– Джордан, клянусь, я никогда не нанимала адвоката по фамилии Жарр. Этот человек тебя обманул.
– Я так и подозревал.
– Человек, которого я на самом деле наняла, – это Лоран, и Реджи уверяет, что он – лучший в своем деле.
– Боюсь, даже лучший адвокат не сможет вытащить меня из этой переделки, – безутешным тоном заметил Джордан. – Похоже, мне суждено надолго стать обитателем этого замечательного учреждения. Если, конечно, здешняя еда не убьет меня сразу.
– Ты можешь хоть раз поговорить серь езно?
– Разумеется, но ты ведь не пробовала тот гуляш!
Берил в раздражении обернулась к Домье:
– А что по поводу погибшего? Кем он был?
– Согласно досье регистрации арестов, – ответил Домье, – его звали Франсуа Парментье, он работал швейцаром. Его обвиняли в нарушении общественного порядка.
– Как же он попал в камеру Джордана? – спросил Ричард.
– Кажется, этот адвокат, Жарр, обратился со специальным запросом, попросив поместить двух его клиентов в одну камеру.
– Это ведь был не просто запрос, – поправил Ричард. – Он наверняка дал кому-то взятку. Очевидно, что Жарр и мертвец были одной командой.
– На кого же они работали? – осведомился Джордан.
– На того же, кто пытался убить Берил, – ответил Ричард.
– Что???
– Несколько часов назад. Стреляли из высокомощной винтовки, прямо в окна ее гостиничного номера.
– И после этого она все еще в Париже? – Джордан обернулся к сестре: – Так не пойдет. Ты отправишься домой, Берил. И уедешь немедленно.
– Я пытался убедить ее в этом, – пожаловался Ричард. – Но она не слушает.
– Разумеется, она и не будет. Моя дорогая сестренка никогда никого не слушает! – Джордан бросил в сторону Берил сердитый взгляд. – Но в данный момент тем не менее у тебя нет выбора.
– Ты прав, Джорди, – отозвалась Берил. – У меня нет выбора. И именно поэтому я остаюсь.
– Но ты можешь погибнуть!
– Так же, как и ты.
Они стояли друг против друга, и никто не желал уступать. «Это тупик, – подумала Берил. – Он волнуется обо мне, я – о нем. И мы оба – Тэвистоки, а это означает, что ни один из нас никогда не признает поражение. Но у меня есть определенное преимущество. Он сидит в тюрьме. Я – нет».
Раздосадованный, Джордан повернулся и устало опустился на стул.
– Ради всего святого, повлияйте на нее, Вулф! – пробормотал он.
– Я пытаюсь, – отозвался Ричард. – А между тем мы все еще не ответили на главный вопрос: кто так настойчиво добивается смерти вас двоих?
Они на мгновение притихли. Затуманенным от усталости взором Берил посмотрела на брата, размышляя о том, что всегда считала его самым умным в семье. Уж если Джордан не может понять, в чем дело, кому это вообще по силам?
– Ключ к разгадке, – между тем рассуждал Джордан, – это Франсуа, тот погибший.
Он взглянул на Домье:
– Что еще вы знаете о нем? О друзьях, семье?
– Только о сестре, – сказал Домье. – Она живет в Париже.
– Ваши люди уже беседовали с ней?
– В этом нет ни малейшего смысла.
– Но почему?
– Она… как бы это сказать… – Домье задумчиво похлопал себя по лбу, вспоминая нужное слово по-английски. – Умственно отсталая. Она живет в частной лечебнице «Святое сердце». Медсестры утверждают, что она не может говорить и у нее очень слабое здоровье.
– А что насчет его работы? – напомнил Ричард. – Ты говорил, что он работал швейцаром.
– Да, в галерее «Анника». Это картинная галерея в Отейе, уважаемое заведение. Известно своей коллекцией работ современных художников.
– И что говорят о нем в галерее?
– Я лишь кратко переговорил с самой Анникой, владелицей галереи. Она говорит, что этот Франсуа был тихим человеком, очень надежным, проверенным. Чуть позже этим утром она ответит на все вопросы. – Клод взглянул на часы. – А между тем, как мне кажется, нам всем не помешает немного поспать. По крайней мере, несколько часов.
– А что насчет Джордана? – в тревоге спросила Берил. – Как я могу быть уверена, что здесь он в полной безопасности?
– Как я уже сказал, он будет содержаться в одиночной камере. В строгой изоляции…
– Это может быть ошибкой, – перебил Ричард. – Не будет никаких свидетелей.
– Если с ним хоть что-нибудь случится… – содрогнулась от ужаса Берил.
Джордан кивнул:
– Вулф прав. Я бы чувствовал себя намного более безопасно, если бы делил с кем-нибудь камеру.
– Но они могут запереть тебя с очередным наемным убийцей! – всполошилась Берил.
– Я знаю только тех типов, с которыми сидел в камере, – сказал Джордан. – Парочка довольно безобидных парней. Надеюсь, безобидных.
Домье кивнул:
– Я все устрою.
Берил было мучительно больно видеть, как уводят Джордана. Ненадолго задержавшись в дверном проеме, он помахал сестре на прощание. В этот момент Берил осознала, что она переживает всю эту ситуацию намного тяжелее, чем он. «Но это – прежний Джорди, – подумала она. – Никогда не теряет присутствия духа».
