Беллами не был единственным, кто пережил разрушение проклятия, потому что у Беллами не было моего сердца. У Майло было. Я отдала свое сердце Майло. Так что, черт возьми, я сейчас делала? Это была не я. Это была не Катрина. Но пока я боролась с голосом в своей голове, я, наконец, нашла ее.
Я быстро отстранилась и прижала ладони к губам.
— Прости, — пробормотала я. — Не знаю, что делаю.
Беллами казался очарованным. Он потянулся к моему лицу и нежно провел ладонью по щеке.
— Это было не для показухи, любимая, — произнес он с пьянящей улыбкой.
— Я знаю, и мне жаль! — огрызнулась я, понизив голос.
Беллами склонил голову набок, все еще глядя мне в глаза.
— Знаешь, это самое странное. У тебя самые красивые голубые глаза. Синие, как море. Бьюсь об заклад, именно поэтому я тебе все рассказал. Потому что ты похожа на море.
Я почувствовала, как мое сердце упало. Мои глаза не были голубыми. Что бы со мной ни происходило, это явно было не то, чего я хотела. Но я не знала, как это остановить.
— Но подожди, да. Теперь они снова становятся коричневыми. — Беллами выпрямился, его голос стал громче, отчетливее и более сдержанным. — Ты… ты — одна из них?
— Одна из кого, Беллами? Расскажи мне, что ты знаешь, — потребовала я. На этот раз говорила только я, полная отчаяния.
— Ты — та, кем бы ни была женщина, появившаяся на корабле моего отца… У нее такие голубые глаза. Всегда. Но они становятся темно-синими. И он становится ее марионеткой. Ты контролируешь меня?
— Нет, — сказала я, — я имею в виду, не нарочно. Я не знаю, что со мной происходит.
— Так вот почему ты прыгнула в воду той ночью, не так ли? — Беллами встал, глядя на меня так, словно я была какой-то инопланетянкой. — Ты — сирена. Настоящая?
— Нет. Я имею в виду, да. Я имею в виду, я не знаю. — Мои слова прозвучали как судорожные вздохи.
— Это значит, что я не был сумасшедшим. Я знаю, что видел на корабле отца, — Беллами повернулся ко мне спиной и отошел на несколько шагов к правому борту корабля.
— О чем ты говоришь? — В отчаянии произнесла я, следуя за ним. Он проигнорировал меня. — Пожалуйста! — Я потянулась к его руке.
— Почему? — Он отдернул ее. — Ты все равно будешь манипулировать мной? Давай, снова превращай меня в свою марионетку и околдовывай.
— Беллами, я обещаю, я не пыталась…
— Нет, — произнес он. — Оставь меня в покое. — Сжав челюсти и наморщив лоб, он мягко оттолкнул меня, спускаясь по ступенькам к своей каюте. Как только он скрылся из виду, я тихонько прислушалась, не хлопнет ли дверь его каюты. С жжением в груди я подняла глаза к звездам, которые только что наблюдали за всем этим. И я никогда не чувствовала себя более одинокой и потерянной.
23. Послание в бутылке
Катрина
Я все гадала, как мне вернуть доверие Беллами, и гадала, действительно ли мне это нужно. Но какая-то часть меня, по крайней мере, должна была знать, что он не ненавидит меня.
Завтра мы должны были зайти в порт Нассау, и я больше всего на свете надеялась, что каким-то образом найду там Майло. Но как мне смотреть на него после того, как я только что поцеловала Беллами? Даже если в основном это была не я… а какая-то часть меня. Моя сторона сирены оказалась сильнее, чем я думала. Но у нее не было собственных желаний. Она просто заставляла меня действовать в соответствии с теми темными силами, которые у меня уже были. И это я ненавидела больше всего. Это сделало меня смелой, подлой и эгоистичной. И она знала, как одолеть меня.
Я отправилась на поиски МакКензи. Они с Ноем спали где-то под палубой, но я не знала точно, где именно. Спустившись в глубины темного корабля, я поискала их, держа в руках фонарь, который взяла с собой сверху, чтобы лучше видеть. Я проходила мимо рядов гамаков и спальных бараков, пока мое внимание не привлекла рука, подзывающая меня. Это была МакКензи, лежавшая на полу на груде одеял. Ной лежал, прислонившись спиной к стене, свесив голову набок, когда спал.
— Не возражаешь, если я присоединюсь? — прошептала я.
— Что ты делала? — спросила МакКензи. — Получала еще одну ночь особого внимания от Беллами? — Я почти почувствовала горечь в ее словах. Я села рядом с ней, стараясь не смять одеяла и не потревожить никого, кто спал рядом.
— Нет, — прошипела я. — Я пыталась поговорить с ним. Но все пошло не так, как планировалось.
МакКензи покачала головой.
— Так может Беллами помочь нам или нет?
— Беллами сейчас зол на меня по разным причинам, — пробормотала я, глядя на пыль на одеялах. — Я думаю, мы сами по себе, но надеюсь, что завтра, когда мы приземлимся в Нассау, мы, может быть, найдем Майло, и, может быть, он будет знать, что делать.
— Надеюсь, ты планируешь рассказать Майло о том замечательном времени, которое ты провела с Беллами. — Голос Ноя прорезал темноту, когда он наклонился вперед, прячась в тени. — Хотя, видит бог, возможно, он заслужил это после всего того дерьма, через которое заставил нас пройти.
