— Отлично. Но я сомневаюсь, что ты действительно так поступишь. В конце концов, разве не ты за мной бросился прошлой ночью?
— Не испытывай судьбу, дорогая. Я не такой джентльмен, как ты думаешь, — подмигнув, от чего у меня кровь закипела, он вложил рукоять меча обратно в мою руку.
Когда он повернулся, чтобы уйти, то бросил что-то через плечо. В последний момент я рефлекторно поймала это. Это была кисть для рисования — странная, неуклюжая деревянная кисть с тончайшим кончиком, но тем не менее это была кисть.
— Кисть старых картографов, — сказал Беллами, продолжая идти прочь. — Что касается красок, то тут ты можешь рассчитывать только на себя. Но будь уверена, здесь ты их не найдешь.
Тряхнув головой, я повернулась, чтобы уйти, прихватив со стола несколько листков пергаментной бумаги. Я не позволю Беллами вывести меня из себя, как не позволю ему проникнуть в мое сердце.
Вернувшись на палубу, обследовала трюм корабля. Я знала этот термин только потому, что слышала, как его называли остальные члены команды. Там, внизу, нашла груз с ящиками, на которых было написано, что это специи, красители и тонкие шелка. Я предположила, что это украдено. Но мне показалось, что это именно то место, где я могла бы найти что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве краски.
Я взяла пригоршню порошкообразного красителя из ящика, который мне удалось открыть в углу. Подойдет любой цвет. Я была рада увидеть на ладони столовую ложку насыщенного индиго и красного. Оторвала кусок ткани от своего пояса и высыпала туда порошок, стараясь, как всегда, не перепутать его.
Удовлетворенная, взбежала обратно на верхнюю палубу. Вернувшись на свое место на корме, уселась на пол со своей странной кистью и самодельными красками. У меня едва хватало пергамента, чтобы рисовать. Но мне было все равно. Мне просто нужно было движение кисти в руке. Ощущение комфорта от мазков, создающих цветовые оттенки. Это было единственное, что оставалось неизменным.
Мне нужна была вода, чтобы смешать красящие порошки. Но послеполуденное солнце полностью высушило настил. Итак, я сидела там, чувствуя, что, как и все остальное, что пробовала, это не сработает. И вдруг я подумала о Майло и тепле его объятий. Вспомнила, каково это — целовать его на ночь. Вспомнила, что чувствовала рядом с ним в День Нового Года, когда мы смотрели фейерверк и строили столько планов. И как жалела, что не отдалась ему в ту ночь. Если бы я знала, что, возможно, никогда больше его не увижу, как бы я вернулась в прошлое — или вперед — и показала бы ему, как сильно я его тогда любила. Потому что теперь я была уверена. По крайней мере, я так думала. Пока что-то во мне не взяло верх и не заставило меня задуматься, какова реальность в этом запутанном месте.
Когда я подумала о Майло и своем замешательстве, то моргнула, чтобы смахнуть слезы с ресниц. Они упали идеально, прямо на крошечные кучки яркой пудры, разложенные передо мной на палубе. Итак, я смешала пигменты со своими слезами, сделав ровно столько краски, чтобы кистью растекаться по восковой поверхности пергамента. Я приложила все усилия, чтобы создать контур того, что, по моему представлению, должно было быть вьющейся волной, но по мере того, как я смотрела на него, рисуя в цвете индиго, красный, который пыталась смешать, все больше и больше напоминал кровь в воде. Все это происходило одновременно, когда вода стекала с пергамента и просачивалась на палубу, оставляя на ней неизгладимые пятна. Идеальный образ, который я видела перед собой за последние несколько дней, быстро превратился в кошмар.
Словно по сигналу, в облаках раздался низкий раскат грома. После полудня начался ливень. Через несколько мгновений хлынул дождь, смывая мою кровавую акварель, будто это был всего лишь рисунок мелом на тротуаре. Я решила снова найти МакКензи и Ноя.
— Как дела? — застенчиво спросила я, чувствуя себя все более и более собой, когда подошла к ним, прислонившись к мачтам в передней части корабля. — С вами обоими все в порядке?
— Настолько хорошо, насколько это вообще возможно, — ответил Ной, глядя на меня сквозь легкие, как перышки, капли дождя, падающие ему на лицо. МакКензи толкнула его локтем. Должно быть, она думала, что я не замечаю.
— Я думала, что я тусовщица, — сказала МакКензи. — Но все это доказало, что я ошибалась. Я опустошена. Катрина, как ты это делаешь?
— Делаю что? — спросила я, приподняв бровь, когда села, чтобы присоединиться к ним.
— Выглядишь такой отдохнувшей. Ты выглядишь полной противоположностью тому, как я себя чувствую. Похоже, у тебя сегодня день в спа.
— Я понятия не имею, что ты имеешь в виду. Чувствую себя ужасно.
— Выпей что-нибудь. — Ной протянул мне флягу, и я сделала большой глоток, но тут же закашлялась, почувствовав на губах острый вкус рома. Когда я бросила на него убийственный взгляд, он пожал плечами. — Здесь не из чего выбирать. Кроме того, можно было бы использовать что-нибудь, чтобы заглушить чувства.
— Знаю, это кажется безнадежным, — сказала я. — Но, клянусь, мы найдем способ вернуться в наше время. Я поговорю с Беллами сегодня вечером.
