– Да я и не собиралась ничего пить, но чисто из любопытства, почему кофе лучше не просить? – Журналистка коротко хохотнула. Несколько злорадно, чего раньше за ней я не замечала.
– Роксана, наша Рокси, очень заботится о своём начальнике, и о его бюджете в том числе. Поэтому она тебе насыплет в чашку растворимого, дешёвого порошка, смело выдаваемого за кофе, а через кофемашину пропустит использованную для босса капсулу, чтобы образовалась пена и «MBT» выглядело дорогим и представительным издательством, способным потратить на соискателя целую капсулу спрессованного кофе. – Я только растерянно хлопала глазами. Даже в Петербурге я о таких махинациях не слышала. Мда.
– Хорошо, если меня одолеет жажда, опустошу кулер. – Сэлотто ухмыльнувшись, распахнула двери, не постучавшись. Я робко прошла следом.
Полноватая блондинка, среднего роста, при первом взгляде на которую, невольно мне пришло на ум сравнение с Елизаветой Андреевной.
– Рокси, доброе утро! Дэвид у себя? – Джулия, не заметив моей реакции, бодро поздоровалась с секретаршей. Блондинка оторвала взгляд от изучения бумаг и повернула голову в сторону Сэлотто, не обратив на меня никакого внимания.
– Я просила тебя, называть меня Роксаной. Доброе утро, Джулия. – В голосе секретаря звенел металл. – Мистер Падоян ещё не приходил. Но должен скоро появиться. Подождите пока, я приглашу. – Перед тем как Роксана вновь сосредоточилась на бумагах, Джулия успела вставить:
– Это Элис Андерсон. Я тебе говорила о ней, с Дэвидом согласовали собеседование на это утро. – При упоминании имени босса без должного, по мнению помощницы обращения, небольшие голубые глаза Роксаны сузились.
– Миз? Андерсон? – Ушла от указания моего семейного статуса секретарь. – Могу предложить Вам кофе или чай, пока ожидаете мистера Падояна. Её холодной улыбке, способной заморозить всё живое, позавидовала бы сама Мира. Я съёжилась под пристальным взглядом помощницы редактора.
– Ничего не нужно, спасибо. Я выпью воды. – И указала рукой на кулер, стоящий у стены рядом с окном, где так удачно расположился небольшой кожаный диван. С видимым облегчением Роксана вернулась к своей работе, потеряв к нам всякий интерес. Мы с Сэлотто прошли к окну.
– Само обаяние, не правда ли? – осторожно шепнула мне Джулия, протягивая руку к пластиковому стаканчику. Я не могла с ней не согласиться.
Раздалась старомодная мелодия звонка мобильного телефона. Роксана с опаской взглянула на сотовый и чертыхнувшись коротко бросила собеседнику:
– Ну что ещё? В смысле не можешь пройти? Ладно, подойду сейчас. – Нажав отбой, помощница с недоверием посмотрела в нашу сторону. Но Джулия сработала на опережение, выразив сочувствие недовольному секретарю:
– Опять карточку забыли? Вот растяпы. Мы тут подождём, ты же не против? – Вздохнув, Роксана закатила глаза и схватив со стола связку ключей с болтавшимся на ней магнитным ключом, гордо расправив плечи покинула приёмную.
– Этой стервы ещё долго не будет, пока она спустится, поругается с охранником, с бедолагой, забывшем ключ, покурит, поднимется, заскочит в туалет. – Джулия хихикнула. Я покачала головой.
– Вредная она, и как вы с ней только работаете. – Журналистка развела руками.
– Дэвида она устраивает, я с ней не так часто сталкиваюсь, и по сути могу вообще в офис не приходить, но мистеру Падояну, – Сэлотто сделала акцент на слове «мистер» и манерно растянула гласные, как до этого делала Роксана, – так спокойней. – На этих словах, стеклянные двери распахнулись и в них вихрем влетел упитанный мужчина средних лет. Его чёрные как смоль курчавые волосы взмокли и растрепались, и он старался крупной ладонью привести их в порядок.
– Лифт сломался! Нет, вы представляете? На девятый этаж, пешком! – Сокрушался редактор.
– Не задалось утро, да, Дэвид? – Беззлобно поинтересовалась у начальника Сэлотто. Тот, бросив безнадёжную попытку придать шевелюре прежний вид, с печалью посмотрел на журналистку.
– Да уж, бывали утра и получше. О, ты привела нам нового кандидата? На место Кэтрин? Пройдёмте в мой кабинет, девочки. – Джулия пихнула меня в бок локтем, так как я с момента появления редактора не вымолвила ни слова. И она тут же поспешила за Дэвидом. Как-то «мистер Падоян» никак не ассоциировался у меня с добродушным редактором. Такой контраст с Роксаной. Начальник удобно устроился в своём большом кожаном кресле, а мы заняли два стула напротив его массивного дубового, ну или из какого там дерева был сделан, стола. Тёмные глаза Дэвида изучающе всматривались в мои.
