Мне самой уже хотелось вернуться и забрать несчастную Юлю. Я заерзала на сиденье.
– И что было потом?
– А потом бесконечная череда врачей и белых комнат с мерзким запахом. Меня расспрашивали о голосах в голове, о видениях. Но ничего из этого со мной не происходило. Когда я была одна дома – я испытывала сильный страх. А в гостях – жутко злилась. Вот и все. Никто из врачей мне не верил, и они только продолжали свой допрос, уверенные в том, что я всегда держала при себе спички.
В полном оцепенении я продолжала внимать словам Джулии. Сама-то я научилась пользоваться спичками, к великому стыду, лет в пятнадцать. А если сейчас возникала такая необходимость ими воспользоваться – не всегда удавалось справиться. Хорошо, что такой навык редко требуется. А тут пятилетний ребенок со спичками. Что-то не верится.
– И огня не боишься? Необычно, что ты куришь, – я уже приготовилась к недовольству со стороны журналистки и неосознанно вжала голову в плечи.
– Нет. Когда это происходило, источников огня не было рядом. Да и пламя мне не вредило. Благо больше происшествий не случалось, и к семи годам от меня отстали, хоть и успели изрядно подпортить мне психику. Было это или нет, до сих пор не могу понять. Может, просто странные совпадения. Самовозгорание, плохая проводка. А я здесь и ни при чем. Приехали. – Сэлотто резко затормозила перед шлагбаумом, что преграждал путь к невысокому зданию с решетками на окнах.
– Больше на тюрьму похоже.
– Если не хуже, – мрачно резюмировала Джулия и протянула удостоверение журналиста охраннику.
Интервью с врачом вышло коротким и малоинформативным, а к главному герою статьи нас не подпустили, уведомив, что толку все равно от этого будет мало. Но я и рада была убраться как можно дальше от этого места. Сэлотто, наверное, и того тяжелей. Наверняка воспоминания картинками крутились у нее в голове. На обратном пути мы заглянули в кафе к Генри, где Джулия забрала заранее разложенный для нас по контейнерам ужин, и мы вернулись в студию. Моджо успел к нашему приходу украсить мусором из разворошенной корзины всю небольшую квартирку. Сам же энергичный представитель парнокопытных весь был вымазан, как я предположила, в остатках выброшенного утром йогурта.
– Моджо-о-о-о, – Джулия обессиленно простонала кличку минипига, и тот, подумав, что временная хозяйка зовет его, помчался к ней. Выражая свою любовь к Сэлотто, поросенок обтерся об нее, испачкав джинсы. Видимо, решив, что ей терять уже нечего, она подхватила повизгивающего свина на руки и удрученно известила меня:
– Мы в ванную.
Кивнув, я принялась разбирать бардак, устроенный Моджо. Уборка отняла больше времени, чем я изначально рассчитывала. И Джулия, и поросенок уже успели искупаться. Я же спотыкалась о разбросанные вещи по всей квартире. Моджо радостно повизгивал, пока Сэлотто обтирала его полотенцем после недолгих банных процедур. В это время я предпринимала отчаянные попытки отыскать в царившем вокруг меня хаосе раскиданной одежды и прочей утвари, до сих пор торчащей из потрепанных коробок, корм для нашего нового квартиранта. Мой задний карман завибрировал. Как всегда, не вовремя.
– Алло! – рявкнула я в трубку, не удосужившись даже взглянуть на экран.
– Элис, ты не рада меня слышать? – О, нет. Муженек решил вспомнить о моем существовании. Не знаю, в какой вселенной я была бы рада его приторно-сладкому голосу. Таким тоном он нечасто со мной разговаривал.
– Ну что ты. Конечно, рада, как может быть иначе.
– Я уж испугался. Когда ты планируешь вернуться домой? – Сарказма Джозеф не уловил. А мне, в свою очередь, очень хотелось ему ответить «никогда».
– Скоро-скоро, но точную дату пока не могу назвать. – Я изо всех сил старалась звучать миролюбиво. Но тут Моджо завозился на руках у Джулии, запутался в полотенце и с коротким протяжным визгом упал на ламинат. Если до этого звуки, издаваемые поросенком, можно было назвать даже милыми, то теперь он заорал на высочайших нотах и с невероятной скоростью рванул к двери, которую, как оказалось, мы забыли закрыть.
– Элис, лови его скорей! – Сэлотто придерживала собственное полотенце, которое так и норовило соскользнуть вниз.
– Твоя самоотверженность поражает, но тебе стоит больше думать о близких… – продолжала бухтеть голосом Джо трубка.
– Мне некогда выслушивать твои страдания! У меня свинья убежала! – Я бросила телефон на диван и побежала в коридор за удирающим со всех копыт Моджо. Муж решит, что я окончательно съехала с катушек. Уехала с незнакомкой в другую страну и бегаю за поросенком.
Общительный сосед выручил меня и в этот раз. В его загорелых руках свинка, похоже, чувствовала себя вполне комфортно.
– Уф, слава вселенной. Давай этого помойника сюда. – Я забрала Моджо у соседа. Джакомо рассмеялся:
– Как-как ты назвала сеньора Моджо?
– О, так вы еще и знакомы? – Я не смогла сдержать улыбку.
