Да, выберите себе другое имя. Неужели нельзя детей называть по-другому. И больницу. Стараясь унять раздражение, я медленно выдохнула и постаралась вежливо поблагодарить администратора.
– Да, спасибо, это вам, – протянула я портье купюру в двадцать евро. Анна-Мария непонимающе уставилась на меня темными, почти черными глазами и несколько нервно проговорила:
– Что вы, не нужно! Это моя работа, – и, кивнув в сторону висевшей в углу холла камеры, прошептала: – Там камера, не подставляйте меня, señorita.
Я не стала больше провоцировать Анну-Марию и мирно удалилась в сторону лифта, чувствуя себя при этом полнейшей дурой. Если предположить, что Мира реальна, в определенном смысле этого слова, то чего же тогда она от меня ждала?!
Размяв напряженную шею заледеневшими от холодного кондиционированного воздуха руками, я автоматически, не глядя на панель с кнопками, нажала на ненавистную цифру 5. Да. Определенно, я совершенно уверена в том, что теперь меня будут вгонять в панику лифты и пятые этажи. Лучше пользоваться лестницей, если я не умру при подъеме. Стальные двери распахнулись. Едва я успела вторгнуться в пространство лифта, как до меня донеслось отчаянное:
– Придержите лифт! – Обернувшись на голос, я увидела спешно приближающуюся ко мне старушку в сером твидовом костюме. Ее седые волосы были стянуты в тугой гладкий пучок, что напомнило мне о бабушке. Я нажала на кнопку, чтобы не дать дверям захлопнуться.
– Спасибо, дорогая, – пожилая женщина поправила немного дрожащей рукой в полупрозрачной кружевной перчатке и без того идеальную прическу.
– Милочка, мне на пятый. – Если бы моя бабушка знала английский, непременно она бы так и разговаривала.
Я улыбнулась:
– Мне тоже на пятый. – Двери захлопнулись. Джазовая мелодия стала для меня почти родной. Я вновь взглянула на пожилую постоялицу.
– Мэм, кхм, – осторожно привлекла я внимание почтенной дамы. – Вы случайно вчера или позавчера не слышали никакого шума от соседей? – Женщина отвлеклась от приглаживания воображаемых торчащих волос и, казалось бы, в непритворном удивлении уставилась на меня:
– Дорогуша, я в номере нечасто, да и, увы, глуховата стала с возрастом. Может, и был какой шум, да мне о нем неизвестно. – Двери лифта открылись. Дама с вежливой улыбкой попрощалась со мной, а я не могла двинуться с места. Слова женщины доходили до меня словно через вакуум, мне стало казаться, что кабина сейчас рухнет вниз. Сбросив с себя оцепенение, я наконец вышла из лифта.
Перед самой дверью номера меня посетило это неприятное, пронизывающее нутро ощущение дежавю. Дверь в мою комнату была открыта. А вдруг там Мира? Или мужчина с изувеченной физиономией. Неосознанно я задержала дыхание и постаралась бесшумно войти в номер. Может, я просто забыла запереть. Немудрено после всего. Вполне вероятно, я зря боюсь, но осторожность никогда не повредит. Я испытала одновременно и облегчение, и разочарование при виде пустой комнаты, все осталось, как и было утром. Осмотрев на всякий случай ванную, я собиралась было вернуться в спальню и плюхнуться в прохладную постель, чтобы забыться сном, желательно без сновидений. Но при виде двух вещей, оставленных на полу, прямо около белоснежной ванны, у меня едва не поседели волосы. Пустая бутылка из-под водки и оранжевый пузырек таблеток были словно напоминанием моей совести. Что. За. Черт.
Глава 5Блэкаут
Электрический свет мигал. Я чувствовала тупую, ноющую боль в области затылка. Когда я смогла сфокусировать взгляд, поняла, что моргает лампочка в ванной.
Я распласталась на полу, ощущая стянутой мышечным спазмом спиной холод кафеля. Попытка оторвать от пола хотя бы голову отозвалась только усилившейся болью. Глаза заслезились, и я машинально поднесла руку к пульсирующему источнику боли. Липко. Боже, на руках остался небольшой темно-красный след. Мутило со страшной силой, похоже на сотрясение. Осторожно, придерживая трещавшую голову так, словно она могла оторваться, подползла к унитазу. Меня вывернуло. Опираясь на края белого друга, я пыталась отдышаться. Что произошло? Слишком часто приходилось задавать себе этот вопрос. В еще заторможенном сознании пронеслись обрывки воспоминаний: открытая дверь, ванна, бутылка, таблетки. А потом темнота. И багровым рассветом меня настигло сотрясение. Хотелось спать. Нельзя, нельзя. Сдерживая рвотные позывы, я двигалась в сторону спальни, чтобы позвонить портье, мне нужна была помощь. Краем глаза я заметила, что у ванной больше не стояло ни пузырька, ни пустой бутылки из-под водки.
Сошла с ума. Снова. Или недолечилась. Довела себя до травмы. Цепляясь за металлическую ручку двери ванной комнаты, я смогла подняться. Мир вертелся перед глазами. Тихо охнув, я приняла решение переступить через бунтующую гордость, взывавшую к почти утраченному чувству собственного достоинства, и, качаясь, направилась к номеру 523. Мой стук был больше похож на скрежет ногтями, не хватало сил. Поздняя мысль о возможном отсутствии мужа в комнате кольнула болью над правым глазом. Но к счастью, белая дверь распахнулась, и я свалилась Джозефу прямо в руки. Перед повторной потерей сознания мне почудилось, что его ладони окрасились красным.
