Старушка поставила передо мной чашку с изображенным на ней котенком в юбке. Закипел чайник. Мы сидели за столом, как немые куклы у ребенка, устроившего чаепитие с игрушками. Глория что-то мурлыкала себе под нос, разливая чай по чашкам, а затем наконец решилась сесть вместе с нами. Четвертый стул взялся будто из ниоткуда. Усевшись напротив меня, она добавила себе в чай молока и насыпала две чайные ложки сахара, просыпав несколько крупинок. Не спеша размешала сахар и, позвенев ложечкой о край чашки, сделала небольшой глоток, шумно причмокнув. Мы втроем, как загипнотизированные, наблюдали за ней. Я слышала, как у нас громко бились сердца. Вот парадокс, мы мертвы, а кровь по-прежнему течет по венам и артериям.
– Ты не такая, как остальные проводники, – насладившись приторным чаем, начала старушка. Тон ее был серьезен, игривость и кокетство исчезли. – Когда люди умирают, как правило, не своей смертью, то, впитав древнюю сущность, становятся проводниками, теряя со временем частички души. Не все выдерживают долго и пребывают в ожидании следующего проводника, чтобы им помогли переправиться на тот свет. Но ты, – она указала на меня пальцем, – ты другая. Можешь беспрепятственно перемещаться от нашего мира к другому. Тонкому, астральному… какие названия люди только не придумывают. Подобных тебе называют… «странниками» или «кочевниками». И лишь одна была такая у тебя в роду… О-о-очень давно, – протянула Глория. Ее глаза потемнели, почти сливаясь со зрачком. Мне нечего было сказать старушке, пугающей до чертиков. Ощущение было, точно язык прилип к небу.
– Так вы тоже странни… странница? – Я еле ворочала языком. Во рту пересохло, и я осторожно отпила из чашки. Глория прищурилась.
– Нет, нет, милочка. Хотя я так стара… что уже и сама не помню…
Я все еще не до конца понимала ситуацию.
– Мне нужно проводить вас?.. – предположила я. Старушка засмеялась и тут же закашлялась:
– Кха… нет, нет… Я никуда пока не собираюсь. А вот трамвай не может оставаться пустым, место дорогой Алевтины кто-то должен занять, – ласково проговорила Глория, но глаза ее оставались ледяными. Она показывала на каждого из нас пальцем, произнося при этом детскую считалочку, жутким образом ее исказив: – Первый умрет, второй родится, – обезумевшая старуха начала отсчет с Сары, та сидела по правую сторону от нее, и Глория двигала пальцем против часовой стрелки, – третий по ветру разлетится, четвертый светится, пятый загорится, шестой в воде хочет утопиться, пока седьмой веселится, с восьмым беда случится, девятый с десятым ни туда ни сюда, зато одиннадцатый не уйдет никуда! – победно воскликнула старушка, остановившись на мне. Я испытала облегчение, главное, это не Джозеф и не Сара. Глория определенно ожидала другой реакции, и мое спокойствие ей было не по душе.
– Ты готова принять свою участь? – задала вопрос старуха, вставая. Я почувствовала, как трамвай приходит в движение. Дело плохо. Если Джо и Сара правда погибли… Я собиралась обменять свое согласие на их жизни, не особо надеясь на благополучный исход, но просто так сдаться не могла. Слова не успели вылететь из моего рта, как справа от меня раздалось громогласное:
– Нет! – закричал Джозеф. Его руки вцепились в край стола, весь его вид говорил о том, что он был готов напасть на старуху. – Ты не тронешь ее. Я могу остаться. Они пусть уходят.
Глория снова рисковала задохнуться от смеха. А я же смотрела на мужа и не узнавала его. Не было более разрушительной силы, чем несчастье, которое отразилось в его глазах.
– Не нужно жертвовать собой из-за чувства вины или страха. Везде смогу жить. И в нашем мире, и в другом. Не надо, – прошептала я Джо, тронув его за руку. Глория, успокоившись, вмешалась:
– Я вас всех заберу… такой веселой компании у меня давно не было.
Джозеф взглянул на меня, будто спрашивая разрешения. Я не отвела взгляд. Муж быстро коснулся своими губами моих. Разорвав поцелуй, он стремительно вскочил на ноги и подбежал к старухе. Заключив Глорию в стальные объятия, он заорал:
– Бегите!
До меня дошло, что должно было сейчас произойти.
– Не делай этого, – мне оставалось лишь просить. Только не снова, только не снова… Джозеф невесело усмехнулся, и трепыхающаяся старуха в его руках вспыхнула как спичка.
– Джо! – истошно завопила я, бросаясь к мужу. Неожиданно Сара взяла себя в руки и, поднявшись, с недюжинной силой стала тянуть меня к выходу. Она уже отворила дверцу трамвая, собираясь прыгнуть на ходу вместе со мной. Последнее, что я увидела, как Джо улыбается мне, сгорая в огне.
– Джо-о-о-о! – закричала я, открыв глаза. Почувствовала теплые руки на щеках. Сфокусировавшись, смогла разглядеть встревоженное лицо Чалис.
– Что произошло, что случилось?.. – сквозь слезы бормотала я, отворачиваясь от подруги. Ожившее шоссе наполнил свет красно-синих мигалок и людской шум.
– Мы попали в аварию… очень серьезную… – тихо проговорила Картер, и я заметила, что мы были больше не в «Мерседесе», а теперь сидели в машине «скорой помощи». Рядом возились парамедики, пытающиеся измерить мне давление. Я отдернула руку.
