— Да, — сказала она, — это было довольно круто. Но это и близко не похоже на то, чтобы быть русалкой-разбойницей. — Ее хихиканье напомнило мне звук лопающихся мыльных пузырей. — Ну, в любом случае, я пойду скажу остальным, что ты проснулась. — Она встала и направилась к двери, обернувшись, чтобы добавить еще кое-что: — Беллами беспокоился о тебе.
Она закрыла за собой дверь прежде, чем я успела что-либо ответить. Я бы попросила ее, по крайней мере, дать мне возможность переодеться во что-нибудь более откровенное, чем это ночное платье на тонких бретельках, прежде чем предстать перед кем-либо еще, но я полагала, что все уже увидели все, что я могла предложить, когда они вытащили меня из воды.
Пока я ждала там, натягивая на себя одеяло, когда на улице стало слишком холодно, я почувствовала на пальце тонкое золотое кольцо. Я крутила его большим пальцем, думая обо всем, что заключало в себе это маленькое колечко, и о том, что оно будет служить постоянным напоминанием о том, чего я не смогу вернуть. На мгновение — просто тихое, сладостное мгновение — я снова оказалась в гроте у водопада, переплетенная с ним и чувствующая, что вечность на нашей стороне. Я моргнула, и все это исчезло.
Три удара в дверь заставили меня поднять взгляд. Беллами просунул голову в комнату, и его взгляд почти сразу же остановился на мне.
— Ты можешь войти, — сказала я, откидывая голову на спинку кровати, чтобы оставаться в вертикальном положении.
— Я же говорил, что ты заболеешь, прыгая в эту воду, дорогая. Я просто не думал, что это произойдет 300 лет спустя, — поддразнил он. — Как ты себя чувствуешь? — Он подошел ко мне, приоткрыв дверь всего на дюйм.
— Чувствую себя хорошо. Просто… устала. — Я выдохнула, бросив взгляд на задернутые занавески рядом с моей кроватью. — Я бы хотела полюбоваться видом.
— Конечно, — Беллами прошаркал к занавескам и отдернул их, позволяя комнате наполниться ярким светом. Я смотрела на мерцающий Атлантический океан, размышляя, как же мне теперь вернуться домой и начать семестр, будто ничего не случилось. Я не знала, как у меня получится, но я разберусь с этим позже. Беллами стоял молча, тоже глядя на воду.
— Знаешь, — сказала я, устраиваясь поудобнее на горе подушек, — наверное, тебе следует отдохнуть. Не могу себе представить, как это здорово — быть воскрешенным из мертвых.
Беллами повернулся ко мне с ухмылкой.
— Все не так уж и плохо. Я едва мог уловить разницу между воскрешением и утром после хорошей, долгой ночи в таверне. Я был гораздо пьянее.
— Рада слышать, что для тебя это так естественно, — пошутила я. — Но если серьезно, Беллами, как ты на самом деле?
Он медленно подошел к краю кровати и сел на матрас рядом со мной. Он посмотрел на меня, прищурив глаза, будто был очень сосредоточен на своем ответе.
— Как я? — Он почесал подбородок, напомнив мне загнанного в угол зверя. — Я проснулся с совершенно новыми воспоминаниями, которых раньше не было. Я помню, как спасал тебя, танцевал с тобой и сражался бок о бок с тобой. Тогда я думал, что влюблен в тебя, и это меня так разозлило. Но я не знаю, что чувствую сейчас. Потому что теперь все по-другому. Для нас обоих. И теперь я свободен. Меня не сдерживают ни проклятия, ни враги. Но я понятия не имею, что делать дальше.
— Все в порядке, — я наклонилась вперед, чтобы коснуться его плеча. — Я тоже.
Он взглянул на кольцо у меня на пальце.
— Я не могу выразить словами, как мне жаль, Катрина.
Тяжесть упала с моего сердца.
— Забавно, не правда ли? Мы оба потеряли тех, кого любили, из-за того, что кто-то другой должен был любить нас достаточно сильно, чтобы не отнимать их у нас. — Я заметила, как печаль затуманила глаза Беллами, когда он, несомненно, подумал о Серене, и я сразу почувствовала себя виноватой за то, что заговорила об этом. Но я хотела, чтобы он знал, что я хоть как-то его понимаю.
Дверь скрипнула, когда кто-то толкнул ее.
— Катрина? — послышался робкий и тихий голос.
— Привет, Ной, — сказала я со слабой улыбкой. — Надеюсь, ты развлек команду на этой яхте своими битбоксерскими штучками.
При виде удивленно поднятых бровей и озадаченного выражения лица Беллами я не смогла удержаться от смеха, и Ной хихикнул вместе со мной.
— К сожалению, на этом корабле, похоже, никто не настроен петь, — сказал он, подходя ближе. — Маккензи сказала, что ты очнулась, и я… э… э… просто хотел сказать, что рад, что с тобой все в порядке… и спасибо тебе. За то, что остановила Корделию. Ты буквально предотвратила катастрофу.
Я слегка пожала плечами.
— Я бы ничего не смогла сделать без вас. Не думай иначе.
Ной кивнул, а затем прикусил губу, будто собирался мне что-то сказать, но потом передумал.
— Ладно, я, пожалуй, ненадолго выйду на палубу. Дай нам знать, если тебе что-нибудь понадобится. И Беллами, если тебе нужно где-нибудь остановиться, я знаю одно местечко.