– Конечно, Джули часто присматривает за ним. Но я все же хотел бы познакомиться и с тобой. С пирса открывается чудесный вид на закат, надеюсь, ты не откажешься как-нибудь составить мне компанию, и мы сможем полюбоваться закатом вместе. Потом выпьем кофе. – Лицо Джакомо приняло мечтательное выражение. Раздалось хихиканье. И, о ужас, оно исходило от меня. Так, у меня уже есть странный парамедик.
– Не знаю, возможно, но пока я вникаю в новую работу, свободного времени немного. – Я уже хотела возвращаться в студию, как облаченная в чистые джинсы и рубашку Сэлотто воскликнула:
– О, Джа, это ты остановил паршивца? Ты не представляешь, что он на этот раз натворил! – Вопреки сказанному, в голосе Джулии чувствовалась любовь к этому несносному поросенку. Услышав ее голос, он начал рваться из моих рук.
– Просто оказался в нужном месте в нужное время. Подумай над моим предложением, Элис. – Сарто направился в сторону лестницы. А мы с Джулией убедились в том, что теперь точно закрыли за собой входную дверь.
Часть VIIПо другую сторону Джулии
Глава 1Гореть
Анна помнила слова бабули Флоры о том, что чем радостней нам сейчас, тем больнее будет потом. Когда голова девушки мотнулась в очередной раз, а в дрожащих, но крепких руках отчима остался клок ее каштановых волос, именно эти слова прозвучали в ее, казалось, горящей от ударов голове. Не рассчитав силу, отчим швырнул Анну в угол комнаты. При падении она приложилась затылком к стене, а затем мир погрузился во тьму.
Анна пришла в себя уже в собственной постели. Она поднялась с кровати, морщась от боли, и подошла к двери. Дернув ручку, Анна поняла, что ее заперли. «Ну и черт с вами. В аду вам всем место», – подумала Анна и хотела было вернуться в постель. Но пройдя мимо зеркала, она так и застыла перед ним. В нем отразилась смуглая девушка со встрепанными волосами. Анна провела плохо слушающейся рукой по спутанным прядям. Некоторые стали короче, чем были. На глазах выступили слезы. Стоило один раз повести себя так, как хотелось Анне, а не окружающим, как ей моментально напомнили, кто она и где ее место. Схватив с комода ножницы, Анна отрезала прядки, не соответствующие длине, которую задал отчим. Позже, со злым удовлетворением оглядывая свое отражение в зеркале, она подумала: «Теперь за волосы меня не схватишь».
Сон не шел. Уставший разум возвращал все мысли Анны к вечеру, проведенному в доме Билла. К песне, под которую они танцевали. К их поцелую. Тук. Анна встрепенулась. Тук. Звук стал громче. Тук-тук-тук. Она подбежала к окну. На лужайке стоял Билл, позади которого маячил его мотоцикл. А сам Пресли усердно кидал камешки в окно.
– Ай! – Один из них едва не попал Анне в глаз.
– Прости! – шепотом извинился Билл. – Как ты? Можешь спуститься?
– Меня заперли.
– Тогда я поднимусь к тебе.
Анна заколебалась. Если отчим увидит в его доме Уильяма, на этот раз он ее точно убьет.
– Ладно, только спрячь мотоцикл.
Анна отошла от окна, дожидаясь, когда Билли взберется на козырек.
– Высоко. У тебя новая прическа?
Анна, позабыв о стрижке, накрыла голову ладонями, словно в попытке спрятать волосы от взгляда Пресли.
– Мне нравится, не волнуйся. Ты нравишься мне любая. – Билл обнял одноклассницу и почувствовал, как содрогнулось в рыданиях ее хрупкое тело.
– Тебе крепко досталось, да? – Он осторожно отстранил от себя Анну и заглянул ей в глаза.
– Не то слово. Я не могу больше жить в этом доме. Если бы не Элла, я уже спалила бы тут все и ушла куда подальше. – Слезы уступили место злобе. Казалось, вокруг Анны заискрился воздух.
– Я заберу тебя отсюда, обещаю. Хочешь, поговорю со своими родителями? Они не против нас, я им все рассказал, только рады за меня. Даже не ожидал.
От этих слов Анне не стало легче. Наоборот, злость поднялась в груди с новой силой. Ну почему, почему у него такие понимающие родители, а у нее нет? Разве это справедливо? Вслед за гневом наступило бессилие. Анна опустилась на кровать. Билл последовал ее примеру.
– Да, мне сложно тебя понять. Но я чувствую твою боль, она утихнет. Со временем. – Старшеклассница прислонилась к его плечу, и Уильям укрыл ее в своих руках. Пусть ненадолго, но Анна ощутила себя в безопасности. Хотя бы до рассвета.
Я умудрилась вся уделаться мороженым. Джакомо только посмеивался:
– Ты теперь очень похожа на Моджо.
А я уже начала жалеть, что приняла приглашение соседа, как оказалось, итальянца.
– Хочешь сказать, что я смахиваю на поросенка? – Упрямое мороженое никак не хотело покидать мою блузку. Я выкинула уже третью использованную за последние пять минут салфетку в урну. Сосед вновь добродушно рассмеялся и выставил ладони вперед:
– Ладно, ладно, прости. Не похожа совсем.
Мы подошли к дому. Если не считать глупые шуточки моего спутника и инцидент с джелато, то наше свидание можно было считать вполне успешным. Но меня одолевало чувство вины. А Майк? К