В дыру в полу нырнуло двое полицейских и вот уже вчетвером они осторожно подняли из-под пола магический футляр. Довольно большой. За магическим стеклом картину практически и видно не было.
— Магический футляр настроен на человека. Нужно определить на кого. Иначе мы годами будем его ломать и можем так и не вскрыть, — вдруг выдал Артур.
— Кто-то из похитителей-шантажистов так обезопасился? — спросил один из полицейских.
— Да нет. Похоже, что он настроен на… — и фон Мёнерих в упор посмотрел на меня.
— Но как? — спросила я.
— Кто-то хочет, чтобы именно вы её открыли, — пояснил Артур. — Может…
— Нет, не может. Футляр с картиной отправляется в полицейский участок на экспертизу. Если будет доказано, что это безопасно, я позволю эманум Харлинсон его открыть. Но не раньше, — вмешался Рихард.
Полицейские поспешно закивали.
— Клари. Поехали, я отвезу тебя. Тебе здесь больше нечего делать.
Следующие два дня я Рихарда практически не видела. Иногда приходил слуга с короткой запиской и цветами. Иногда забегал Арчи с новостями. Рихард был загружен заседаниями Магического Совета Двенадцати и расследованием сразу двух покушений на меня. И ни одно так с мертвой точки и не сдвинулось.
И хотя удалось узнать личности исполнителей, к заказчику это нас не приблизило.
Утром на третий день после событий в заброшенном доме ко мне пришел Арчи и сказал, что магическое сканирование футляра с картиной завершено и если я хочу, то он меня отвезет в полицейский участок, где все еще находилась картина. Отправились мы туда в сопровождении кучи охраны. Когда я сказала, что у Рихарда столько нет, Арчи флегматично подтвердил, что нет. Рихард обходится практически без нее. Но и я не один из двенадцати сильнейших магов этого мира.
В полицейском участке нас уже ждали и встречали. И ди Костанцо и фон Мёнерих уже были здесь со всей местной полицией. Меня торжественно проводили к футляру с картиной. Лично я не увидела в нем никаких изменений. Точно такой же извлекли из-под пола в заброшенном доме. И мне стало немного страшно его открывать, я снова отчетливо поняла, что хочу, чтобы Рихард был сейчас со мной. С ним мне нестрашно.
Арчи как будто что-то подобное и прочитал на моем лице, потому что он подошел и, взяв меня за руку, сказал.
— Клари, девочка моя. Рихард сегодня ночью сам лично приезжал сюда и еще раз осмотрел футляр. Это безопасно. У него последний день заседаний. Сегодня закрытие и он никак не мог здесь быть. Так что не трусь, подойди и открой крышку. Магия настроена на тебя, и она легко откроется.
Я кивнула и быстро, чтобы не успеть испугаться или передумать, открыла магический футляр с картиной. И ничего страшного не случилось.
Я протянула руку к картине, и пока никто меня не успел остановить, дотронулась до нее и отпустила магию.
— Чечилия, не вертись! Ты же мадонна! Давай, прими скорбный и горестный вид. И прекрати жевать яблоко!
Но девушка только расхохоталась и скинула с себя пурпурное полотнище, осталась в коротенькой тоге, мало что прикрывающей. А потом и вовсе побежала вглубь мастерской, с веселым смехом крикнув:
— А ты догони меня!
Но художник не стал догонять веселую проказницу, а обернулся ко мне.
— Ты долго. Я давно жду, — взлохмаченные темные кудри, гордый римский профиль, умные, слегка печальные глаза.
Как же рано ты ушел, как же много ты не успел, как великолепно все то, что ты оставил нам.
— Смотри. Рыцарь. Я думал придать ему мои черты, но потом решил, что Чечилии вполне хватит, что бы у заказчика удар случился.
— Чечилия — это ваша возлюбленная?
— Горы. Следующая твоя подсказка — Горы.
— Но на картине ведь нет Грааля? — удивилась я.
— При желании в золотом узоре ковра у ног Мадонны его можно рассмотреть.
— Горы? Какие горы? Гор много.
— На всех моих полотнах пейзаж важен. Он отражает единение реальности и идеала. Мадонна на одном уровне с горами замком и деревьями. Смотри. У меня на картине тоже есть замок на скале и горы. Найди название гор. Оно у тебя уже есть.
— Нет! У меня нет названия гор.
— А ты поищи. Рыцарство это цель, место. Рыцари указывают тебе на выбранную цель. Найди её. Ты справишься. До встречи.
Я убрала руку и огляделась. Вокруг меня столпились люди, которые, казалось, даже не дышали.
— Да. Я могу подтвердить, что это подлинная картина Джорджоне «Мадонна Кастельфранко». Кстати, он и в самом деле придал Мадонне черты своей возлюбленной Чечилии. Именно она послужила моделью. А еще поведал о пейзаже, что за Мадонной. Он на одном с ней уровне, что как бы символизирует единение со всем сущим. Это всё, — сказала я, обращаясь ко всем сразу.
— Спасибо. Огромное спасибо, эманум Харлинсон. Вы столько сделали для нашего города и для меня лично, — ди Костанцо стремительно приблизился и, взяв мою руку, поднес её к губам.
— Ну что вы. Я рада, что смогла помочь. Но мне пора, — и я поспешила выйти на улицу, сопровождаемая охраной и возгласами благодарности ди Костанцо.
