Джозефом, проявил к нему сочувствие, упрекая меня – верх непрофессионализма. Я почти задохнулась от возмущения. Дэвид, сохраняя спокойствие, осторожно поинтересовался:
– Эти факты известны нам троим, к чему лишнее напоминание? А Ваши домыслы о её временном отсутствии в стране совершенно неуместны. Как они относятся к делу? – Слова Гарсии ни капли не смутили врача. Он лишь неприятно хрустнул костяшками и продолжил:
– Что Вы чувствуете после смерти Вашей мамы, Элис? Леди Андерсон ушла скоропостижно, так внезапно. Вы даже не успели подготовиться. Новый удар для Вас. – Психиатр чуть склонил голову, по-прежнему внимательно смотря на меня. А я начала осознавать, какую игру затеял доктор Дибелл, не без участия дорогого Джо, само собой. За время пребывания в клинике со мной ни разу не разговаривал психиатр. Ни бесед, ни осмотра. Только препараты горстями от персонала. Всё это нарушало любые протоколы ведения пациентов, но кому какое дело, если цель вовсе не лечение, а избавление от моего присутствия в доме. Спасибо, хоть не на Земле в этот раз. Забывшись, я фыркнула и тут же пожалела об этом, почувствовав на себе неодобрительный взгляд Дэвида. Упс. Не дав врачу снова начать говорить, Гарсия небрежно осведомился:
– Доктор Дибелл, Вы проверяли сегодня электронную почту?
Внимание психиатра переключилось на адвоката. На лице врача читалось недоумение, он кашлянул и полюбопытствовал:
– А причём позвольте спросить, тут моя почта, мистер Гарсия?
Дэвид удовлетворённо улыбнулся:
– Все Ваши нелепые доводы и напрасные попытки вывести из себя мою клиентку не будут иметь никакого значения, после того как Вы ознакомитесь с содержанием письма от меня. Мой электронный адрес Вы узнаете, не беспокойтесь.
– Психиатр озадаченно сморщил лоб, но развернулся к монитору и кликнул мышкой. Через какое-то время, начавшие седеть брови врача полезли как раз на этот самый сморщенный лоб.
– Что? Как, простите, мне это понимать?! – удивлённо воскликнул поражённый увиденным врач. Гарсия одарил меня улыбкой, впервые за всё время нашего с ним знакомства и снисходительно пояснил психиатру:
– Перед Вами неоспоримое доказательство вменяемости моей клиентки, миссис Андерсон, а также виновности в преступном сговоре докторов Андерсон, Стивен и Парсон. Иск против данных лиц будет подан немедленно, после выписки моей клиентки из стационара. Миссис Андерсон сегодня же покинет стены этой клиники.
– Я в замешательстве смотрела на Дэвида. Либо он сам псих, либо гений. Понятно, какой из вариантов наиболее вероятен.
– Откуда мне знать, что это всё не фальсификация? Как это вообще возможно? – врач окончательно потерял самообладание, что как ни странно вызвало у меня тихую радость.
– Доктор Дибелл, – привычно зашипел Гарсия, по всей видимости перестав изображать хладнокровие, – либо Вы сейчас же оформляете выписку миссис Андерсон и мы закрываем глаза на Вашу халатность и явную ятрогению7, либо подаём против Вас иск. И уж поверьте, я приложу все усилия, чтобы Вашу лицензию психиатра аннулировали и лишили практики до конца жизни, – едко закончил Дэвид. Врач взвился:
– Вы мне угрожаете, мистер Гарсия?
– Лишь ставлю Вас в известность и предлагаю выбор. Ну, так какое решение Вы примете?
– Господи, Вселенная, все, в кого только можно верить, Дэвид, ты невероятен! – я не могла унять нервозную болтливость, нещадно осыпая адвоката благодарностями, пока собирала вещи в палате. Он только отмахивался от меня, но уголки его тонких губ дрогнули. Торопливо кидая одежду как попало, я услышала, как к нам в комнату зашёл кто-то ещё.
– Ох, Элис, жаль прощаться с тобой. Моя любимая пациентка, – въедливый голос Миры заставил меня обернуться.
– О, ну да, как же без тебя, – сердито буркнула я, едва взглянув на «медсестру», и продолжила складывать вещи. Бывшая портье притворно возмутилась:
– И это вся твоя благодарность? Горбатого могила исправит, хотя и это не твой случай.
Оборачиваться к Мире я не стала, но её слова меня насторожили. Неужели, то письмо связано с тем, что она мне недавно показала? До моего уха донёсся звук поцелуя и хихиканье, прервав размышления о произошедшем. Здесь, я сдержаться уже не смогла и поглядела на стоявшую в дверном проёме парочку. Дэвид ласково провёл ладонью по предплечью Миры, и она, подмигнув ему на прощание, удалилась в коридор.
– А как же доктор Белл? – напомнила я Гарсии о недавнем романе с моим психотерапевтом.
– Она решила вернуться к бывшему мужу, ничему не учат ошибки других, – адвокат ухмыльнулся. И правда, что тут скажешь.
Часть 3 Возвращение
Глава I
Приют
– Элис, у Вас есть возможность остановиться где-то ещё, кроме как в Андерсон Мэнор? – с несвойственной заботой в голосе спросил меня Дэвид. Мы вышли с ним из стеклянных дверей лечебницы, и сейчас я действительно была рада солнцу. Его яркому, ослепляющему свету, заставлявшему плясать солнечных зайчиков в моих глазах. Я прищурилась и сделала руку козырьком, стараясь уловить взглядом знакомое лицо.
