ак же он? Хотя, с другой стороны, его поведение тоже выглядело весьма подозрительным. То он есть, то его нет. Я сердито фыркнула.
– Я в чем-то еще провинился?
– Нет, прости, это я сама с собой.
Джакомо продолжал веселиться:
– Всегда приятно поговорить с умным человеком, да?
Закатив глаза, я выданным Джулией ключом отворила дверь подъезда. Поднявшись на второй этаж, я не знала, как попрощаться с Джакомо. Чувствовала себя довольно неловко. Сарто, одетый в белый пиджак и серые брюки, выглядел вполне уверенно и расслабленно.
– Спасибо за прекрасный вечер, мне понравился наш небольшой променад, – и с этими словами он невесомо коснулся губами моей щеки. Сердце забилось быстрее. Возможно, это все из-за выпитого недавно кофе.
– Мне тоже, – кивнула я.
– Спокойной ночи, надеюсь, скоро повторим.
Я кивнула с улыбкой еще раз, не в силах что-либо вымолвить, и мы одновременно зашли в свои квартиры. Джулия сидела на диване с ноутбуком и что-то яростно печатала, Моджо лежал рядом с ней, похрюкивая во сне. Не хотелось разрушать их идиллию, но спала я на этом самом диване.
– Ты вернулась? Как свидание? – Джулия оторвала взгляд от монитора и посмотрела на меня. Очки в черной оправе, по всей видимости, предназначенные для защиты от компьютерного излучения, ей шли.
– Неплохо, но я вымазалась мороженым, а твой дружок надо мной подшучивал, – с некоторой обидой оповестила я Сэлотто. – Что печатаешь? – Я нагло попыталась подглядеть, что там ваяла Джулия. Та проворно захлопнула крышку ноутбука.
– Над статьей работаю, ничего интересного. Пересяду на кровать.
Моджо, который проснулся от того, что его хозяйка сменила местоположение, недовольно взвизгнул и проследовал за ней. Как же часто она его забирает? Оставила бы свинку уже себе. Я принялась застилать освободившийся диван. Джулия продолжила работу за лэптопом на кровати, Моджо счастливо устроился у нее под боком. Полюбовавшись на умилительную картину, я отправилась принять душ. Кажется, мороженое умудрилось попасть мне под одежду. Липко.
Вернувшись, распространяя вокруг аромат персикового геля для душа, я обнаружила, что Джулия заснула, отвернувшись от яркого экрана. Борясь с противоречивыми чувствами, я на цыпочках приблизилась к ее кровати. Поначалу просто хотела выключить ноутбук, чтобы Сэлотто могла спокойно поспать, но потом меня победило собственное любопытство. Ну не будет человек скрывать какие-то «скучные статьи». Осторожно повернув к себе лэптоп, я увидела оставленный открытым документ. Нажав на значок дискеты, чтобы сохранить на всякий случай файл, я принялась за чтение открывшегося мне текста.
«Анне удалось забыться сном. Ей снилось, что все злые мысли, направленные на свой дом и семью, стали явью. Оранжево-красные языки огня лизали покрытые дурацкими обоями в цветочек стены ее спальни, соскальзывая на дешевые занавески. Запах гари наполнял ноздри. Дым въедался в легкие. Становилось невозможно дышать. Раздался громкий треск – обрушилась одна из балок. Анну затрясло с немыслимой силой.
– Энни, Энни, проснись! Мы горим! Ну же! – Билл тряс одноклассницу что есть мочи, но она никак не могла выбраться из липкого сна. Сознание было спутанным, похоже, удар вызвал сотрясение. Анна простонала что-то невнятное:
– Все… слышу.
Уильям стащил девушку с кровати.
– Анна! Прошу, нам нужно выбираться!
– Гори… – Анна не понимала, находится ли она еще во власти сна или ее уже выбросило на поверхность реальности.
– Черт подери, Энни! – Пресли, укрывая их тела одеялом, двигался в сторону окна, чувствуя всей кожей жар разгоревшегося пламени. Он закашлялся от дыма, стараясь протолкнуть Анну в окно. Когда ему это удалось, он выбрался следом. Осталось самое сложное – спустить с козырька Анну и спрыгнуть самому. Действуя интуитивно, на адреналине, и не помня, как это получилось, они вместе с девушкой благополучно приземлились в траву. На крыльцо выбежала испуганная Хелен:
– Что происходит? Боже, у нас что, пожар?!
Матери Анны никто не ответил. Ее дочь не могла до конца прийти в сознание, а Билл лишь безучастно смотрел на черный дым, валивший из окна спальни возлюбленной. Хелен начала что-то кричать, вернулась в дом. Какое-то время Уильям с Анной оставались во дворе одни. Вскоре на лужайку высыпали обитатели дома, послышался вой сирены пожарных машин.
– Фрэнк, там остался Фрэнки, господь всемогущий! Вы что, не слышите меня?! Там мой муж! – На истеричные вопли Хелен, казалось, никто не обращал внимания. Вода, струями лившаяся из шлангов, проигрывала битву с огнем. Элла в одной тонкой ночной рубашке подбежала к лежавшей на влажной траве Анне и тронула сестру за плечо.
– Эй, Энн… – тихо позвала Элла. В ответ раздалось лишь неясное мычание.
– Она не приходит в себя, думаю, ей нужен врач, – так же негромко вымолвил Уильям.