Беллами поблагодарил его, и я помахала ему на прощание, когда он вышел за дверь, снова оставив нас наедине. Мы оба молчали слишком долго, прежде чем стало не по себе.
— Ной хороший парень. Он поможет тебе разобраться во всем и устроиться поудобнее, — заверила я, нарушая молчание.
— У меня было три столетия, чтобы обустроиться. — Он опустил взгляд, и в его голосе послышалась тяжесть. — Мне не нужно обустраиваться. Мне просто нужно знать, почему я вернулся.
— Корделия просто была жестока, — сказала я.
— Точно. — Я заметила, как напряглись его шея и линия челюсти. — И именно поэтому я не могу просто жить какой-то обыденной жизнью, потому что она вернула меня к жизни. Мне нужно быть кем-то. Мне нужна причина, по которой это сердце снова бьется. Я больше не могу гоняться за морем, как раньше. Теперь это другой мир. Итак, что я здесь делаю? Кто я здесь?
— Не будь строг к себе, — сказала я, жалея, что не знаю, как последовать собственному совету. — Тебе пока не обязательно знать все это. Но, пожалуйста, не думай, что тебя вернули просто так… потому что… потому что я рада, что ты здесь. — Я сглотнула, надеясь, что моя жалкая попытка подбодрить его возымеет хоть какой-то эффект. Слабая улыбка, появившаяся на его лице, была достаточным признаком того, что это произошло.
— Я всегда буду рядом с тобой, Катрина Дельмар. — С этими словами он встал и выскользнул за дверь, а я закрыла усталые глаза, чтобы снова заснуть.
45. Тихое прощание
Катрина
Когда судно проходило через канал обратно к пристани в Константине, решила, наконец, выйти на палубу. Я подумала, что никто не заметит, как я соскользну, если буду держаться поближе к корме судна. К счастью, на дне комода Корделии я нашла кое-какую одежду, которая помогла мне почувствовать себя немного похожей на саму себя — простую блузку с длинным рукавом и пару темных джинсов в обтяжку. Я подошла к дальнему левому борту и облокотилась на перила.
Лодка осторожно прокладывала себе путь среди высоких камышей и темно-синей воды, и я гадала, кто же управляет ею. Когда мы приблизились к пристани, я не могла избавиться от чувства страха. Когда сойду с этого корабля, мне захочется начать все сначала. У меня даже телефона больше не было, так как он был потерян или уничтожен вместе со всеми остальными во время нашего первого кораблекрушения.
«Родители, наверное, ужасно волновались», подумала я. Но потом вспомнила, что здесь время прошло не так, как у нас. Что касается моих мамы и папы, то они получили от меня весточку только накануне. По крайней мере, теперь было на один повод для беспокойства меньше. Но я гадала, как мне найти в себе мотивацию и моральный дух, чтобы возобновить занятия, когда они начнутся на следующей неделе. Большинству студентов не приходилось жить с тяжестью убийства своей прабабушки, расставания со своим парнем в 18 веке, принятия того, что они наполовину рыбы, и осознания того, что в них есть темная половина, которая всегда будет пытаться взять верх над всем, одновременно. Но именно так я начну свой новый год.
Мое внимание привлекли медленные шаги за спиной. Я их не узнала, но и оборачиваться не стала. Если кто-то хотел напасть на меня исподтишка, пусть так и делает. Но голос Ноя заглушил все навязчивые мысли, которые могли возникнуть у меня по этому поводу.
— Эм… привет, — произнес он, занимая место рядом со мной у перил.
— Привет.
— Рад, что ты пришла сюда. — Он нервно перебирал большими пальцами, переводя взгляд с меня на палубу и обратно. — Потому что я пытался найти возможность передать тебе это до того, как мы причалим. — Он протянул руку, и на его раскрытой ладони лежал потрепанный компас. Компас Майло.
— Я хотел отдать его тебе раньше, но в присутствии Беллами чувствовал себя немного странно. Но в ночь перед тем, как мы нашли трезубец, Майло сказал мне сохранить его и отдать тебе, когда придет время.
Я медленно потянулась вперед и подняла компас. Я держала его обеими руками, будто это был драгоценный камень, который я не могла упустить из виду. Проглотив комок в горле, я посмотрела на Ноя.
— Он, должно быть, знал, что должно было случиться. С самого начала. Он знал. — Мои слова сорвались с языка. — Знаешь, он доверял тебе. Вот почему он попросил тебя это сделать.
— Он бы сделал для тебя все, что угодно, — сказал Ной. — Ты была единственным, что имело для него значение.
Я не знала, что ответить. Но мне и не пришлось этого делать, потому что Ной, казалось, понял меня, когда единственным словом, которое я смогла пробормотать, было «спасибо».
— Без проблем, — сказал он, наблюдая за причалом, пока мы приближались к порту, к свободному месту, ожидавшему нас в Тесоро-дель-Мар-Марине. — Теперь тебе, наверное, стоит вернуться в каюту, пока тебя никто не заметил. Мы заберем тебя, как только все уйдут.
Я кивнула, оглянулась через плечо и увидела, как МакКензи пересекает палубу, направляясь к каюте.
— Она, наверное, собирается сказать мне то же самое, — усмехнулась я. — Будь добр к ней, Ной. — Мне удалось включить свою натуру сирены ровно настолько, чтобы глаза вспыхнули голубым для пущего эффекта. Ной отпрянул с нервной ухмылкой.