Сердце защемило. Вот что притянуло ко мне Джулию – одиночество.
– Я не стала искать Билла, не хотела портить ему жизнь. Он и так настрадался из-за меня. А это означало, что мне оставалось творить свою судьбу в одиночку. Я покинула Сан-Диего и попробовала жить сначала в центре LA, а затем переехала в Санта-Монику. Окончила местный колледж и устроилась в газету. Это, кстати, моя первая работа после неквалифицированного труда, если так можно выразиться. – Джулия хмыкнула и потянулась за сигаретами.
– Ты не пробовала наладить связь с Мартой?
– Пробовала, – отозвалась Сэлотто, выдыхая дым, струйкой потянувшийся вверх. – Правда, ничем хорошим это не закончилось. Летом десятого года, почти таким же засушливым, как в девяносто восьмом, я вернулась домой. Пепелище, конечно, давно отстроили, мать скрепя сердце приняла меня, а Марта избегала моего взгляда. Но не это самое страшное. Я проснулась среди ночи от острой нехватки воздуха. Помню, на огромных часах было полшестого утра. Когда я открыла глаза, то увидела перед собой обожженное лицо Фрэнка с застывшей гримасой гнева, а его по-прежнему сильные руки сдавливали мое горло. Я не могла поверить своим глазам. Мне повезло, в тот момент в комнату зашла Марта, и Фрэнк исчез. Просто растворился в воздухе. Я думала, мне это все приснилось… Всю свою жизнь я себя винила в его смерти. На мои уговоры уехать Марта не реагировала. А уж на рассказы о снах с присутствием ее отца – тем более. И я уехала несолоно хлебавши. Одна загадка – я понимаю, почему Фрэнк преследует меня, но ты утверждаешь, что он убил Мартэллу, – Джулия покачала головой, затушив сигарету в пепельнице, – не понимаю.
– Как и я. – Пазл не складывался. Мужчина с обожженным лицом – отец сестер. Вот почему они не хотели говорить, кто он. И теперь все элементы, похоже, есть, а картина все равно неполная. – Твоя мать жива?
На мой вопрос Джулия вскинула брови.
– Насколько мне известно – да, если ты о Хелен. Что до биологической, понятия не имею.
– Я про Хелен. Думаю, что имеет смысл с ней это обсудить, да и не думаю, что Фрэнк просто так отстанет. Может, стоит все же поговорить?
Сэлотто вздохнула.
– Возможно, ты и права, давай поговорим завтра. Возможно, я повторяю, только лишь возможно, за выходные есть вероятность успеть слетать туда-обратно.
– Значит, подумаем об этом завтра.
Мы разошлись по спальным местам. Погасив свет, каждая из нас сделала вид, что уснула.
Глава 3Солнце Техаса
Вырви сердце, обрети свободу,
Пройди сквозь марш спесивых лиц.
Что толку доказывать народу,
Коль ты не псих и не мудрец.
Кто мы такие, оскорблять их веру,
Поклоняться мнению большинства.
Уж лучше подхватить холеру,
Чем думать так же, как толпа.
Пока я выписывала в блокноте эти строчки и размышляла над недавними событиями, вернулась Джулия со стаканчиками кофе. Кафе в аэропорту оказались переполнены. Хорошо хоть лететь нам предстояло всего три часа.
– Кофе дрянь, – сердито заявила Сэлотто, поморщившись после глотка выуженного неизвестно где напитка.
– Где раздобыла? – поинтересовалась я, отхлебывая из своего стакана. Тут же скривилась. Кислая гадость.
– В автомате. Что-то оживленно здесь сегодня. Аномалия просто. – Сэлотто была, как всегда, неразлучна со своим лэптопом, а присмотр за Моджо был поручен сеньору Сарто. И я была весьма рада провести хотя бы недолгое время подальше от назойливого животного. Я о поросенке, конечно.
– Нам пора на посадку, пошли.
Так хорошо сиделось. Полет по ощущениям получился довольно быстрым и вышел даже несколько короче, чем было обещано. Когда мы сошли с трапа, я приятно удивилась теплой погоде. Конечно, в Калифорнии было совсем не холодно, но здесь по-настоящему ощущалось тепло. Не представляю, каково здесь находиться в самый разгар лета.
Джулия арендовала машину на пару дней, и мы отправились в ее родной городок, который находился за девяносто миль от аэропорта. Нам пришлось остановиться на заправке, заодно мы выпили по действительно хорошему кофе, которому не требовалось ни сахара, ни молока. Сэлотто взяла напрокат простой кроссовер с автоматической коробкой передач. Я уже и не помнила, когда сама садилась в последний раз за руль.
– Красиво тут. – Бумажным стаканчиком я указала на закат. Джулия молча кивнула, соглашаясь. Что-то она в последнее время неразговорчива. А может, просто израсходовала предназначенный мне запас слов на свой монолог о прошлом. Да и все равно. Мы вернулись в машину. Ехать оставалось всего тридцать миль.
Джулия остановила машину у небольшого светло-голубого домика, к нему вела дорожка из осколков красных кирпичей, между которыми затесался серый от песка и пыли гравий. Хлопнув дверью автомобиля, Сэлотто глубоко вдохнула и выдохнула, словно набираясь смелости пройти дальше.
– Ты Хелен не предупреждала о нашем визите?
Джулия лишь фыркнула.
– Вот еще. – Забрав свою сумку, она направилась в дом. Время было позднее, наверняка ее матушка спала, судя по темным окнам. В тишине я проследовала за Сэлотто. Джулия словно нехотя, негромко постучала в белую дверь костяшками пальцев. Я переминалась с ноги на ногу, дощатый пол тревожно скрипел. Вскоре послышались шаги за дверью и скрежет поворачиваемого замка. Когда дверь отворилась, перед нами предстала невысокая, чуть полноватая женщина лет шестидесяти с миловидным лицом. Ее темные глаза выражали недоумение.
