… Чего ты хочешь? – протянула я, приблизившись к нему почти вплотную. Нормально разговаривать в этой какофонии звуков было невозможно, а перекрикивать музыку я не имела никакого желания.
До меня донесся запах парфюма. За пять лет Джо так и не сменил излюбленный аромат кедра и лимона. Муж осторожно прикоснулся кончиками пальцев к моей щеке. От этого жеста по коже прошлись мурашки. Думала, что давно похоронила в себе теплые чувства к Джо.
– Давай пройдем в другую комнату и обсудим все? – шепнул мне на ухо некогда любимый муж.
У меня появилось ощущение, что земля уходит из-под ног.
– Пойдем.
Я проследовала за Джо в гостевую спальню. За окном давно стемнело, и теперь искривленные ветви деревьев, что росли рядом с домом, отбрасывали на пол зловещие тени. Не люблю панорамные окна, словно в аквариуме находишься. Джозеф опустился на большую двуспальную кровать и сделал приглашающий жест сесть рядом. Вздохнув, я последовала его примеру. Какое-то время мы просто сидели в тишине. Джо созерцал паркет, а я разглядывала свои руки. Безмолвие становилось угнетающим. Я прочистила горло и нарушила молчание: