По указу императора нарекли новые крейсера именами «Жемчуг» и «Изумруд». Впрочем, эти имена еще предстояло закрепить за кораблями во время церемонии крещения при спуске. В качестве почетного гостя завод пригласил генерал-адмирала, великого князя Алексея Александровича. Приехали также адмирал Тыртов, главный инспектор кораблестроения Н. Е. Кутейников и главный корабельный инженер Санкт-Петербургского порта Д. В. Скворцов.
Проект «Новика» продолжали совершенствовать уже в процессе сборки новых кораблей на стапелях. Между коленчатыми и упорными валами средних машин обоим крейсерам установили разобщительные муфты, позволявшие в нужный момент запустить средний винт на свободное вращение, если третья машина не задействуется. Иначе этот винт создает избыточное сопротивление, изрядно сбивающее скорость и увеличивающее расход топлива. На дейдвудные валы надели свинцовые кольца – вал от этого, конечно, становится тяжелее, но зато уменьшается так называемая контактная электрохимическая коррозия. В машинных отделениях по бортам смонтировали принудительную вентиляцию – с электромоторами, приводящими в действие крыльчатые пропеллеры. Установили специальный нагнетатель пара для продувки кингстонов.
По проекту запас водоизмещения каждого крейсера составлял не более одного процента. Естественно, что жалкий этот процент растаял в считаные дни при таких изменениях… Поэтому когда Ильин предложил поставить броневые пластины на основания кожухов дымовых труб, новое усовершенствование принято МТК уже не было.
Инспектор кораблестроения Н. Е. Титов писал на завод: «Нельзя идти дальше в направлении загрузки судов, и сейчас уже потерявших главное качество “Новика” – скорость».
Смежники Невского завода задерживали заказанное им оборудование. Ижорский завод, поставлявший котельные трубки, к 18 мая привез лишь 3 тысячи из 16 тысяч заказанных для «Жемчуга». А пока не собраны котлы, не начнешь монтаж палубной брони. Дирекция Невского завода обратилась в ГУКиС за разрешением заказать трубки в Англии – «за выяснившейся ныне полной невозможностью получить их в надлежащие сроки с русских заводов».
ГУКиС подписал разрешение 12 июня, но переориентировал заказ с английских на шведские заводы – дешевле, да и ближе везти. К ноябрю полный комплект трубок для «Жемчуга» уже доставили в Петербург с завода «Фагерста Брук». Ижорский завод к тому времени заказ для второго корабля все еще не выполнил. А ведь ему было поручено еще и изготовление части палубной брони и печи для камбуза. Вот уж, воистину, за сто лет не дождешься!
Обуховский завод должен был поставить защищенную трубу для кабелей и гребные валы, предприятие Роберта Круга – испарители и опреснители воды, завод Листа – паровые питательные помпы, Путиловский завод – часть паровых трубопроводов, завод «Шуккерт и Компания» – электрические вентиляторы, провода и арматуру освещения, фонари и прожекторы, фирма «Сименс и Гальске» – паровые динамо-машины, завод Гейслера – электрические телеграфы, указатели положения руля, сигнализацию конусами и огнями, завод Дюфлона – водоотливные турбины и лебедки для подъема снарядов, Металлический завод – ледоделательные машины, завод Свирского – мебель и тиковую палубу, завод Петухова – якорные цепи. Правда, у последнего предприятия ухитрился «оттянуть» заказ все тот же недоброй памяти Ижорский завод.
Из-за систематической задержки заказов скорость постройки обоих крейсеров постепенно сравнялась. Согласно справке о состоянии работ, датированной 22 марта 1903 года, на «Жемчуг» было установлено 655 тонн стали, на «Изумруд» – 590 тонн. Но при этом «Изумруду» ухитрились изготовить бракованный форштевень. Пришлось переделывать…
Брака вообще было много, куда как больше, чем почти на любом европейском иностранном заводе. Хороший аргумент против тех, кто ныне тоскует по «развитой и процветающей» России начала двадцатого столетия. Все-таки отставание от Европы в технологиях не сказываться уже не могло…
«Новик» на испытаниях показал избыточную бортовую качку, поэтому оба строящихся крейсера решено было по инициативе Д. В. Скворцова оснастить гасящими ее длинными скуловыми килями на протяжении от 54-го до 119-го шпангоута.
К 11 июня испытали и начали устанавливать готовые котлы «Жемчуга», сразу же приступив к испытаниям котлов «Изумруда». А с первых чисел августа завод объявил о том, что первый крейсер можно начинать готовить к спуску. На подготовку отводилось всего две недели, и император пообещал 14 августа приехать на завод, чтобы лично участвовать в крещении корабля. К Невскому заводу по этому случаю протянули ветку железной дороги «для монаршего поезда», хотя, честно говоря, стоило бы строить заводскую одноколейку раньше – можно было бы запросто избежать возни с конными подводами при доставке оборудования и материалов.
Для торжественного салюта во время спуска через Главный морской штаб командировали на верфь три миноносца. Первоначально планировалось, что миноносцев будет два, а третьим «крестным» штаб собирался назначить минный крейсер «Посадник». Но тот не ко времени угодил в ремонт, и в последний момент его заменили.
