План операции разработали офицеры оперативного отделения русского штаба Н. И. Ренгартен и А. А. Сакович. Новый командующий флотом – вице-адмирал В. А. Канин – вполне его одобрил и назначил исполнителей. Крейсерский отряд Бахирева плюс 6-й дивизион эсминцев с «Новиком» во главе, под прикрытием линкоров «Цесаревич» и «Слава».
М. К. Бахирев поднял адмиральский флаг на фоке «Адмирала Макарова», исправно исполнявшего флагманские обязанности все время пребывания «Рюрика» в ремонте. Теперь «Рюрик» вернулся. Но Бахирев пока не спешил возвращать ему штаб.
18 июня 1915 года в 2 часа пополуночи крейсерская бригада снялась с якорей. Курс взяли на банку Винкова – там в патруле в одиночку носился в тумане «Рюрик», стартовавший из Ревеля. Около 5 утра он сам нашел отряд и встал в кильватер концевым – за «Олегом».
Туман сгущался. Адмирал Бахирев подумал, что неплохо бы перенести обстрел Мемеля на вечер 18 июня. И отослал в базу эсминцы – все, кроме «Новика», оставленного при флагмане в привычной роли форзейля.
К 18 часам «Рюрик» и «Новик»… потерялись. Видимо, проворонили в тумане поворот. Искать отряд? Но как, если сам адмирал приказал придерживаться строжайшего радиомолчания?..
Сутки корабли блуждали в жемчужно-белой пелене между Мемелем и Готландом, буквально наугад пытаясь просчитать курсы друг друга. К утру 19 июня туман начал рассеиваться. И разведка доложила, что в 60 милях севернее одинокого пути «Рюрика» курсом на юг идет германский отряд во главе с легким крейсером «Аугсбург».
Опять этот чертов «Аугсбург»! Неугомонный, вездесущий и хитрый разведчик адмирала Беринга, уже сорвавший однажды Бахиреву боевую операцию… Немедленно навязать бой, порвать осточертевшего всему Балтфлоту нахала из главных калибров! Офицер оперативной службы Ренгартен получил приказ немедленно расшифровывать радиообмен германской боевой группы и сдавать координаты врага крейсерам Бахи-рева. Режим радиомолчания кончился.
Около половины восьмого утра «Адмирал Макаров» увидел впереди по курсу смутные тени. Некрупный трехтрубный крейсер. Пара эсминцев. И еще кто-то непонятный, коптящий туманные небеса двумя тонкими карандашиками высоких труб.
«Аугсбург» тоже увидел противника и тут же начал увеличивать ход, стремясь на юг. Неужели опять удерет, оставив русских «с носом» и без фактора внезапности?..
Как бы не так! «Макарова» второй раз одним и тем же способом не провести! Флагман Бахирева слегка довернул влево, приведя противника на курсовой угол 40 градусов правого борта, и пустил сигнал по колонне готовиться к открытию огня всем бортом.
Дистанция первого залпа, грохотнувшего над серыми водами в 7 часов 35 минут, составляла всего около 40 кабельтовых. Вполне достаточно для восьмидюймовой и шестидюймовой артиллерии русских крейсеров, но немного далековато для 105-миллиметровых пушек «Аугсбурга». Позволить себя догнать и отходить, отстреливаясь? Но ведь и в самом деле «порвут» – огневое превосходство русских слишком очевидно.
Германский разведчик чуть довернул влево и буквально дал деру полным ходом. Его миноносцы рванули врассыпную, и перед прицелами «Макарова» остался лишь странный некрупный двухтрубный кораблик…
– Э, да это минзаг! – Бахирев опустил бинокль. – Всыпать ему, пакостнику, по первое число!
Германский минный заградитель «Альбатрос» полтора часа бегал от русских крейсеров и в конце концов получив некоторые повреждения от снарядов, спасся в водах нейтральной Швеции, выбросившись на мель у острова Готланд…
Зато на грохот канонады явился потерявшийся «Рюрик». «Адмирал Макаров» услышал в эфире его позывные. Бахирев тут же велел командиру крейсера капитану I ранга А. М. Пышнову искать остальные германские корабли. Но «Аугсбург» с миноносцами пропали, словно их здесь и не было…
Около 10 часов справа по курсу «Макаров» заметил дымы. Это шли на выручку «Альбатросу» броненосный крейсер «Ро-он», легкий крейсер «Любек» и четыре эсминца, вызванные «Аугсбургом». Но «Альбатрос» уже безжизненно замер на мели у Готланда. И спасти его было, по сути, невозможно.
В 10 часов 2 минуты «Роон» опознал неприятеля и с дистанции 72 кабельтовых первым открыл огонь. В качестве мишени он выбрал силуэт идущего концевым «Баяна». Удивительно, но факт: «Любек», чьи боевые качества были не лучше, чем у «Аугсбурга», отважно кинулся на «Олега», превосходившего и по вооружению, и по защите.
Перестрелка длилась двадцать минут. За это время «Роон» добился одного попадания по «Баяну». Впрочем, не слишком опасного. А тот обменял одну рану на две, в свою очередь, засадив врагу два восьмидюймовых снаряда. Впоследствии немцы отрицали факт каких-либо серьезных повреждений у «Роона». Но в ремонте он после похода стоял!
Бахирев вновь вызвал по радио «Рюрик», приказывая ему лечь на курс 40 градусов от Эстергарна и «вступить в бой в квадрате 408». Через восемь минут справа по курсу одинокого крейсера открылся противник. Причем «Рюрик» видел немцев значительно лучше, нежели они его. «Любек» даже предположил, что имеет дело… с эсминцем типа «Новик»! И стал подбираться ближе, чтобы обстрелять его.
Оглушительный залп десятидюймовых пушек обозначил ошибку германского разведчика. «Любек» метнулся в сторону, коордонатом выходя из-под удара. Легкие 105-миллиметровые орудия зарокотали ответными залпами. В 10 часов 42 минуты дистанция между противниками составляла 66 кабельтовых. «Рюрик» стрелял и из 8-дюймовых орудий, и даже из 120-миллиметровых. Правда, все 120-миллиметровые снаряды падали в воду с недолетами.
Увы, приходится признать неоспоримый факт: «Любек», располагавший только 105-миллиметровой артиллерией, пристрелялся первым. Один из снарядов упал под борт у бака «Рюрика». И высокий белый выплеск холодной водой окатил носовой дальномерный пост. Оптику залило, электричество закоротило. И на добрые 10 минут дальномеры были выведены из строя. Следующий немецкий снаряд вонзился в палубу в носовой части и причинил пожар в узком отсеке кастелянной. Сгорело всего несколько комплектов матросской униформы, но противный дым от тлеющего текстиля заволок носовую часть крейсера, вновь помешав работе оптики.
Ближайшие 7 минут попадания сыпались на «Рюрика» одно за другим. Десять снарядов! Слава Богу, что таким отменным снайпером оказался всего лишь небольшой бронепалубный крейсер-разведчик со слишком легкими пушками, не способными пробить английскую броню «Рюрика»!
В 10 часов 50 минут к месту поединка явился «Роон». Вот, наконец, достойный противник! Огонь главного калибра был сразу же перенесен на более крупную цель. И 7 минут спустя «Рюрик» добился попадания. Десятидюймовый снаряд впился в основание четвертой трубы «Роона» и, судя по тому, что из-под трубы выбило не только черные клубы дыма, но и светлые струи пара, разворотил осколками паровую магистраль в котельном отделении.
Противник начал терять скорость. Что, в принципе, логично: все-таки германский крейсер лишился четверти суммарной паропроизводительности котлов. Но в это время «Рюрик» прекратил огонь носовой башней. Артиллерийская установка не была повреждена вражеским снарядом. Просто крейсер развил скорострельность на грани технического предела и во время очередного открытия затвора не сработала система продувки ствола правого орудия в башне. Через затвор в башню пошли пороховые газы. Весь расчет во главе со своим плутонговым командиром лейтенантом Г. А. Алексеевым получил что-то вроде слезоточивой струи, после которой человека преследует резь в глазах и тошнота. Где уж тут целиться и стрелять!
Подбитый «Роон» повернул на зюйд-вест и, отстреливаясь, начал уходить. «Рюрик» лег на курс преследования. Но в это время крейсер принял сигнал концевого в основной колонне бригады – «Баяна»:
«Внимание! Вижу перископ подводной лодки!..»
В 1914–1915 годах этого невразумительного вопля было вполне достаточно, чтобы в одночасье опустело любое поле боя. По тонкому стерженьку, торчащему из-под волны в обрамлении белой манжетки пены, национальность не определяется. А самая страшная смерть на войне – это та, которой нечего противопоставить, против которой не играет роли ни размер орудийного калибра, ни мастерство управления артиллерией…
«Рюрик» заложил противолодочный зигзаг – на случай внезапной атаки. Тем более что в это время его собственная наблюдательная вахта доложила командиру, что прямо в кильватерной струе крейсера «в воде что-то движется». Неужели – еще одна лодка?
«Роон» воспользовался моментом и нырнул в полосу тумана. Ищи теперь!.. Безуспешная погоня за немецким крейсером продолжалась почти до полудня.
В бою «Рюрик» истратил 46 десятидюймовых, 102 восьмидюймовых и 163 пятидюймовых снаряда. Убитых в команде не было, но один из девяти раненых, матрос 1-й статьи М. Шиянов, умер в корабельном лазарете от кровопотери. Что же касается артиллеристов, надышавшихся пороховым газом, то тех даже в лазарет класть не пришлось. Врачи рекомендовали только освободить парней на 10 дней от тяжелых работ по корабельному хозяйству и прибавить к их стандартному пайку по порции молока и красного вина, хорошо выводящих яд из организма.
Дорога домой была благополучна, словно в невозвратное мирное время. Только уже в устье Финского залива «Баян» снова попытался поднять панику:
«Вижу перископ подводной лодки!..»
На этот раз никто, кроме него, никаких перископов не видел. И что взять с «Баяна», который был единственным свидетелем гибели «Паллады»? Да ему после такого любая вешка на фарватере перископом кажется! Что же, у всех есть свои странности, особенно на втором году Великой войны…
После тяжелых потерь во время августовской операции – попытки прорыва в Рижский залив – германское морское командование, по сути, отказалось от дальнейших активных действий на второстепенном Балтийском театре. Самые сильные из германских кораблей ушли в Гамбург и Вильгельмсхафен. В Северном море нарастало противостояние немцев и англичан. Это обстоятельство давало русским реальный шанс перехватить инициативу на Балтике. Но новый командующий В. А. Канин считал, что вместо крейсерских набегов разумнее развернуть на германских коммуникациях отряды подлодок.