Когда они вышли из здания полиции, первые всполохи зари окрасили небо, и звуки уличного движения уже начинали постепенно нарастать. Берил, Ричард и Домье стояли на тротуаре, едва держась на ногах от усталости.
– Джордан будет в безопасности, – заверил Домье. – Я прослежу.
– Я хочу, чтобы он был больше чем в безопасности, – откликнулась Берил. – Я хочу, чтобы он вышел из тюрьмы.
– Для этого мы должны доказать его невиновность.
– Тогда именно этим мы и займемся, – сказала она.
Домье посмотрел на Берил покрасневшими от бессонницы глазами. Сейчас он казался старше своих лет, этот милый, дружелюбный француз, на лице которого годы проложили глубокие морщины.
– Все, что вы должны делать, моя дорогая, – это быть начеку, – сказал он. – И оставаться вне поля зрения.
Домье направился к своей машине, на ходу пообещав:
– Сегодня вечером мы поговорим снова.
К тому времени как они с Ричардом вернулись в свою квартиру в Пасси, Берил то и дело клевала носом. Последняя вспышка напряженности миновала, и былая энергия стала стремительно покидать ее. «Слава богу, Ричард, похоже, держится молодцом», – мелькнуло в голове Берил, когда они вышли из машины. Если бы она окончательно ослабела, он мог бы протащить ее последние футы до квартиры.
Что, собственно, Ричарду и пришлось сделать. Обвив рукой Берил за талию, он провел ее через дверь, помог подняться по коридору и войти в спальню. Там он усадил ее на кровати.
– Спи, – сказал Ричард. – Можешь спать столько, сколько нужно.
– Думаю, мне понадобится как минимум неделя, – пробормотала Берил.
Он улыбнулся в ответ. И хотя сон уже затуманивал взор бедняжки, она довольно отчетливо видела его лицо, в который раз безошибочно улавливая вспышку притяжения между ними. И эта вспышка, как обычно, готова была в любую минуту разгореться ярким огнем страсти.
Даже теперь, в этом измученном, совершенно обессиленном состоянии, картины чувственного желания мелькали в ее сознании. Берил вспоминала, как Ричард стоял без рубашки в дверном проеме спальни и свет лампы поблескивал на его сильных плечах. Она думала о том, как легко, должно быть, заманить его в свою постель, попросить об объятии, поцелуе… И еще о чем-то большем, значительно большем. «Слишком сильна между нами эта проклятая «химия», нас неумолимо влечет друг к другу, – размышляла она. – Это сбивает меня с толку, мешает сосредоточиться на важных делах. Стоит мне бросить на него лишь один взгляд, вдохнуть его запах, и все, о чем я могу думать, – это о том, как привлечь его к себе, оказаться с ним в одной постели».
Ричард нежно поцеловал ее в лоб.
– Я буду по соседству, – сказал он и вышел из комнаты.
Слишком усталая, чтобы раздеваться, Берил легла на кровать прямо в одежде. Из окна в комнату проникал яркий дневной свет, звуки уличного трафика становились все громче. «Если весь этот кошмар закончится, – подумала Берил, – мне придется некоторое время избегать Ричарда. Только для того, чтобы вернуть себе обычное здравомыслие». Да, именно это она и сделает! Скроется в Четвинде. Подождет, пока это безумное притяжение между ними исчезнет.
Берил была полна решимости осуществить задуманное, но стоило ей закрыть глаза – и перед ней снова предстал Ричард, все эти сладострастные картины, еще более яркие и соблазнительные, чем когда-либо. Эти мечты неотступно преследовали Берил, вторгаясь в ее сны.
Ричард проспал пять часов и поднялся незадолго до полудня. Приняв душ и подкрепившись яйцами и тостом, он ощутил, как возвращается к нему прежняя энергия. В этом дне осталось так мало часов на то, чтобы переделать уйму дел, поэтому сон в числе его приоритетов занимал одно из последних мест.
Взглянув на Берил, Ричард увидел, что она еще спит. Хорошо. К тому времени, когда она проснется, он как раз вернется из своей поездки. И все же Ричард на всякий случай решил оставить записку на тумбочке: «Ушел ненадолго. Вернусь около трех. Р.» Потом он машинально, не задумываясь, положил около записки пистолет. «Если понадобится, она сможет воспользоваться оружием», – рассудил он.
Убедившись, что два охранника все еще берегут покой Берил, Ричард вышел из квартиры, надежно заперев за собой дверь. Первым пунктом его плана было посещение дома номер 66 по улице Мира – здания, в котором погибли Мэдлин и Бернард.
В который раз пробегая глазами донесение полиции, Ричард снова и снова останавливался на показаниях домовладельца. Месье Ридо утверждал, что обнаружил тела днем 15 июля 1973 года, о чем сразу же и уведомил полицию. На допросе он заявил, что мансарду сняла мадемуазель Скарлатти, которая бывала здесь крайне редко и платила за наем квартиры наличными. Время от времени из мансардного жилища доносились стоны, хныканье и звуки мужского голоса. Но единственным человеком, с которым месье Ридо сталкивался лицом к лицу, была мадемуазель Скарлатти. Она постоянно носила косынки и солнечные очки, что не давало домовладельцу получить четкое представление о ее внешности. Тем не менее месье Ридо уверял: погибшая женщина и была той самой весьма привлекательной особой, Скарлатти. А мертвый мужчина? Нет, хозяин дома никогда прежде его не видел.