– О, ни за что больше не сунусь в это осиное гнездо, необходимые вещи у меня с собой, поживу у подруги, – ответила я и несколько нервно улыбнулась адвокату.
– У подруги? У кого? – продолжал любопытничать Гарсия. Видимо, успех вскружил ему голову и вызвал столь нехарактерную для него болтливость.
– Чалис, Чалис Картер. Сестра Эйча… то есть Гарольда, нашего покойного садовника, – поспешно исправила я свою оплошность. Дэвид удивлённо приподнял брови:
– И давно вы стали с ней подругами?
– После похорон матери ей достался домик Гарольда в наследство от Элизабет, так что, у нас было на чём сойтись, не беспокойтесь, – заверила я адвоката, чуть ли, не подпрыгивая на месте. С одной стороны, меня заставлял двигаться мороз, с другой нетерпение. Мы спустились к парковке, и теперь я переминалась с ноги на ногу, выглядывая среди подъезжающих машин её старенький «мерседес» семьдесят пятого года выпуска. Громкое «бип» раздалось где-то справа от меня, скорее всего, ближе к концу стоянки.
Я заметила подъезжающий серебристый седан. По телефону Чалис меня заверила в том, что приедет за мной на своём «мерседесе» и мне совершенно ни к чему тратиться на такси. Лондонский кэб – недешёвое удовольствие.
– Хочу поблагодарить Вас, Дэвид. Вы оказали мне неоценимую услугу, – несколько патетично обратилась я к юристу и мгновенно почувствовала себя глупо. Гарсия только дёрнул плечом и сухо ответил:
– Не стоит, эта услуга очень хорошо Вами оплачивается. Удачи, – он кивнул на выходящую из «мерседеса» Чалис и, как всегда, не тратя драгоценного времени на прощание, направился к своей машине.
Картер, одетая сегодня в простые светлые бойфренды8и короткую чёрную куртку, уже спешила ко мне. Её тёмные мелкие кудри были разбросаны по плечам.
– Привет, это был твой адвокат? – слегка запыхавшись, поинтересовалась Чалис. Она стояла ко мне столь близко, что до меня донеслись нотки пачули её масляных духов.
Я коротко обняла её и подтвердила:
– Да, он самый. Всегда уходит по-английски, – покачала я головой. Картер не поняла и с искренним удивлением переспросила:
– Что?
– Не прощаясь, не бери в голову, – я мягко улыбнулась подруге. Мне всегда удавалось быстро сходиться с людьми, но… В последнее время я потеряла стольких близких, даже тех, знакомство с которыми длилось отнюдь не долго.
– Прости… не спала всю ночь, вот и не оценила идиому.
Из-за тёмного цвета кожи, фиолетовые тени, залёгшие под глазами Чалис, были не так сильно видны. Правда, теперь, когда она сама рассказала о бессонной ночи, я не могла оторвать от синяков взгляд.
– По тебе и не скажешь, – зачем-то покривила я душой. Хотя подруга и впрямь, несмотря на круги под глазами, выглядела отлично.
– Да брось, – отмахнулась Картер, – давай сумку и пошли к машине. Ехать, кстати, не так долго.
Горячие, несмотря на минусовую температуру воздуха, пальцы Чалис перехватили ручки спортивной сумки. Гадалка не стала дожидаться моего согласия и пока я подобно выброшенной на берег рыбе открывала и закрывала в изумлении рот, широкоплечая фигура Картер направилась к «мерседесу». Ну да, кому вообще интересно моё мнение?
В салоне старенького седана запах пачули усилился. На зеркале заднего вида висели деревянные чётки. Их лакированные бусины блестели на свету. Я проводила взглядом трещину на лобовом стекле, делившую его пополам. Поёрзав на кожаном сидении, в попытках устроиться поудобней, мне пришлось чуть отодвинуть кресло назад. По всей видимости, Картер подвозила в последний раз кого-то, не слишком высокого роста. Чалис опустила солнцезащитный козырёк, повернула ключ зажигания. Гул мотора заглушила полившая из динамиков песня, на которую ещё с лета у меня открылась стойкая аллергия:
А, а, а, а, оставайся живым, оставайся живым,
а, а, а, а, оставайся живым.
– О боже, переключи, прошу, – взмолилась я. Картер бросила короткий взгляд из-под длинных ресниц, и, выруливая с парковки, хмыкнула:
– Не любишь диско? Или семидесятые?
Я покачала головой:
– Только эту песню. Лишь её.
– Всё плохое заканчивается. И песня тоже.
Гадалка не стала менять радиостанцию, а я не осмелилась настаивать. Под хит «Stayin’ Alive», мы взяли курс на салон Чалис.
«Мистерия» встретила нас сияющей вывеской, включённой даже днём. Шторы были задёрнуты, создавая в больших витринах тёмный, фиолетовый фон. Бронзовые подсвечники, выставленные за стеклом, производили впечатление атрибутов скорее антикварной лавки, нежели гадального салона. Или оккультного магазина, как угодно. Было уже за полдень, и лондонцы сновали по улице взад и вперёд. Обеденный перерыв. Совсем забыла, что такое работа. Это пора исправлять. Пока мы шли от машины к входу в магазин, я, погрузившись с головой в пучину воспоминаний о редакции в Лос-Анджелесе, вынырнула оттуда, когда едва не врезалась в тяжёлую деревянную дверь со стеклянным окошком. Колокольчик жалобно звякнул, стоило мне споткнуться о порог. Стараясь удержаться на ногах, я ухватилась за дверную ручку. Горизонтальное положение мне сейчас было совершенно ни к чему.