Жесткий ворс был ненамного удобней кафеля в ванной. Казалось, что упругие ворсинки ковра просто впивались мне в кожу, не хуже когтей Миры. Я лежала около двери 523. Эти пробуждения на полу начинали надоедать. К своему величайшему удивлению, я очнулась без головной боли. Исцеление ковром, не иначе. Осторожно, хватаясь за стену, я встала на ноги и развернулась в сторону своего номера. Но чертова дверь оказалась заперта. А магнитный ключ остался в комнате. Еще раз безнадежно похлопав себя по карманам, я вздохнула и направилась к лифту, по лестнице спускаться было рискованно. Попрошу карточку у администратора, заплачу штраф потом. Уже оказавшись в кабине, где звучала знакомая минорная композиция в исполнении струнного оркестра, я порадовалась, что тошнота тоже отступила. Чувствовала я себя, за исключением провалов в памяти, в целом нормально. Зевая и совершенно не желая прикрывать рот рукой, я вылезла из лифта. Темный вестибюль освещался лишь холодным электрическим светом энергосберегающих ламп, что мерцали на стенах. Верхний свет был выключен. За окном темнота. Холодный воздух ощущался острее.
Мира, прекрасно вписывающаяся в царившую вокруг нее обстановку, подобно экзотическому ядовитому цветку отравляла и без того напряженную атмосферу отеля. В этот раз она заметила меня сразу. Цокот ее невысоких каблуков гулко раздавался в холле. Она шла в мою сторону медленно, будто торопиться мрачному портье было совершенно некуда. Страх липким потом пролился вдоль позвоночника.
– Рада тебя видеть, Элис. – Бледные губы администратора растянулись в привычном для нее оскале, обнажая мелкие острые зубки. Пиранья. Я зажмурила глаза, повторяя про себя: «Тебя здесь нет, тебя здесь нет». Голос Миры скользкой змеей прокрался в мое сознание, что отчаянно сопротивлялось.
– Я здесь, уверяю тебя, – портье невесело рассмеялась. Смех ее был похож на битое стекло. Резал слух. Она телепат? Хотя чему я удивляюсь. Почему бы образам, которые создал мой мозг, не знать, о чем я думаю. Смешок Миры вновь нарушил молчание. Я открыла глаза. Она стояла в каких-то двадцати сантиметрах от меня, а может, и того меньше. На таком расстоянии стали заметны коричневые крапинки в радужке ее почти бесцветных глаз. Глаз, которые, словно рентген, видели меня насквозь. Мое тело дернулось, как от удара током, и я невольно отшатнулась назад.
– Что так напугало тебя? – невинно полюбопытствовала администратор. Протянув длинную руку, она кончиками пальцев попыталась убрать упавшую мне на лицо прядь волос. Я отбросила ее холодную ладонь и постаралась ответить портье без дрожи в голосе:
– Ты! Ты меня пугаешь! Кто ты вообще такая?! – Пусть голос и не дрожал, но высокие ноты выдавали волнение. Мира оставалась невозмутимой.
– Я, – Мира склонила голову набок и задумчиво закусила губу. – Я портье. – Она постучала немного загнутым на кончике ногтем по золотистому бейджу. – Портье.
Ну да. А я балерина парижской Оперы. Набравшись смелости, я почти вплотную приблизилась к администратору:
– Уверена, что ты кто угодно, но не просто портье, – скрестив руки на груди, я недовольно взглянула на Миру.
– Я и не говорила, что просто портье, – улыбнувшись теплей, вымолвила администратор. – Но, наверное, всегда проще показать, чем что-либо объяснять. Идем, – она поманила меня пальцем в сторону лифта. Ну уж дудки. Мне и первой «поездки» хватило с лихвой. Добравшись до лифтов, портье провела рукой по пустой стене между двух кнопок вызова. Сделала пару шагов назад. Не успела Мира отойти, как появилась третья кабина, прямо на том месте, где портье прикасалась руками. Лифт был старый, с витиеватыми коваными решетками. Мира открыла дверь с небольшим скрипом, от звука которого я вздрогнула и позволила мурашкам пробежаться по моей покрытой испариной коже. Войдя в кабину, портье повернулась ко мне и кивнула, мол, заходи, чего ждешь. Я не могла пошевелиться. Искала признаки сна или галлюцинаций. Подошла к стенду с журналами и газетами, печатные издания пестрели заголовками:
«Похудей за 7 дней к Новому году»
Gonzales, en libertad con cargos tras no declarar por el Varçagate
«Узнай свою судьбу! Гороскоп на 2020 год внутри!»
Вряд ли мозг может воспроизвести неизвестный для меня язык. Медленно вздохнув и так же неторопливо выдохнув, я подошла к кованой двери лифта. Цепляясь дрожащими руками за решетку, как за спасательный круг, я почти с мольбой обратилась к Мире:
– Почему это происходит? – Взгляд равнодушных бледно-серых глаз отнюдь не успокаивал.
– Я себе задаю этот вопрос постоянно, проходи. – Портье отступила вглубь кабины. Конструкция не внушала доверия.
– Закрой дверь, – директивным тоном распорядилась Мира. Я послушно захлопнула решетку. Раздался звонкий щелчок замка. Так и должно быть?