– Со мной все в порядке. Что с остальными? Девушка выжила? А мой муж?.. Джозеф жив?
– Откуда вы знаете? – изумился темноволосый полноватый парамедик. На его форме было вышито «Ноэль». Напарник Майка, невероятно. – Вы находились без сознания!
Оттолкнув навязчивого парамедика, я сумела вернуться в вертикальное положение и, немного пошатываясь, вышла на дорогу. Три столкнувшиеся в «поцелуях» машины остались на месте. «Мерседес» был зажат между «Саабом» и «Поршем», бампер смят, капот разбит вдребезги. Как мы с Чалис не пострадали, для меня загадка. Сзади в нас въехал «Сааб», а спереди… врезался «Порш». Сейчас спортивный автомобиль полыхал, пламя тушили пожарные. Зевак, покинувших свои машины, предусмотрительно держали за кордоном. Не веря своим глазам, я отошла в сторону. Желудок скрутил спазм, меня вырвало.
– Элис, ты как?..
Вытерев рот одеялом, в которое меня закутали парамедики, я взглянула на подошедшую Сару. Она не выглядела напуганной, ее глаза покраснели, но были сухими.
– Что с Джо? Где Глория?
Сара вздрогнула.
– Значит, мне не почудилось… я думала, сон.
Мне захотелось вцепиться ей в плечи и потрясти как следует.
– Джозеф жив? – теряя остатки терпения, повторила я.
Та кивнула на покрытый пеной «Порш».
– А ты как думаешь? Он нас спас…
Чувствуя, как почва уходит из-под ног, я осела на асфальт. Лучше бы мне это все привиделось. Я посмотрела на Чалис, оставшуюся в машине «скорой помощи». Рядом с ней мелькнул Майк. Робко помахала ему рукой, и, как мне показалось, он заметил и улыбнулся. Я выдавила из себя улыбку в ответ и, к сожалению, это попалось на глаза Ноэлю. Ну и черт с ним. Мне уже все равно, кто что может подумать. Майка больше не было. Точно растворился в воздухе, как дым. Телефон в кармане пальто завибрировал. Я непослушными пальцами вытащила орущий мобильный:
– Да?
– Bella, когда ты прилетаешь? Хочу встретить тебя в аэропорту, – Джакомо тоже приобрел привычку не здороваться. А стоит ли мне сейчас ехать… Кто-то должен похоронить… его.
– Я…
Меня оборвал чей-то удивленный возглас:
– В машине никого нет! Никого за рулем? Это невозможно!
Сердце пропустило удар… Значит?..
– Элис, у тебя там все в порядке? Что за шум? – В голосе Сарто слышалось волнение. Я поспешила его успокоить:
– Да, все в порядке… точнее, далеко не в порядке, но я жива, моя подруга тоже…
Джакомо такие слова совершенно не успокоили:
– Mio Dio! Элис, что у тебя там происходит?!
– Я все расскажу при встрече, отправлю тебе время прилета, чтобы не забыл, – торопливо сказала я. Решение было принято. Меня ждет новая жизнь, и, наверное, я не буду скучать по старой.
Эпилог
Кофемашина мучительно медленно цедила кофе. На первую полученную зарплату я купила в редакцию целую коробку кофе в капсулах. Нечего их использовать по два раза, как привыкла делать Роксана. Уж на чем-чем, а на кофе экономить нельзя. Я принюхалась: от дымящейся чашки исходил аромат миндаля. Глянула на упаковку. Ну, разумеется, для чего мне глаза. Красным по бежевому: изысканный «Амаретто». Хоть я и не питала особой любви к ароматизированному кофе, переделывать напиток не стала. Сегодня в MBT уже с самого утра царил хаос. Штат с момента моего отъезда решили расширить, так как после смерти Дэвида Падояна уволилось несколько штатных журналистов. Но одно место, не считая того, что уже заняла я, было еще свободно. В приемную вернулась секретарша.
– Проходите, Сара. Думаю, Элис вас угостит кофе, – противным елейным голоском обратилась к соискательнице на вакантную должность журналистки Роксана. Пришлось оторваться от созерцания кофемашины. Можно подумать, если я буду испепелять аппарат взглядом, он смилостивиться надо мной и исправит мою оплошность.
Я мило улыбнулась секретарше, что далось мне с трудом. Будучи полноватой блондинкой, Роксана почему-то решила, что каре с челкой до середины лба – отличная идея.
– Рокси… – Меня удостоили в ответ яростным взглядом. Ни капли не смутившись, я продолжила: – Я с удовольствием сделаю Саре кофе. Совсем не хочется, чтобы вы подсунули ей растворимый… Да еще и наверняка с сухим молоком… Брр.
– Я… – на вдохе произнесла Роксана, явно намереваясь разразиться бурной тирадой.
– Да, вы, Рокси, наверное, хотите сообщить мистеру Падояну о прибытии кандидатки? Прошу. – Я указала рукой на дверь кабинета главного редактора. Артур, в отличие от своего покойного отца, симпатии к секретарше не проявлял.
– Просила же миллион раз не звать меня Рокси! Только Роксана! – выпалила в сердцах несчастная блондинка с неудачным каре. Я притворно охнула и прикрыла открытый рот ладонью:
– Ох, да не может быть! А мне казалось, вам нравится… Особенно когда Джулия к вам так обращалась.