Я открыла рот, чтобы возразить, но не смогла придумать, что сказать. Ной был прав. Я предала Майло, хотя и не контролировала себя в тот момент. Я была такой же эгоисткой, как Корделия. Может быть, мне действительно суждено было стать такой, как она.
— Ной, — наконец выдавила я, — я бы сказала «это не то, что ты думаешь», но знаю, что это звучит как полная чушь. — Даже в темноте я видела, что Ной сыт по горло. Его темные брови были сведены вместе, и он почти сердито смотрел на меня.
— Так и есть. — Он кивнул. — Но я имею в виду, то, что с нами произошло, ненормально. Так кто может сказать, что здесь вообще имеет смысл?
Я отвернулась, чувствуя на себе снисходительный взгляд Ноя. Он продолжил:
— Послушай, я первый, кто начинает предполагать худшее обо всех. Я только начинал дружить с Майло, прежде чем все это пошло прахом. Но я начинаю думать, что, может быть, Майло не был здесь сумасшедшим.
Мы с МакКензи обменялись удивленными взглядами.
— Есть кое-что, что я, вероятно, должна сказать вам обоим, — я запнулась, подбирая слова.
— Ну, тогда продолжай, — пробормотал Ной.
Я глубоко вздохнула, опасаясь, что мои слова прозвучат еще безумнее. Но это был единственный способ сохранить тонкую, быстро разрушающуюся нить между нами.
— С тех пор, как мы здесь, я слышу этот… этот голос в голове. Он похож на мой, но он подсказывает мне то, о чем я никогда бы не подумала. Иногда я следую ему и не осознаю этого, пока не становится слишком поздно.
— Это должно заставить меня почувствовать себя лучше? — Ной скрестил руки на груди. — Потому что все, говорит мне, что ты еще более сумасшедшая, чем я думал.
— Именно этого я и боялась. Но мне нужно, чтобы вы выслушали меня. — Я сжала челюсти и наклонилась вперед, чтобы мои слова были предельно четкими. — Что-то управляет мной. И я все еще пытаюсь понять, как это остановить.
МакКензи посмотрела на Ноя, который, казалось, все еще не собирался сдвинуться с места.
— Ной, посмотри, что с нами произошло. Мы буквально путешествовали во времени. Возможно, не так уж и сложно поверить, что что-то может влиять на наш разум.
Я была благодарна МакКензи за то, что она согласилась признать мои сомнения в себе, но я знала, что моего оправдания недостаточно. Им нужно было знать остальное. Хранение секретов почти всегда приносило больше вреда, чем пользы.
— Дело не только в этом. Думаю, пришло время мне признаться в этом. Я… — К горлу подкатил комок, и я едва смогла закончить предложение. Я не хотела слышать, как говорю это вслух. Но я заставила себя произнести это вслух. — Я говорила вам, что я — потомок Корделии, когда работала на моторном паруснике, помните?
Они оба кивнули, и я нервно моргнула, прежде чем продолжить.
— Что ж, это также делает меня сиреной. И я начинаю думать, что, возможно, эта часть меня обладает голосом более сильным, чем мой собственный.
Они оба на мгновение заколебались, а я опустила голову. К моему удивлению, первым заговорил Ной.
— В этот момент я начинаю думать, что сплю, но я имею в виду, если мы, черт возьми, перенеслись в прошлое, кто сказал, что ты не можешь быть русалкой?
— Поверь мне, это не то, чего я хочу. Я бы не стала лгать об этом. — Я пожала плечами. — Но я хотела, чтобы вы знали, что это что-то значит, когда я говорю, что сожалею. Простите, что втянула вас в эту историю, простите, что я пока не знаю, как нас спасти, и простите, что выставляю себя дурой на этом корабле. Но вы оба — все, что у меня осталось. И я не хочу потерять вас в следующий раз.
Взгляд Ноя чуть смягчился, и МакКензи прижалась к нему, положив руку ему на плечо.
— Извинения приняты, — вздохнула МакКензи. — Мы никуда не уйдем. — Она посмотрела на Ноя, словно ожидая, что он подтвердит ее слова. Он вздохнул и со стоном повел плечами.
— Все в порядке. Я ценю твои извинения и думаю, если и есть кто-то, с кем мы хотели бы застрять посреди океана, так это с русалкой.
— Спасибо. — Мои губы сложились в легкую полуулыбку. — Обещаю, я стараюсь изо всех сил.
— Мы тоже, — сказал Ной. — И раз уж мы приносим свои извинения, я прошу прощения за то, как я поступил с Песча… э… Майло. Думаю, он не хотел нас так подставить. Но даже если бы и хотел, я бы не хотел, чтобы с ним такое случилось.
— Уверяю, он сделал только то, что должен был сделать. Чтобы трезубец не попал не в те руки. — Я выпрямилась, готовая защищать Майло. — И я отказываюсь верить, что его больше нет.
— Я тоже, Катрина. Он бы так просто не сдался. Он, должно быть, все еще где-то там. И когда мы найдем его и вернемся, он будет должен моему дяде новую лодку. — Ной говорил вполголоса, но я почувствовала, как в его голосе зазвучали беззаботные нотки.
— Справедливо, — произнесла я, и мое настроение поднялось. — Не каждый день узнаешь, что твой коллега — пират-призрак.
Мы все немного посмеялись, но вскоре снова воцарилась тишина. Мы вместе прислонились к стенке корабля и закрыли глаза, пока ритм моря убаюкивал нас, погружая в сон. И я крепко уцепилась за ободряющие слова МакКензи, прокручивая их в голове: «Мы никуда не уйдем».