7 августа состоялась проверка соосности валов «Жемчуга» вращением, и через два дня после осмотра крейсера наблюдающей комиссией адмирал Тыртов дал «добро» на спуск.
Примерно тогда же на борт строящегося корабля прибыл свеженазначенный командир – капитан II ранга П. П. Левицкий, офицер молодой, решительный и достаточно образованный. Как известно, зачастую именно личные качества первого командира формируют индивидуальный стиль действий корабля – своего рода его характер, который в дальнейшем если и изменяется, то в силу конкретных обстоятельств службы.
Император, как и обещал, приехал 14 августа. Над Петербургом уже стояли почти осенние туманы, моросил мелкий дождь, щедро смывая краску с гирлянд бумажных цветов, вывешенных на гостевом балконе. Ветер с моря полоскал над эллингом флаги. Разводил зыбь, нещадно валяя готовые к салютной стрельбе миноносцы «Буйный», «Бравый» и «Бодрый». На маленькой площади прикрывал полами плащей покрытые холодной росой инструменты духовой оркестр.
Церемония началась с приездом делегации Священного Синода – ровно в 11 часов утра. Под оглушительный треск трехдюймовых орудий миноносцев и маршевые всхлипы промокшего оркестра «Жемчуг» благополучно сошел на воду. И сам Николай II служил священнику, держа ему ведерко со святой водой и кропило.
В октябре, девятого числа, тем же порядком был спущен и «Изумруд». Только погода была еще и похуже – в середине промозглой питерской осени, а потому зевак, явившихся поглядеть на рождение нового русского корабля, было совсем немного. Да и вместо царя кропило попу держал исполняющий обязанности начальника ГМШ контр-адмирал З. П. Рожественский, будущий командующий Второй Тихоокеанской эскадрой. Командиром спущенного крейсера назначили капитана II ранга барона В. Н. Ферзена.
Левицкий, как старший по чинопроизводству, взял переписку с ГУКиС на себя. И 6 ноября 1903 года рапортовал, что на обоих крейсерах уже полностью собраны котельные системы и начата установка вентиляторных труб, переборок, водонепроницаемых дверей и люков, настилка жилых палуб, установка мостиков и мачт.
Кстати о мачтах. По опыту работы с «Новиком», штабу было уже известно, что крейсер со своей единственной мачтой испытывает некоторые проблемы с сигналопроизводством – как флагами, так и по радиотелеграфу. Следовательно, требовалось удлинить рангоут и сделать большее число сигнальных фалов. И нет бы поставить на последующих кораблях серии по две классические мачты одинаковой длины и растянуть антенны «бегущей волны» между ними… Так МТК распорядился зачем-то сделать обоих бедняг трехмачтовыми, как парусные корветы, хотя даже на крупных броненосных крейсерах типа «Россия» и «Громобой» третья мачта не несла никакой полезной боевой нагрузки, кроме прожекторной площадки, и считалась чистым рудиментом.
Осень обрушилась на столицу стихийными бедствиями. 12 ноября город затопило, что в старые времена было почти традицией. И заводы-смежники задержали сдачу заказов. Не привезли, например, испарители и динамо для «Жемчуга», задержали дельные вещи для «Изумруда». А следующее наводнение нагрянуло 2 декабря, когда на Неве уже вовсю трудился зимний ледостав, и напором взломанного льда крейсер «Жемчуг» сорвало со швартовов. К утру он застрял во льду в полукилометре от штатной стоянки. «Изумруд» тоже угодил в ледовую «пробку» и вместе с нею был затащен течением на мель.
Неделя ушла на то, чтобы вызволить оба корабля с помощью ледоколов, осмотреть их корпуса и привести в порядок. Слава богу, серьезных корпусных повреждений не было, оба отделались царапинами на обшивке, которые предстояло зачистить и закрасить, прежде чем возобновить монтаж главных машин и магистральных паропроводов.
Тем временем ГУКиС вновь занялся улучшениями проекта. На сей раз – относительно состава носимых плавсредств. МТК внес очередные свои предложения по этому поводу… В итоге ясность в этот вопрос внесло только правление завода, предложившее построить каждому крейсеру по стальному паровому катеру длиной 28 футов, по два малых весельно-моторных катера, по одному 16-весельному баркасу и по два 6-весельных вельбота. Вариант ГУКиС не устроил. И 27 января 1904 года управляющий Морским министерством Федор Карлович Авелан лично установил окончательный список гребных судов: два 34-футовых паровых катера, 16-весельный деревянный баркас, 12-весельный деревянный рабочий катер, 12-весельный стальной катер, два 6-весельных вельбота и один 6-весельный ял. Он же распорядился катера, употреблявшие в качестве топлива спиртовое горючее, «к практическому употреблению не принимать». При этом, чтобы не терять времени, «Жемчугу» отдали катера, сделанные для строящегося минного заградителя «Волга».
Январь 1904 года пришел с метелью, жестокими зимними штормами и… войной. Битвы бушевали под Порт-Артуром. А в Петербурге, с целью