– Анна? Почему не позвонила? Проходи. – Хелен подвинулась, чтобы мы могли войти. Опережая расспросы, я представилась:
– Добрый вечер, меня зовут Элис, я… – тут я запнулась, не совсем понимая, кем мы приходимся друг другу. Подруги? Коллеги? Соседки?
– Элис моя хорошая подруга, мы работаем в одном журнале и снимаем вместе квартиру, – пришла мне на помощь Джулия. Хелен, видимо, еще не ложилась спать, судя по включенному в гостиной телевизору.
– Приятно познакомиться. Рада, что у моей дочери есть подруги. Пройдемте на кухню тогда, я приготовлю комнаты позже. Вы надолго, девочки? – вежливо поинтересовалась Хелен. Вопрос прозвучал так, словно и не было десяти лет, что они с Джулией не виделись. Мы направились в светлую кухоньку.
– Нет, мама, буквально на пару дней, включая сегодняшний. Прости, что без предупреждения.
– Ну хоть так, столько лет прошло… – В голосе Хелен звучала печаль. Самая настоящая, непритворная грусть, которую невозможно изобразить. Сэлотто заерзала на стуле, ее ладонь, лежавшая на поверхности небольшого стола из светлого дерева, сжалась в кулак. Я положила на ее кулак руку.
– Есть хотите?
Мы одновременно покачали головами, отказываясь. Меня озарило: а знает ли Хелен вообще о смерти Марты? Я хотела шепотом спросить Джулию, но боялась, что в такой тихой обстановке меня обязательно услышит ее мать.
– Мам, я привезла ее.
Хелен вздрогнула.
– Ты оставила Мартэллу в машине?
Джулия кивнула.
– Можем завтра поехать на озеро и развеять вместе прах.
На глаза матери сестер навернулись слезы. Смахнув их кухонным полотенцем, Хелен поставила перед нами чашки. Ее руки так дрожали, что чай проливался на стол. Я перехватила чайник.
– Давайте я помогу.
– Спасибо. – Хелен опустилась на стул. Она сидела напротив нас. Было видно, что мать Джулии изо всех сил старалась сдержать рыдания. По ее цветастому хлопковому халату лениво ползла муха. На насекомое она не обращала никакого внимания.
– Ну как ты? – тихо обратилась к дочери Хелен. Та, откинувшись на стул, поджала губы. Через несколько секунд Сэлотто произнесла:
– Как и всегда, работаю, пробиваюсь, выживаю. – Джулия замолчала. Я чувствовала напряжение, что делало воздух на кухне густым, как кисель. Внезапно Джулия поинтересовалась: – Билл родителей навещает?
Губы Хелен коснулась легкая улыбка:
– Навещает. Он и ко мне заглядывал, спрашивал про тебя.
Боже, что сейчас будет. Я замерла.
– И ты ничего мне не сказала?! – как гром прогремел голос Джулии. Надо отдать должное Хелен – ни один мускул на ее загорелом или от природы смуглом лице не дрогнул.
– Тебе попробуй скажи чего. За двадцать лет только два раза к матери приехала, и то из-за сестры. Я пойду подготовлю комнаты. Отдыхайте пока. – Хелен медленно встала и направилась в сторону спален. Я почти услышала, как Сэлотто скрипнула от негодования зубами. Около минуты мы просидели в молчании.
– Далеко озеро? – не зная, чем нарушить тишину, задала я первый пришедший на ум вопрос.
– Это не совсем озеро. Скорее, водохранилище, милях в двадцати пяти отсюда, – откликнулась Джулия. – Я пойду матери помогу, твоя комната, наверное, уже готова. – Сэлотто поднялась и прошла к лестнице. Вздохнув, я последовала ее примеру.
Деревянная лестница была довольно широкой, с добротными полированными перилами. На стенах в коридоре висели семейные фотографии в простых рамках. Одна из них привлекла мое внимание. Мужчина с темными волосами до плеч обнимал за плечи молодую Хелен. Позади них только началась стройка, вокруг пустошь. Так и не подумаешь, глядя на эту счастливую пару, что потом в их семье будут происходить подобные кошмары.
Ступени жалобно скрипнули от наших шагов. Моя комната находилась рядом со спальней Джулии. Хелен, похоже, о чем-то договорившись с дочерью, пожелала мне спокойной ночи и удалилась на первый этаж.
– Чья это была комната? – спросила я Сэлотто, хотя ответ был очевиден.
– Марты. После того как бабуля Фло отправилась на небеса, хотя ей место больше в аду подходит, Элла жила здесь одна. – Впервые при мне Джулия назвала сестру Эллой. – Я устала, завтра поговорим, ладно?
– Да, прости, спокойной ночи, – кивнула я.
– Если она будет спокойной. До завтра. – Я поежилась от ее слов. Если.
Спать на новом месте мне всегда было сложно, сон долго не приходил, а здесь мысли и подавно возвращались к страданиям Мартэллы и Джулии. Или правильней Джулианны? Я отвернулась к стене от лунного света, что лился в спальню сквозь неплотно задернутые шторы. Может, не стоило нам спать в разных комнатах. На душе было неспокойно. Я скинула с себя одеяло и в одной футболке до колен вышла в коридор. Стучать не стала, приложила ухо к холодной двери спальни Сэлотто. По ту сторону слышались неясные шорохи и вздохи. Я отшатнулась,