– Ну и погодка, да? – притворно бодро спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. За стойкой ресепшен стояла Анна-Мария. Улыбаясь во все тридцать два винира, портье хлопала длинными ресницами. Джулия, переглянувшись со мной, уверенно направилась к администратору, волоча за собой огромный зеленый чемодан, украшенный различными наклейками и бирками с предыдущих поездок.
– Buenos tardes[16], добро пожаловать в «Золотую Лилию», чем я могу вам помочь? – У меня сложилось впечатление, что если Анна-Мария улыбнется еще шире, у нее треснет лицо. Но, похоже, Джулию это ничуть не волновало.
– Добрый день. Я бронировала номер на ближайшие два дня, фамилия Сэлотто. – Джулия отдала администратору документы. Портье, не прекращая исследовать возможности широты своей улыбки, быстро пощелкала мышкой компьютера.
– Да, señorita Сэлотто, для вас подготовлен номер пятьсот двадцать один, вот ваш ключ. – Портье, задев острыми кроваво-красными ноготками поверхность стойки регистрации, пододвинула ключ и паспорт Джулии.
– Спасибо, – сухо поблагодарила Сэлотто администратора и, забрав карточку от номера и документы, повернулась ко мне.
– Ну, пойдем тогда? Мы с тобой соседки, – неуверенно улыбнулась мне она. Я, едва дыша, продолжала молча смотреть на Джулию.
– Что такое? Все в порядке? – Сэлотто подошла чуть ближе ко мне и слегка коснулась моей похолодевшей руки. – Ты как лед, эй, Элис. – Услышав свое имя, я сбросила оцепенение и отшатнулась.
– Джулия, ты прости, но мне кажется, тебе стоит попросить другой номер, – твердо сказала я.
– Осмелюсь спросить, зачем? Не хочешь, чтобы я жила рядом? Пусть даже и пару дней? – Ее тон стал гораздо строже, и, судя по всему, у меня получилось обидеть едва знакомого мне человека. Черт.
– Дело совсем не в этом, поверь. – Я покачала головой. Сэлотто скрестила руки на груди.
– Тогда в чем? Будь добра объяснить по-человечески.
Я закусила губу. А стоит ли?
– Я не знаю, нужно ли тебе это знать, но уверяю, дело совершенно не в том, что я не хочу жить с тобой на одном этаже. Как же тебе сказать… – У меня заболел желудок.
– Говори уже как есть, раз начала! – Джулия почти кричала от нетерпения и злости.
– В этом номере умерла Марта. – Похоже, эти слова окончательно выбили остатки самообладания у старшей сестры. Она закричала:
– Что?! Что ты сказала? – Ее вопрос не требовал ответа. Стремительно развернувшись к портье, Джулия едва не врезалась в стойку. – Вы уже заселяете людей спустя несколько дней после смерти в номере постояльца?! После смерти моей сестры, мать его! – Сэлотто хлопнула руками по поверхности шатающейся стойки, заставив тем самым вздрогнуть администратора, которая резко перестала растягивать алые губы в, казалось бы, прилипшей к ним улыбке.
– Простите, но у нас не было причин не сдавать эту комнату. Смею заверить, в номере была проведена тщательная уборка. – На лицо Анны-Марии вернулась профессиональная улыбка. Она что, издевается?
– Вы идиотка, – выдохнула Сэлотто и отошла от ошарашенной портье. – Пойдем, я остаюсь в этом номере, мне скоро забирать тело Марты, а затем предстоит его сжечь и развеять то, что от него останется. Гребаным номером, где покончила с собой моя сестра, меня уже не напугать. – Слегка задев мое плечо и распрямив спину, она гордо прошествовала до лифта. Администратор осталась хлопать глазами. И поделом ей. Я поспешила за Джулией, успела как раз к распахнувшимся дверям кабины. Джулия быстро зашла внутрь и бросила:
– Ну чего ты ждешь, заходи. – Чем-то она невольно напомнила мне Миру. От этого меня передернуло. Пересилив себя, я шагнула следом.
Двери лифта захлопнулись. Учащенное дыхание старшей Сэлотто заглушала осточертевшая джазовая композиция. Я устало прислонилась к металлической стене. На пятом этаже царила гробовая тишина. Мы молча прошли к нашим комнатам. Когда Джулия достала магнитный ключ, ее руки дрожали. Но мне казалось, что это скорее от злости, чем из-за нервов.
– Давай помогу. – Я осторожно забрала пластиковую карту и провела по замку. С негромким щелчком дверь бывшего номера покойной Марты отворилась. До меня донесся тихий всхлип. Обернувшись на звук, я увидела, как по лицу Джулии стекают слезы. Я ошиблась, когда решила, что она почти не горюет. Она держалась, и сейчас то, что Сэлотто так отчаянно пыталась спрятать все это время, обнажилось, как оголенный нерв.
– С тобой побыть или лучше оставить одну? – обратилась я к Джулии, не зная, как себя вести дальше. Она отрицательно мотнула головой.
– Я в порядке. – Быстро удалившись в номер, Сэлотто захлопнула за собой дверь. Я тоже пошла к себе. Ну и ну. Пора бы мне возвратиться в Лондон, привести дела в порядок, развестись, в конце концов. Только на этот раз я не отступлюсь, да и Гарсия мне поможет. И пусть все мои скромные сбережения уйдут на борьбу за свободу, мне нисколько не жаль этих денег.
В дверь постучали. Сэлотто пришла в чувство? Я распахнула дверь. В коридоре стояла явно не Джулия.
