Часть XВозвращение
Глава 1Приют
– Элис, у вас есть возможность остановиться где-то еще, кроме как в Андерсон Мэнор? – с несвойственной заботой в голосе спросил меня Дэвид. Мы вышли с ним из стеклянных дверей лечебницы, и сейчас я действительно была рада солнцу. Его яркому, ослепляющему свету, что заставлял плясать солнечных зайчиков в моих глазах. Я прищурилась и сделала руку козырьком, стараясь уловить взглядом знакомое лицо.
– О, ни за что больше не сунусь в это осиное гнездо, необходимые вещи у меня с собой, поживу у подруги, – ответила я и несколько нервно улыбнулась адвокату.
– У подруги? У кого? – продолжал любопытничать Гарсия. Видимо, успех вскружил ему голову и вызвал столь нехарактерную для него болтливость.
– Чалис, Чалис Картер. Сестра Эйча… то есть Гарольда, нашего покойного садовника, – поспешно исправила я свою оплошность. Дэвид удивленно приподнял брови:
– И давно вы стали с ней подругами?
– После похорон матери ей достался домик Гарольда в наследство от Элизабет, так что у нас было на чем сойтись, не беспокойтесь, – заверила я адвоката, чуть ли не подпрыгивая на месте. С одной стороны, меня заставлял двигаться мороз, с другой – нетерпение. Мы спустились к парковке, и теперь я переминалась с ноги на ногу, выглядывая среди подъезжающих машин ее старенький «Мерседес» семьдесят пятого года выпуска. Громкое «бип» раздалось где-то справа от меня, скорее всего, ближе к концу стоянки.
Я заметила подъезжающий серебристый седан. По телефону Чалис заверила меня в том, что приедет на «Мерседесе» и мне совершенно ни к чему тратиться на такси. Лондонский кеб – недешевое удовольствие.
– Хочу поблагодарить вас, Дэвид. Вы оказали мне неоценимую услугу, – несколько патетически обратилась я к юристу и мгновенно почувствовала себя глупо. Гарсия только дернул плечом и сухо ответил:
– Не стоит, эта услуга очень хорошо вами оплачивается. Удачи, – он кивнул на выходящую из «Мерседеса» Чалис и, как всегда, не тратя драгоценного времени на прощание, направился к своей машине.
– Привет, это был твой адвокат? – слегка запыхавшись, поинтересовалась Чалис. Она стояла ко мне столь близко, что до меня донеслись нотки пачули ее масляных духов. Я обняла ее и подтвердила:
– Да, он самый. Всегда уходит по-английски, – покачала я головой. Картер не поняла и с искренним удивлением переспросила:
– Что?
– Не прощаясь, не бери в голову, – я мягко улыбнулась Чалис, отстраняясь. Мне всегда удавалось быстро сходиться с людьми, но… В последнее время я потеряла стольких близких, даже тех, знакомство с которыми длилось отнюдь не долго.
– Прости… не спала всю ночь, вот и не оценила идиому.
Из-за темного цвета кожи фиолетовые тени, залегшие под глазами Чалис, были не так сильно видны. Правда, теперь, когда она сама рассказала о бессонной ночи, я не смогла оторвать от синяков взгляд.
– По тебе и не скажешь, – зачем-то покривила я душой. Хотя она и впрямь, несмотря на круги под глазами, выглядела отлично.
– Да брось, – отмахнулась Картер, – давай сумку и пошли к машине. Ехать, кстати, не так долго.
Горячие, несмотря на минусовую температуру воздуха, пальцы Чалис перехватили ручки спортивной сумки. Гадалка не стала дожидаться моего согласия, и пока я подобно выброшенной на берег рыбе открывала и закрывала в изумлении рот, широкоплечая фигура Картер направилась к «Мерседесу». Ну да, кому вообще интересно мое мнение?
В салоне старенького седана запах пачули усилился. На зеркале заднего вида висели деревянные четки. Их лакированные бусины блестели на свету. Я проводила взглядом трещину на лобовом стекле, делившую его пополам. Поерзав на кожаном сиденье в попытках устроиться поудобней, я чуть отодвинула кресло назад. Судя по всему, Картер подвозила в последний раз кого-то не слишком высокого роста. Чалис опустила солнцезащитный козырек, повернула ключ зажигания. Гул мотора заглушила полившая из динамиков песня, на которую еще с лета у меня открылась стойкая аллергия:
Ah, ha, ha, ha, stayin’ alive, stayin’ alive
Ah, ha, ha, ha, stayin’ alive…
– О боже, переключи, прошу, – взмолилась я. Картер бросила серьезный взгляд из-под длинных ресниц и, выруливая с парковки, хмыкнула:
– Не любишь диско? Или семидесятые?
Я покачала головой:
– Только эту песню. Лишь ее.
– Все плохое заканчивается. И песня тоже.
Гадалка не стала менять радиостанцию, а я не осмелилась настаивать. Под хит Stayin’ Alive мы взяли курс на салон Чалис.