А вот фон Мёнерих выглядел задумчиво. Он проводил меня странным взглядом, и мне стало не по себе. Догадался, что я получила еще одну подсказку? Мне нужно это скрывать от него? Я запуталась.
Стоило мне вернуться во дворец, как выяснилось, что сегодня закрытие Совета Магов Двенадцати и поэтому поводу состоится бал. И Рихард уже прислал записку с просьбой быть готовой. Его и мое присутствие обязательно. Я не понимаю, почему мое присутствие обязательно. Что я забыла на этом балу? Примерно это я и выдала, прочитав записку Рихарда.
— А ты представь, сестренка, что он пойдет туда один. И эти молодые нески будут вокруг него кружить. А в следующий раз он уже позовет не тебя, а одну из них, — с лукавой улыбкой сказал Габби.
— Ну и ладно! Мне все равно, — бодро ответила я брату, а потом добавила: — Ну, что ты сидишь? Пошли искать новое платье, что ты мне заказал. Пепельную розу, кажется.
И эти несносные братцы звонко расхохотались. Все трое, даже Акке.
Михель раскапризничался. Он никак не хотел укладываться спать. Мы спели все песенки, но он только смеялся и ни в какую не хотел укладываться.
— Клари, да иди уже. Мы сами справимся. Ты его блеском своим смущаешь. Не привык он маму видеть в драгоценностях и бальном платье. Укачаем сами, — сказал Себ.
Они втроем лениво лежали на полу среди игрушек, гоняли по кругу паровозик с вагончиками.
— Ничего не случится, если я опоздаю. Ну походит Рихард один среди важных гостей. Может у него температура? — и я взяла Михеля на ручки из кроватки.
— Да нет у него температуры. Он просто днем с Акке переиграл и спал дольше обычного. Вот режим и сбился немного. Михель в порядке, а вот Его Сиятельство огорчится, если ты опоздаешь. Нехорошо его расстраивать, — не поднимая головы от железной дороги, поведал мне Габби.
— Меня не расстраивают опоздания Клари. Только её исчезновения, — раздался голос Рихарда у двери.
Я резко развернулась и уставилась на него. Вид у меня был, наверное, впечатляющий. Бальное платье, улыбающийся сын на руках и огромные перепуганные глаза.
В след за мной обернулись и вскочили с пола братья, и комнате воцарилась мертвая тишина. Никто не двигался с места, пока Рихард спокойно меня рассматривал. Меня и Михеля, который увлеченно жевал баранку. На сыне была синяя пижама с медвежатами, которая подчеркивала его ярко голубые глаза. Такие же глаза, как у герцога.
Рихард медленно подошёл к нам и, протянув руку, дотронулся до щечки Михеля. Михель отвлекся от баранки и посмотрел на герцога. То, что он увидел, ему явно понравилось. Золотые звезды, длинные капельки аксельбантов и парадный мундир с эполетами. Ну, какому ребенку такое не понравится. И он, бросив баранку на пол, потянулся ручками к Рихарду.
Рихард взял сына на руки. Михель тут же вцепился в его золотую звезду и решил, что ему необходимо удостовериться, что она вкусная. Но звезда оказалась невкусной, да еще и колючей.
— Рихард, он тебя всего перепачкает, — тихо сказала я.
— Габбриэль, возьмите у меня Мишеля. Нам и в самом деле пора на прием. Я могу опоздать, но я должен там появиться. Клари, идем.
Габби забрал Михеля у герцога, что тому не понравилось. Он собирался разреветься, в конце концов, он еще не все попробовал на мундире Рихарда. А вдруг бы там все-таки отыскалось что-то вкусное? Но Акке и Себ быстро включились и отвлекли его. А я заторможено положила руку в протянутую ладонь Рихарда.
Весь бал прошел как в тумане. Я кивала, улыбалась, танцевала и даже смеялась. Но не могла вспомнить ни одной детали вечера. Когда же Рихард отвел меня в мои покои, он не ушел как обычно а, войдя в гостиную, закрыл дверь и, не оборачиваясь, спросил.
— Когда ты собиралась мне сказать, Клари? Ты вообще мне собиралась что-то рассказывать?
Глава 12
«В саду Гесперид» Фредерик Лейтон
«Фредерик Лейтон, который так много работал с Дороти Дин, и попросил меня представить ему её в качестве натурщицы, хорошо знал, что не сумел передать именно эту фактуру и цвет»
Эмили Баррингтон
— Когда ты собиралась мне сказать, Клари? Ты вообще мне собиралась что-то рассказывать?
А я вдруг вышла из того туманного состояния, в котором прибывала целый вечер. Как будто пузырь лопнул с этим постоянным напряжением. Когда он узнает? Как он отреагирует, когда узнает? Что он предпримет, когда узнает? Всё, пузырь лопнул. Он узнал. Но вот только из пузыря вдруг вылетел наружу гнев. Или может быть, я вспомнила, что лучшая защита — это нападение?
— Дай-ка я подумаю. Может быть я хотела сказать тебе, что беременна твоим сыном после того аукциона, на котором украли «Цветущий»? Хотя нет. Это же ты на меня наорал, что я все время влипаю в неприятности, и ты устал меня из них вытаскивать, — начала я негромким голосом.
Рихард отлип от входной двери, к которой прижимался лбом и развернулся ко мне.
— Хотя нет, постой. Наверное, я собиралась сказать тебе на том балу, куда я пришла и увидела тебя с Изабеллой. Но ты же был там с другой, не со мной? Или я что-то путаю? — мой голос по мере того как я говорила, становился все звонче.