– Ох, Энн. – Сестренка обхватила небольшими ладонями бледное лицо Анны. – Что теперь будет с нами? – В приоткрытых глазах старшей сестры отражалось красное зарево».
Я перечитала, по всей видимости, лишь отрывок произведения еще раз. Прочитанное напомнило мне о недавнем разговоре с Джулией. Она решила стать писательницей? Быть журналисткой для нее недостаточно? Сэлотто заворочалась во сне и перевернулась обратно лицом к ноутбуку.
– Что ты делаешь? – Резкий, хриплый ото сна голос Джулии заставил меня вздрогнуть.
– Я хотела выключить лэптоп, ты уснула и оставила его включенным. – Мой голос остался на удивление спокойным. Сэлотто зевнула.
– Не врала бы хоть. Прочитала?
– Да, – призналась я и почувствовала облегчение. – Скажи, ты пишешь, отталкиваясь от своих воспоминаний? Это про пожар в квартире? Ты, кстати, в нашем разговоре не упоминала Марту. Как вы вообще оказались в Штатах? Мы ничего не успели обсудить.
Джулия вздохнула и села в кровати.
– Давай все же по порядку. Слишком много вопросов.
Я села рядом и приготовилась внимательно слушать историю Джулии.
Глава 2Рассказ Джулии
Сэлотто начала говорить монотонно, словно хотела погрузиться в транс и заодно затянуть в него меня. Моджо продолжал посапывать как ни в чем не бывало.
– Говорить буду долго, наберись терпения. Потом я отвечу на все твои вопросы.
Я кивнула.
– Когда мне исполнилось семь, мою мать навестила дальняя родственница, счастливо, как мама рассказывала, вышедшая замуж за американца и эмигрировавшая в США. Жили они не слишком богато. Тогда я имела слабое представление о расположении штатов, знала, что родственница поселилась где-то на юге. Женщину звали Елена. Она привезла в подарок мне куклу, а матери «настоящие американские джинсы». По тем временам это была неслыханная щедрость. Я до сих пор не понимаю, как именно они это все провернули, но, по всей видимости, мать решила, что мне в Америке будет лучше, или просто Елена предложила ей денег. Главное, что со стороны родственницы была заинтересованность увезти меня, а со стороны матери передать меня ей. Может, она была рада избавиться от странной дочери. И как я подозреваю, мама не посвятила Елену в странные события, связанные со мной. Так я оказалась в Техасе. У Елены и ее мужа была дочка – Мартэлла, младше меня на добрых четыре года, которая на каком-то своем языке пыталась общаться со мной. С учетом того, что на момент переезда я только пошла в первый класс и иностранного языка не знала… Марта стала для меня отличным компаньоном для освоения английского… Может, прервемся и сварим кофе?
Я молча встала с кровати и прошла в кухню, но мне хотелось просто кричать. Что за матери такие? Ее родная мать, чье имя она ни разу не упомянула, может дать фору моей. Сэлотто так молодо выглядит, я никогда не спрашивала, сколько ей лет. Джулия босиком проследовала за мной, а рядом с ней процокал Моджо.
– Сваришь, да? На чем я остановилась? Так вот, долго адаптировалась, мы с Мартой сдружились, я всегда звала ее Эллой. Мое же имя в документах сменили и нарекли меня Джулианной, хотя в доме, да и везде, звали исключительно Анной. А все влияние мамаши моего отчима, той еще стервы. Мне кажется, мое существование было еще терпимым в сравнении с жизнью Эллы.
Дрожащими руками я поставила кружки с кофе на стол. Забыв, из какой обычно пьет Джулия, я взяла две одинаковые – белые, словно позаимствованные из кафе. Возможно, так и было.
– Так что мы выдержали все издержки воспитания в религиозной до фанатизма семье. От школы, которая подчинялась своим правилам, до неустанного надзора со стороны бабули Фло. Как ты понимаешь, общение со сверстниками, в особенности с мальчиками, контролировалось весьма строго. Каким-то образом довлачив свое существование до семнадцати лет, я совершила проступок и напилась до беспамятства с одноклассником, который бегал за мной с девятого класса. Отчим узнал, что мы выпили его виски, притронулись к сигаретам, и после того, как он вырвал клок моих волос, я навсегда распрощалась с длиной. Затем, как ты могла прочитать, случился пожар. Я ничего не помню, мне все подробности рассказывали Билл и Марта. Фрэнк – мой отчим – сгорел в огне. Его обгоревшее тело выносили в мешке. Опознавать было нечего. Хелен винила во всем меня. Каким-то образом она навела справки обо мне и выяснила, что подобное уже происходило, правда, без жертв. Родители Уильяма хотели забрать меня из семьи Сэлотто, но я не могла бросить сестру, которую считала родной. Когда ей исполнилось восемнадцать, прямо в день совершеннолетия – мы уехали и решили позже осесть в Сан-Диего. С Уильямом, который перебрался в Даллас и устроился работать на радио, пришлось распрощаться. – Крутя в руках уже пустую кружку, Джулия едва слышно всхлипнула. Быстро взяв себя в руки, она решила продолжить:
– В две тысячи четвертом нам с Мартой пришлось тяжело. Я работала, о своем будущем особо и не думала, пока в один прекрасный день сестра мне не объявила, что возвращается в Техас, так как оставлять мать, все еще не оправившуюся после смерти мужа, было эгоизмом. Мы сильно поругались. Она вернулась в родной город, а я не знала, что мне делать. Я осталась совсем одна.