«Мистерия» встретила нас сияющей вывеской, включенной даже днем. Задернутые шторы создавали в витринах темно-фиолетовый фон. Бронзовые подсвечники, выставленные за стеклом, производили впечатление атрибутов скорее антикварной лавки, нежели гадального салона. Или оккультного магазина, как угодно. Было уже за полдень, и лондонцы сновали по улице взад и вперед. Обеденный перерыв. Совсем забыла, что такое работа. Пора исправлять. Пока мы шли от машины к входу в магазин, я, погрузившись с головой в пучину воспоминаний о редакции в Лос-Анджелесе, вынырнула оттуда, когда едва не врезалась в деревянную дверь со стеклянным окошком. Колокольчик жалобно звякнул, стоило мне споткнуться о порог. Стараясь удержаться на ногах, я ухватилась за дверную ручку. Горизонтальное положение мне сейчас было совершенно ни к чему.
– Иисус Христос! Элис, тебя хоть на секунду вообще можно оставить одну? – воскликнула вернувшаяся Картер, хватая меня за локоть.
– Нежелательно, – прокряхтела я, с благодарностью принимая помощь. Происшествие было, разумеется, чистой случайностью, но оставаться одной я и правда не хотела. Чалис втянула меня в темное пространство салона, мгновенно окутавшее меня ароматами грейпфрута, уже привычного для этого зала жасмина и еще чего-то пряного, терпкого. Третий запах мой нос никак не мог распознать. Круглый стол сегодня украшала изумрудная скатерть, покрытая золотистыми символами. Может быть, рунами, одной вселенной известно. Я огляделась. Обстановка, не считая новых запахов и другой скатерти, не изменилась. Разве что в комнате стало еще темней, хотя так могло казаться после пребывания на солнце. Надо было привыкнуть. Чалис кивнула на кресло:
– Располагайся. Чаю?
Не успела я ответить, как кто-то раздвинул занавески из разноцветных пластиковых бусин, что укрывали вход в подсобное помещение. Я обернулась на характерный звук и обнаружила… Еву?! В полутьме ступившая в комнату девушка показалась мне копией моей заклятой подруги. Присмотревшись к незнакомке, я заметила, что огонь ее рыжих волос пылал не столь ярко, как медные пряди Блум, да и завитки локонов были крупней. Рост гостьи составлял около пяти футов[31], платье в пол с длинными рукавами позволяло ей выглядеть выше. Я растерянно моргнула. Картер, обратив внимание на мое замешательство, мягко улыбнулась:
– Это Ника, совладелица. «Мистерия» принадлежит нам обеим. Никки, выйди на свет, не пугай Элис, – позвала подругу гадалка. Ника шагнула к нам, и даже столь тусклого света хватило, чтобы чары образа Евы развеялись. Передо мной стояла хоть и довольно похожая, но совершенно другая гризетка. На вид ей можно было дать не больше двадцати. Ее дымчато-серые глаза обрамляли черные от густо нанесенной туши ресницы. Небольшой рот уступал полноте губ Блум. Светлую кожу покрывали веснушки. Тонкую шею украшала серебряная цепочка с медальоном в виде сердца, разделенного на две части, и вторая его половина была словно наполнена кровью. Я едва не вздрогнула от такой ассоциации. Поскольку я находилась в постоянном стрессе, порой даже самые невинные вещи заставляли меня напрягаться. Нервно сглотнув, я поздоровалась первой:
– Здравствуй, Ника, приятно познакомиться. Не видела тебя в прошлый раз.
– Я спала, наверное, – с некоторым акцентом ответила Ника и, широко улыбнувшись, продемонстрировала диастему. – Никой меня зовет только Чалис. Я предпочитаю обращение по фамилии – Корса. Некоторые даже не догадываются, что Корса – это не имя, и сокращают до Коры, – пояснила подруга Картер.
Голос Корсы звучал высоко, слова произносились почти нараспев. Корса так Корса.
– Значит, буду звать тебя Кора. Мне нравится, – заверила я Нику. Та рассмеялась. Смех подобно сорванным с нитки жемчужинам рассыпался по салону.
– Так это твой mąż[32] хотел выставить тебя сумасшедшей?
В серой бездне глаз Ники читался неподдельный интерес.
– Муж? – на русском переспросила я.
– Мąż, – подтвердила Корса. Чалис переводила ленивый взгляд с меня на Нику.
– Да, он самый, захотел прибрать к рукам дом ее матери, которая была, в свою очередь, его мачехой. Очень удобно, когда жена спятила и можно засунуть ее в психушку! – не вытерпела Картер. Уже спокойней она повторила предложение: – Так чай пить будем?
Не сговариваясь, наши одновременно произнесенные с Никой «да» слились в единое согласие.
Глава 2Ника
Чалис выставила на стол три черные чашки, матовые снаружи и глянцевые внутри. Чай на этот раз был с чабрецом. Я всматривалась в чаинки, что ложились на дно, они напоминали мне облетевшие листья деревьев. Ника и Картер о чем-то тихо переговаривались, я не вслушивалась в их разговор. Мои мысли возвращались к неразрешенной проблеме с Джозефом. Сколько можно давать человеку шансов? А если этот человек – твой муж? Я не психиатр, да и в целом у меня сложились не самые простые отношения с этими специалистами. Но такая смена настроений… Наши с Джо эмоциональные качели давно прокрутили «солнышко», и я зависла где-то наверху, забыв вернуться на землю. Правда, уровень «качелей» пройден, мы пересели на смертельно опасные американские горки, которые грозились меня скинуть уже который раз. Муж почти подвел мою некогда лучшую подругу к убийству. Моему убийству.