С наступлением сумерек наряд, несший службу на наблюдательной вышке, спустился на мост, а нарушитель подобрался ближе, выжидая подходящего момента. Время шло, но пограничники, несмотря на дождь, по-прежнему втроем находились на мосту. Когда часы известили полночь, он занервничал, понимая, что скоро на смену этому наряду придет новый, свеженький. А темное время суток стремительно таяло, и его могло не хватить, чтобы достичь ближайшего населенного пункта. Пришлось переходить на запасной вариант. Осторожно спустившись с сопки, он подкрался к облюбованному ранее участку. Огромная лужа, распластавшаяся через всю контрольно-следовую полосу, сомкнув свои мутные воды, похоронила на илистом дне его следы. Раздвинув под водой отключенные нити, барахтаясь в грязи, прополз под системой. Кажется, все прошло удачно, но смутные сомнения терзали душу: «А вдруг все-таки задел неотключенную нить? А вдруг при погружении тела в воду ее поднявшийся уровень достиг этой самой нити?»
Он невольно засуетился. Обильно разбросав специальное вещество, сделанное на основе тигриного помета, перепрыгнул контрольный валик, не заметив, что оставил след на самом его краю.
«Ничего, – успокаивал он себя, – теперь-то, зеленые фуражки, вы меня не возьмете. Главное – быстрее добраться до поселка, и лучше это сделать вдоль железнодорожного полотна, служащего хорошим ориентиром».
Как крепок сон после бани. Это даже не сон. Это словно провал в бездну спокойствия и безмятежности. Будто кто-то невидимый нажал на кнопку «Выкл.», снимая напряжение с натруженных мышц и отключая мозг от мыслей и сновидений. Но всего лишь через пару часов в этот мир блаженства пронзительным тревожным криком ворвался звуковой сигнал сработавшей сигнализационной системы. «Застава в ружье», – высветившимся номером участка извещает световое табло. «Тревожная группа в ружье», – теребит дежурный.
«Это неправильно, это противоестественно», – протестует организм.
«Опять водой залило…» – ворчит мозг в то время, когда руки надели на тебя форму, намотали портянки и уже натягивают на ноги еще не успевшие до конца просохнуть сапоги.
– Быстрее, быстрее… – торопит старший тревожной группы, прапорщик Поляков. Еще толком не проснувшись, получив оружие, Сашка заскакивает в машину. На скользкой, разбитой за период дождей дороге УАЗик бросает из стороны в сторону, то выплевывая его из колеи, то затягивая обратно. Но даже сейчас, зажав автомат между колен, можно немного вздремнуть. Пока работа только у водителя, и от его умения и навыков зависит многое. Любой мало-мальски неудачно выполненный маневр грозит сползанием машины в кювет. И даже если все обошлось удачно, теряется драгоценное время.
– К машине, – команда прапорщика вырывает остатки сна и, скомкав, отбрасывает в сторону.
А дальше не надо никому ничего объяснять. Развернувшись в установленный, заранее оговоренный порядок, тревожная группа приступает к работе. Впереди старший сержант Ожогин со своим верным четвероногим другом Баяном. Вдоль системы, осматривая полотно и выясняя причину «сработки», – командир технического отделения, сержант Кудрявцев. Сашка вместе с рядовым Ситковым проверяют основную контрольно-следовую полосу, а рядовой Веселовский с тыльной стороны системы – вспомогательную. Все так же вязнут ноги в назойливой липкой жиже, и луч следового фонаря, путаясь в нитях дождя, лишь блеклым пятном выхватывает кусок КСП. Отчего тревожная группа движется медленнее, чем обычно?
– Что там у тебя? – спросил Поляков остановившегося Ожогина.
– Да сам не пойму. Что-то Баян ведет себя как-то странно.
Пес, поджав хвост, жался к хозяину, явно не желая идти вперед.
– Похоже, где-то поблизости тигр, – сделал вывод сержант.
Сообщив на заставу, они осмотрелись вокруг. Ничего подозрительного – лишь огромная, цвета кофе с молоком, лужа, разлившись по всей длине КСП, заползла под систему.
– Товарищ прапорщик, след, – Веселовский лучом фонаря показывал на самый край неширокой, всего-то три метра, примыкающей к системе с тыла контрольно-следовой полосы.
Перебравшись через систему, Поляков с Ожогиным склонились над отчетливым, еще не размытым отпечатком, оставленным человеческой ногой. Ожогин попробовал поставить собаку на след. Но Баян упорно отходил в сторону, виновато, с болью в глазах глядя на хозяина.
– Чем-то обработан, – доложил сержант.
– Да, вижу, – буркнул прапорщик. Он ждал – с минуты на минуту должен подъехать оставшийся за начальника заставы лейтенант Медведев.
«Да уж, – размышлял тот, взяв на себя руководство тревожной группой, – это все равно что в темной комнате на ощупь, роясь в шкафах, искать маленький предмет, даже не представляя, где он может лежать».
Но что-то нужно было предпринимать. И он выбрал наиболее вероятное направление движения, пропустил вперед Ожогина с Баяном и повел тревожную группу в дышащую сыростью темноту, которая будто специально набросала под ноги пни и коренья, выставила навстречу упругие сучья, укрыв где-то там, под своим покрывалом, нарушителя.
При подготовке, изучая карту и из своего укрытия на сопке, нарушитель, конечно же, обратил внимание, что за системой лесной массив расступается, и дальше по распадку, вдоль речушки с поросшими тростником берегами, раскинулось поле с небольшими островками деревьев и кустарника. Но он не знал, что ночью этот участок прикрывает пограничный наряд с переносной радиолокационной станцией.
– Жолтиков, седьмой правый сработал, смотри внимательней, – предупредил оператора начальник РЛС, сержант Михляев, получив информацию от дежурного по заставе о сработке системы. А когда дежурный вновь позвонил и сообщил, что тревожная группа обнаружила след, надев наушники, сам сел перед экраном. Если нарушитель действительно преодолел систему на этом участке, то он должен попасть в сектор обзора РЛС. Но на развертках отображались лишь привычные отметки от местных предметов. Сержант уже наизусть знал их.
«Движется он наверняка в сторону поселка. После сработки прошло минут сорок. Учитывая ночь, дождь, незнакомую местность, сейчас он должен быть где-то в этом районе», – размышлял Михляев, глядя на планшет.
Как бы в подтверждение этих расчетов на подвижной развертке он различил едва заметный амплитудный выброс. Волнуясь, боясь его потерять, он перешел в режим ручного сопровождения. К его радости, отметка от цели стала более отчетливой. Торопливо вращая ручки, совместил подвижный строб-импульс с этой отметкой. В наушниках послышался характерный потрескивающий звук – как будто кто-то ступал по сухому валежнику. Такое могло быть, только если станция засекла движущегося человека либо животное.
– Посмотри в прибор ночного видения, квадрат… – скорее для самоуспокоения крикнул Михляев рядовому Боярову, понимая, что в дождливую безлунную ночь на таком расстоянии тот вряд ли что разглядит.
«Эх, сейчас бы прожектор», – подумал сержант. Но АПМ-90, смонтированный на базе автомобиля ЗИЛ-130, в такую погоду по разбитой скользкой дороге не смог выехать на позицию.
«Если бы это был олень или кабан, мы бы его еще раньше засекли. Да и зверь, вспугнутый прибывшей тревожной группой, двигался бы гораздо быстрее», – сержант уже не сомневался, что станция засекла движущегося человека. Взглянув на шкалы «Азимут» и «Дальность», он прильнул к планшету.
– Вижу цель, квадрат… – доложил он на заставу.
– Понял тебя, понял, – раздался радостный голос дежурного в ответ.
– Товарищ лейтенант, вас дежурный по заставе, – связист, поправляя на ходу радиостанцию, догонял Медведева.
Услышав в наушниках: «Второй, второй, ПТН обнаружил цель в квадрате…» – замначальника заставы облегченно вздохнул. Словно камень с плеч свалился. Мысленно поблагодарив РЛС-ников, быстро сориентировался и, указав Ожогину с Буяном направление движения, скомандовал тревожной группе: «Вперед».
Холодными мокрыми ладонями ветви хлестали по лицу, корявые пни норовили поставить подножку, но устремившаяся в погоню «тревожка» не замечала этого. Быстрее, быстрее, только бы не отстать от рванувшегося вперед Баяна. Цель на экране радиолокационной станции то исчезала, то появлялась вновь. «Вероятно, останавливается, слушает, нет ли погони, – подумал Михляев, – может быть, и лучше, что нет прожектора, ведь пока нарушитель даже не догадывается, что его уже обнаружили. А укрываясь от мощного луча, он мог бы скрыться за железнодорожной насыпью, в зоне невидимости РЛС. А вот еще одна отметка от цели, групповая», – отметил он, догадываясь, что это тревожная группа. Нанося на планшет координаты и вычерчивая маршруты движения целей, сержант передавал данные на заставу и радовался, видя, как стремительно сокращается расстояние между ними. Баян, поймав запах, голову к земле уже не наклонял, и его уже ничто не могло ни сбить, ни остановить. Он слышал и чувствовал нарушителя. Словно извиняясь за тот вынужденный «конфуз», рвался вперед, показывая всем видом, что не виноват и рано его списывать со счетов.
– Серега, пускай Баяна, – крикнул лейтенант Ожогину, видя по поведению Баяна, что нарушитель где-то совсем рядом. И уже совсем скоро рычание и надрывный возглас «Уберите собаку» донеслись из кустов.
Глядя на нарушителя, Сашка испытывал некоторое разочарование. Он-то ожидал увидеть матерого китайского диверсанта, а тут перед ним стоял невысокого роста, крепкого телосложения, рыжеволосый парень. «Наверно, кто-то из местных жителей. Заблудился, ткнулся в систему и повернул обратно, – подумал он, – но зачем тогда он так тщательно заделывал и чем-то обрабатывал следы», – тут же пришла другая мысль. А когда при обыске у нарушителя изъяли нож, резиновые перчатки, початую флягу со спиртом, три с половиной тысячи рублей (сумму по тем временам немалую) и исписанные шифром листочки, стало понятно, что это вовсе не заблудившийся местный житель.
По возвращении на заставу Сашка взглянул на часы. До выхода на службу около трех часов. Час на завтрак и подготовку к наряду. Оставалось еще немного времени на отдых.