Мы продолжали болтать, когда солнце село и дождевые тучи рассеялись. Наш разговор казался таким же пустым, как и корабль под нами. Света все еще оставалось достаточно, чтобы отбрасывать огненно-красные отблески на воду. Палуба сияла стеклянным блеском только что намокшей поверхности.
Внезапно к нам подошел угрюмого вида член экипажа. Из-под повязки на голове он уставился на нас темными, ввалившимися глазами.
— Капитан зовет вас троих на главную палубу, — произнес он.
Я взглянула на МакКензи и Ноя, у которых были одинаково озадаченные лица.
— Я забыла вам сказать. У нас уроки фехтования на мечах. — Я вздохнула.
— Наконец-то, что-то стоящее, — Ной сел с таким энтузиазмом, какого я, наверное, никогда в нем не видела.
МакКензи взяла его за руку, когда он помог ей подняться на ноги. Я осталась сидеть, заставив себя подняться. Больше не хотелось общаться с Беллами. Мне не нравилось, какой я становилась, когда была рядом с ним. Но я знала, что если не встану и не подойду к нему, он найдет меня. И это будет еще хуже.
Втроем мы спустились по ступенькам на главную палубу, где, казалось, собралась половина команды корабля. Несколько фонарей, расставленных вдоль палубы, освещали открытое пространство между ними. Беллами выступил из толпы, кивнув мне с полуулыбкой, от которой у меня кровь застучала в жилах сильнее, а глаза чуть не закатились на затылок.
— Подходите, друзья, — приказал он, взяв три меча из открытой бочки, стоявшей рядом с ним. Он бросил их нам, по одному, рукоятью вперед.
— Хм, опасно! — закричала МакКензи.
— Ты плывешь с пиратами, девочка. Опасность — это все, что есть, — голос Беллами донесся до моих ушей, как густой дым, мягкий и дерзкий. — Сначала посмотри, как я его держу. Крепко прижми рукоять к ладони. Используй два последних пальца, чтобы усилить хватку и придать силу удару, но оставьте эти два пальца свободными, чтобы они помогали направлять меч. — Он выставил указательный и средний пальцы, подчеркивая это. Мы все трое изо всех сил старались подражать его движениям и позе, когда он ходил вокруг и поправлял нас по отдельности.
— Неплохое начало. Теперь о вашей стойке. — Он остановился рядом со мной и приподнял мой подбородок, пока говорил. Я отвернулась. — Встаньте, ноги на ширине плеч, смотрите прямо и сосредоточенно. Не забудьте поставить одну ногу впереди другой. Вы же не хотите потерять равновесие.
Он подошел к Ною и попытался оттолкнуть его. Ной напрягся, чтобы удержаться на ногах, и в этот момент Беллами без предупреждения взмахнул своей саблей в сторону, ударив ею Ноя.
— И самое важное, что нужно помнить, — сказал он со смешком, — это то, что пираты никогда не играют честно. — Он снова замахнулся, чуть не выбив клинок из руки Ноя. Но Ной в последнюю секунду крепче сжал его и бросился на защиту. Мы с МакКензи, широко раскрыв глаза, наблюдали, как он спарринговал с Ноем, выкрикивая подсказки и предложения, когда их клинки пересекались.
— Довольно сексуально, не правда ли? — МакКензи наклонилась и прошептала через мое плечо.
Я не смогла удержаться от смеха.
— Не могу сказать, что с этим не согласна.
Я знала, что она, скорее всего, имела в виду Ноя, но я не сводила глаз с Беллами. Я наблюдала за тем, как его тело поворачивалось и извивалось, когда он ловко ступал по мокрому полу, такой же уравновешенный и крепкий, как сами мачты. Он двигался в такт легким покачиваниям корабля, будто он и море были единым целым. Его волосы цвета воронова крыла, распущенные и струящиеся, обрамляли лицо так же плавно, как и движения.
«Ты жаждешь его».
Что это было? Я отвела взгляд, ругая себя за то, что так зациклилась на нем. Я посмотрела на последние лучи заходящего солнца, оставшиеся на горизонте.
— Катрина, — Беллами позвал меня по имени, и это заставило меня снова обратить на него внимание. Он шел ко мне с яростью в глазах, которая заставила меня неловко поежиться. — Раз уж тебе так интересно, что там происходит, полагаю, ты уже знаешь, что правильный удар — это на самом деле вовсе не замах.
Он замахнулся на меня мечом. Когда я вздрогнула, он опустил его, а затем взял меня за руку и потянул вперед, причем совсем не нежно. Я, спотыкаясь, вышла на середину палубы, сжимая рукоять меча вспотевшей рукой.
— Размахивание мечом неэффективно. Ты устанешь еще до того, как соль высохнет на ботинках. — Он ухмыльнулся, поднимая мою руку, чтобы подставить мой меч к своему. — Нет, вместо этого ты хочешь сберечь свою энергию в бою. Используй колющие движения. Ударь противника. Сделай выпад вперед. — Он продемонстрировал, направив на меня свой меч. — А теперь сразись со мной.
Я почувствовала, как во мне нарастает незнакомый жар. Что-то еще вторгалось в меня, и я не могла это остановить. Я подняла меч, как он мне показывал, и взмахнула им, а он перехватил его своим.