– Элис? Если я правильно запомнил. Расскажи, почему ты хочешь работать у нас. – Маска простодушного добряка слетела с редактора и из Дэвида он в мгновение ока превратился в «мистера Падояна». Я напряглась, невольно выпрямив спину. Поясница тут же среагировала на это нехитрое движение болью. Коротко выдохнув, я собралась духом:
– Мистер Падоян, я хотела бы Вас поблагодарить за оказанную возможность, пройти собеседование в Вашем издательстве. Мне было бы очень интересно проявить себя в области журналистики, так как с моим опытом и образованием, я думаю смогу добиться успехов. – Взгляд Дэвида стал более заинтересованным. Дальнейший разговор был о моём медицинском профессиональном прошлом, жизни в Лондоне и моих взглядах на нетрадиционную медицину. Когда речь коснулась моих дипломов, он отмахнулся:
– Да дипломы будешь Рокси показывать, мне до них дела нет. Ты написала пробную статью? Джулия же тебе сказала о задании? – незаметно для начальника, Сэлотто успела предупредить моё едва не вырвавшееся наружу неосмотрительное «нет», пнув меня по ноге, и ответила за меня:
– Конечно, она у меня, извини, я решила просмотреть до тебя. – И с совершенно беззаботным выражением лица протянула мистеру Падояну пару листов с напечатанным текстом. Тот хмыкнул, пробежавшись глазами по «выполненному мной» задании.
– Надеюсь, ты не помогала ей, а? – Журналистка лишь улыбнулась. А я едва дышала, ругая Сэлотто, на чём свет стоит. И опасаясь, как в школе, когда учитель уличил тебя в идентичности работы с твоим соседом по парте и сейчас последует шквал вопросов. Но Дэвид не являлся школьным преподавателем, он лишь удовлетворённо крякнул и шумно втянув воздух носом объявил:
– Ну что же, Элис, для новичка вполне неплохо. Есть недочёты конечно, но Джулия, как наставник тебе поможет. Можешь приступать с сегодняшнего дня. Распоряжение я напишу от вчерашнего числа, ладно? А то Рокси меня съест, работает и за отдел кадров, и за бухгалтерию. – Дэвид вытащил из принтера распечатанный документ и размашисто его подписал.
– Вот и всё, добро пожаловать в «MBT»! Удачи, девочки. Джулия, отдай это Рокси. – И протянув Сэлотто подписанное распоряжение, махнул нам рукой в сторону выхода. Сказочное везение. Да и только. Я в некоторой растерянности вышла в приёмную.
– Поздравляю, теперь мы коллеги! Пока будем работать в паре, но так даже веселей, верно? – От чего-то мне не было также радостно на душе, как моей новой подруге. Сердце сжала невидимая рука. Тело пробирала непрошенная дрожь. За стеклянными дверями слышалась какая-то возня. Но выбежали мы только на истошный крик Роксаны:
– Что случилось? – Подбежавшая раньше меня Сэлотто положила руку на плечо рыдающей помощнице. Но разобрать, что говорила секретарша между всхлипами было невозможно.
– В чём дело, ты не подскажешь? – Обратилась я к подошедшей Джанет. У девушки текли по щекам слёзы. Нервным движением смахнув их с лица, журналистка прошептала:
– Дэвид умер на лестнице. Не смог подняться. Лифт сломался… – Джанет всхлипнула. – Парамедики сказали инфаркт, сердце не выдержало. – Не сдержавшись, она тихо заплакала, закрыла лицо руками, пряча слёзы, и удалилась на кухню. Я взяла из рук недоумевающей Джулии приказ, подписанный Дэвидом, буквально пару минут назад. Его подпись. Вчерашняя дата. Стремительно развернувшись, я побежала обратно в кабинет шефа. Может это шутка такая? Обряд для новеньких? За огромным столом кресло было пустым.
Глава IV
Amorfati15
В смерти нет абсолютно ничего романтичного, как обычно представляется обывателям, ни разу в жизни невидевших трупов. Это полное дерьмо. Когда умирает кто-то близкий тебе, окружающие хотят видеть твои слёзы, страдания, пышные похороны, и чем больше ты на них потратишься, тем сильнее ты горюешь. Эти падальщики, только и ждут, когда ты оступишься и упадёшь с пьедестала их надуманных моральных устоев. Потом начнутся вопросы и комментарии: «Почему она не плачет? Совсем не любила, наверное», «Посмотри на гроб, самый дешёвый выбрала небось», «Как думаешь, я помогла ему организовать отпевание, он потом поблагодарит меня за это?». Ненавижу. Переживая утрату, ты не задумываешься достаточно ли ты пролила слёз или нет, ты просто стараешься не сдохнуть следующей.
Мрачно наблюдая за тем, как завывает и умывается слезами, уже смешавшимися с соплями Роксана, я ощущала себя тем самым «падальщиком», поскольку у меня в голове вращалась лишь одна мысль: «Дэвид по всей видимости ей приходился как минимум отцом родным». Хотя исходя из возраста, скорее мужем. Ну или её просто пугает неизвестность, может, издательство сгинет вместе с господином Падаяном. Я поражалась собственной циничности и чёрствости. А может для меня смерть уже становится привычным делом. Сразу вспомнилась белая стена из недавнего кошмара. Ещё один камень приобрёл багровый цвет.
– Элис, пойдём на воздух, здесь стало невозможно дышать. – Джулия, дёрнув за мой рукав, вытянула меня из этого вязкого засасывающего болота злости. Я брезгливо поморщилась, обходя зашедшуюся в стенаниях секретаршу, и проследовала к выходу из редакции за почти бегущей Сэлотто. И с удивлением обнаружила, что журналистка поднимается по лестнице.
– Мы разве не на улицу? – Окликнула я Джулию негромко. Та обернулась.