– Элис, ты домой ехать вообще собираешься? Где тебя носит все время, к телефону не подходишь, в номере вечно нет, – с порога налетел на меня с упреками Джо.
Я вздохнула. Только подумала о возвращении, и вот он, мой личный кошмар. Желание лететь в Англию моментально пропало. Но в этот раз, наученная горьким опытом, я буду хитрее. А потому я мило улыбнулась мужу и, состроив почти виноватый вид, спокойно ответила:
– Дорогой, ты прав. Совсем замоталась, видишь ли, смерть Марты абсолютно выбила меня из колеи, я встречала в аэропорту ее сестру, Джулию. Ей требуется моя помощь, и пока не могу ее оставить. Так что ты отправляйся один, я скоро вернусь в Лондон. – Как я поняла, Джозефу мои слова пришлись не по вкусу.
– В смысле один? Почему ты так печешься о практически незнакомых тебе людях? Это не твоя ответственность. Если мы хотим наладить наши отношения, то нельзя столько времени тратить на случайных знакомых.
Наладить наши отношения? Может, это он головой ударился в ванной, а не я? Я старалась не терять самообладания:
– Джо, послушай, мне необходимо закончить дела здесь, не думаю, что это отнимет много времени, а после я вернусь домой, и мы поговорим, идет? – Мое терпение было на исходе, я сжала ручку двери так сильно, что побелели костяшки пальцев. Подстриженные брови Джо сдвинулись к переносице.
– А что я маме скажу? Прости, что я скажу Элизабет? Как я вернусь один, без жены? И ты в курсе, что сегодня уже тридцать первое декабря? – Муж почти затолкнул меня обратно в номер. Все. Баста. Уперевшись одной рукой ему в грудь, а другой все так же сжимая ручку двери, я скорее прорычала, чем сказала:
– А может, тебе Сару с собой взять вместо меня? Матери будет все равно, можешь мне поверить. – На этом я захлопнула перед ошарашенным Джозефом дверь. Не стать мне актрисой, ох не стать. А вот праздник этому негодяю я не позволю себе испортить, дудки. Я зашла в ванную, зачерпнула лившуюся из крана холодную воду. Умывшись, я почувствовала, как закипевшая во мне злость понемногу утихает. В номер вновь постучали. Нет, злость на месте. Я резко распахнула многострадальную дверь и проорала, в полной уверенности, что в коридоре окажется мой ненаглядный:
– Что?
Джулия, казалось, нисколько не удивилась.
– Я не вовремя? Услышала, как ты с кем-то разговариваешь, а потом громко хлопнула дверь, и я хотела лишь убедиться, что с тобой все в порядке. – Лицо Сэлотто излучало искреннее участие. Я почувствовала острый укол вины.
– В целом я в норме. Это был мой муж, практически бывший. Так что он не стоит твоего внимания. Какие планы на вечер? Встретим Новый год? – Я выдавила из себя улыбку. А потом опомнилась. Что, если ей не до праздника? В конце концов, она недавно потеряла сестру.
– Было бы неплохо. Я совсем забыла, какое сегодня число. Немного отвлечься не помешает. – Джулия точно так же натянуто улыбнулась.
– Хорошо, – кивнула я, – значит, идем вечером в город.
Девушка усмехнулась:
– Уже вечер. Так что собирайся, вдруг нам достанется столик где-нибудь.
– Дай мне двадцать минут, и я буду готова, – пообещала я.
– Окей, через двадцать минут зайду. – Джулия скрылась в своей комнате. Теперь главное, что же мне надеть?
Мой выбор в итоге пал на длинное шерстяное серое платье, черные ботинки и кожаную куртку. Из косметики я лишь немного коснулась ресниц тушью и разбавила бледность светло-розовой помадой на губах. Как говорится, и так сойдет. Джулия и вовсе решила не выделяться. Хотя с ее яркой внешностью это все равно было довольно сложно. Обычная белая футболка, бледно-голубые джинсы, коричневые ботинки. Сэлотто ждала меня в коридоре, кутаясь в парку цвета хаки.
– Ну, идем? – Она в нетерпении потянула меня за рукав куртки в сторону лифта. Чуть посмеиваясь, я поспешила за ней. Под протяжные звуки скрипок мы спустились в холл. Приподнятое настроение продлилось недолго. За стойкой стояла Мира.
– О, новый администратор, – указала Джулия на портье. – А я хотела извиниться перед… Как там ее зовут? – расстроенным голосом спросила Сэлотто.
– Анна-Мария, – едва слышно произнесла я. Ну отлично, зато теперь я точно могу убедиться в том, что не спятила. Если Джулия видит Миру, значит, еще не все потеряно.
Когда мы приблизились к портье, администратор казалась вполне нормальной. Ее почти лишенные окраски глаза превратились в серо-голубые, кожа стала не такой бледной, а волосы приобрели золотистый оттенок. Как она это сделала? Краска, солярий и линзы?
– Добрый вечер. Желаете посетить вечеринку в честь Нового года у бассейна? – Портье вежливо улыбнулась. Моя спутница подалась вперед.
– А это далеко? Звучит заманчиво.
Мира рассмеялась своим неприятным смехом. Смех не скроешь.
– Совершенно недалеко. У нас на шестом этаже есть бассейн, я вас провожу. – Уверенной походкой портье прошествовала к лифтам. Если сейчас появится третья кабина, в психиатрической больнице я буду лежать не одна, уже неплохо, хоть радость и сомнительная. Но мои мрачные мысли развеял вопрос Сэлотто: