По проекту мощность механизмов нового корабля составляла 14 500 лошадиных сил. Однако после того как по теоретическим чертежам была построена масштабная модель будущего броненосца и ее испытали в опытовом бассейне, оказалось, что для достижения 18-узлового хода потребуется мощность главных машин не менее чем в 17 600 лошадиных сил. Проводивший испытания знаменитый инженер Крылов полагал, что мощность можно и не увеличивать – если сделать форму корпуса корабля более крейсерской. Например, при удлинении оконечностей на три метра с каждой стороны и при 14 500 лошадиных сил мощности можно развить до 17,5 узла. А чтобы было более 18 надо увеличить длину корпуса до 137 метров, а ширину по миделю уменьшить до 21,2 метра… Опять получается крейсер!
В конечном варианте проекта сохранилась и трехвальная ходовая установка, и 254-миллиметровые орудия, и все конструктивные признаки межклассового гибрида. А мощность ходовых пришлось все же немного увеличить.
В русском флоте принято крестить корабли при спуске. Имена выбираются заранее Геральдической комиссией адмиралтейства и нередко наследуются от славных кораблей прежних эпох. В начале двадцатого столетия по имени корабля в России можно было судить о его классификационной принадлежности. Названия броненосцев отражали географию больших военных побед – «Полтава», «Петропавловск», «Севастополь» или давались в честь знаменитых государственных деятелей и великих полководцев – «Петр Великий», «Александр III», «Князь Суворов». Крейсерам 1 ранга брали имена из древней истории или мифологии – «Олег», «Аврора», «Витязь». Конечно, попадались и исключения из этого правила: например, «Очаков» – не линкор, а крейсер. А передающееся из поколения в поколение по наследству среди кораблей линейного состава имя «Ретвизан» вообще пришло из шведского языка – от вражеского парусного линкора, попавшего в русский плен, да так и прослужившего у нас много лет – непереименованным…
Для серии запланированных к постройке «межклассовых гибридов» МТК запланировал имена скорее по крейсерскому типу – в честь героев Куликовской битвы. «Пересвет», «Ослябя» и «Сергий Радонежский». Список имен принесли на утверждение государю императору. Но тут возмутился Святейший синод. Мол, негоже нарекать многопушечного стального монстра в честь благочестивого святого! Александр Пересвет и Родион Ослябя – хоть и иноки, а все же воины, принявшие в войне непосредственное участие, а отец Сергий сам в бой не ходил, ничьей крови не лил, только благословил бойцов перед сражением за родину.
Честно говоря, демарш Синода выглядел более чем странно. В честь святых корабли носят имена чуть ли не со времен Петра Первого – и ничего, служат нормально. Есть же в Черноморской эскадре «Три святителя» и «Двенадцать апостолов»… Но царь Николай II – не из тех правителей, что способны возразить церковникам. Нельзя в честь Сергия Радонежского – значит, нельзя…
По счастью, в это время в Петербурге гостила высочайшая английская делегация. Во главе с самим королем! И Николай, в знак добрых намерений, предложил наречь третий в новой серии корабль своему августейшему кузену. Тот долго задумываться не стал, окрестил броненосец в честь прославленного нельсоновского флагмана – «Виктори». По-русски будет – «Победа»… А что, звучит! Высочайшим рескриптом Николая II имя было утверждено.
Официальная закладка первого корабля в серии – «Пересвета» – состоялась 9 ноября 1895 года на Балтийском заводе. В тот же день на Новом Адмиралтействе был заложен киль второго в серии броненосца – «Осляби». В декабре для обоих кораблей были уже заказаны механизмы, которые должен был собирать Балтийский завод. Зная, с какой медлительностью производится большинство работ на отечественных предприятиях, МТК заранее позаботился о том, чтобы к моменту завершения установки шпангоутов и листов обшивки броневой палубы были уже готовы котлы и машины обоих строящихся кораблей.
«Пересвет» был спущен на воду 7 мая 1898 года – в присутствии государя императора. «Ослябя» строился на полгода дольше и на воду сошел только 27 октября. Достройка на плаву шла медленно из-за постоянных задержек с готовностью артиллерии, и чтобы ускорить ввод в строй головного в серии «Пересвета», ему пришлось отдать несколько шестидюймовок, первоначально предназначавшихся для строящегося крейсера «Паллада».
Строительство третьего в серии корабля – «Победы» – фактически началось на плазе Балтийского завода 18 мая 1899 года. Но официальная церемония закладки была проведена только 9 февраля 1900-го, когда была готова вся документация по изменениям в проекте. Дело в том, что, согласно замыслам инженеров МТК, «Победа» весьма условно могла считаться однотипной «Пересвету» и «Ослябе».
Во-первых, на «Победе» не стали устанавливать поверх обшивки в подводной части традиционную медную «рубашку» на деревянном подкладе. Считалось, что медь меньше обрастает ракушками и водорослями, чем собственная сталь корпуса, а деревянное покрытие необходимо, чтобы исключить прямой контакт медных и стальных листов, порождающий электрохимическую коррозию. Однако опыт эксплуатации многих кораблей с такой защитой от обрастаний показал, что ракушка на медь все равно так или иначе садится и доковой чистки хотя бы раз в полгода все равно никому не миновать. Поэтому от нескольких десятков тонн лишнего веса можно за милую душу избавиться, попросту не устанавливая «рубашки».
Адмирал Н. М. Чихачев отмечал, что «Пересвет» и «Ослябя», отличаясь прекрасной мореходностью, вышли очень уж высокобортны. Прекрасная мишень для вражеских артиллеристов: попробуй промахнись по этакому «комоду»! Кроме того, адмирал счел корпуса построенных броненосцев чересчур тяжелыми. Поэтому высоту жилой палубы на «Победе» слегка уменьшили – всего на 35 сантиметров. Это не наносит ущерба мореходности, но позволяет облегчить корпус до 4798 тонн против 4956 тонн у «Пересвета». Зато на 100 тонн увеличили запас угля на новом броненосце.
Вместо гарвеевской брони установили крупповскую – примерно на 20 процентов прочнее. Палубную броню сделали из особо эластичной хромоникелевой стали. Кормовую броневую рубку устанавливать не стали, а защиту носовой усилили: вместо гарвеевских плит толщиной 152 миллиметра поставили «усиленные» крупповские толщиной 229 миллиметров.
Работы по строительству «Победы» шли довольно медленно: обилие бюрократических проволочек, когда чертеж буквально каждой дельной вещи приходится заверять в МТК, задержки поставок от смежников… Механизмы «Победы» собирал Балтийский завод, броню прокатывали на Путиловском, цилиндры везли из Перми. Участвовали в постройке броненосца даже иностранные заводы: дейдвудные трубы были заказаны в Англии, коленчатые валы главных машин делались во Франции.
Ровно через год после фактического начала строительства, 17 мая 1900 года, «Победа» была спущена на воду. Промозглое ненастье, стоявшее над Питером почти весь май, отпустило небеса буквально на несколько часов, и на набережной у Балтийского завода собралась огромная толпа горожан. Под звуки государственного гимна и салют выстроившейся на Неве эскадры длинный высокобортный броненосец кормой вперед выскользнул из-под крыши деревянного эллинга, изящно качнулся, разводя высокую волну… И – внезапно резко развернулся бортом к наблюдателям, подняв такую волну, что у временных флагштоков на палубе едва устояли на ногах часовые…
Шарахнулись в разные стороны прогулочные катера с увитыми гирляндами цветов тонкими мачтами. С головой окатило водой фотографов и репортеров на борту маленького речного парохода, вплотную подошедшего к эллингу для съемки процесса спуска.
Дело в том, что, сойдя на воду, в момент всплытия кормы корабли должны отдавать спусковые якоря, гасящие движение корпуса по инерции после соскальзывания со стапеля. «Победа» получила для спуска два стандартных адмиралтейских бесштоковых якоря. Правый был отдан нормально, правильно «забрал» донный грунт и остановил броненосец, а от левого в момент отдачи оторвалась цепь, вот «Победу» и развернуло…
Как писал в своем отчете ведущий инженер Балтийского завода К. К. Ратник, «к большому счастию, разворот произошел на свободном пространстве плеса, и ни один из обывателей, приехавших смотреть спуск броненосца на собственных лодках и яхтах, не пострадал. Многие лишь натерпелись страху и зареклись впредь приближаться к спускаемым кораблям».
Мало ли, что зареклись! Под влиянием этого случая в заводские инструкции были внесены изменения, ограничивающие доступ праздных наблюдателей на маломерных судах в спусковую акваторию – для их же безопасности.
Первый броненосец серии – «Пересвет» – вышел на испытания 20 октября 1898 года. Впрочем, «вышел», пожалуй, не совсем точный термин. Дело в том, что первая проба машин проводится на швартовах, без движения с места. Швартовными испытаниями можно проверить только то, что механизмы собраны соосно и все, в принципе, работает…
Настоящие испытания, позволяющие определить действительные ходовые возможности корабля, его мореходность, маневренность и выносливость, начинаются с первым выходом на мерную милю. «Пересвет» встал к стартовой вешке испытательного полигона, что называется, «не в полном грузу». Во-первых, ему в порту недодали угля, выделив лишь ровно столько, сколько требуется для пробегов. А во-вторых, на борту отсутствовали еще некоторые детали собственного оборудования: не все были шлюпки, не был завершен монтаж прожекторов, еще лежали в портовом арсенале пушки Барановского, предназначенные для десантной партии, а также часть малокалиберной артиллерии. Может, в сравнении с общим водоизмещением броненосца недостающее и весило на первый взгляд немного, но в сумме получился недогруз, видимый даже на глаз: высокобортный корабль сидел в воде почти на полметра выше естественной «боевой» ватерлинии. Отчего, кстати, казался еще более крупным, чем был на самом деле.
Честно говоря, англичан бы такое положение, наверное, не смутило. На старых фотографиях с испытаний английских кораблей ватерлиния порой на метр ниже, чем полагалось бы! Первый пробег с недогрузом совершали и многие японцы британской постройки, особенно часто – крейсера. Например, «Нанива» вышел на мерную милю не только с неполным запасом угля, но даже и без артиллерии среднего калибра. Однако в России к первому испытанию на ходу относились строже, и руков