И страждущая песнь
В многоголосье хриплом
Взлетит, взывая к милости чужой.
Так стойте ж так
Под этим вечным всхлипом
С протянутой рукой.
С протянутой рукой...
Ну что еще, мой друг, сын человека.
Бежать в пустыню - вот он, выход твой,
И чашу бед, всю эту боль и ветошь
Взвалить на плечи и тащить с собой,
И там всю душу разодрать о камень
И гнев бессилья ею напоить,
И видеть, как звезда в ущелье канет
И вихрь песков все это поглотит.
Пржевальск, 1976 г.
Средневековые анонимы
(Перевод с английского)
Эдуард, Эдуард
"Почему с твоей шпаги каплет кровь,
Эдуард, Эдуард?
Почему с твоей шпаги каплет кровь
И столь грустен ты?"
"О, убил я сокола моего,
Мама, мама;
О, убил я сокола моего,
Он был так хорош".
"Кровь сокола твоего так красна,
Эдуард, Эдуард;
Кровь сокола твоего так красна,
Говорю тебе, сын мой".
"О, убил я рыжего рысака моего,
Мама, мама;
О, убил я рыжего рысака моего,
Он несся, как ветер".
"Твой рыжий был стар, есть другой у тебя,
Эдуард, Эдуард;
Твой рыжий был стар, есть другой у тебя,
По ком можно страдать".
"О, убил я любимого отца моего,
Мама, мама;
О, убил я любимого отца моего,
И беда мне, о Боже!"
"От кары какой же за это ты будешь страдать,
Эдуард, Эдуард?
От кары какой же за это ты будешь страдать,
Мой сыночек, скажи мне".
"Я ноги свои унесу далеко-далеко,
Мама, мама,
Я ноги свои унесу далеко-далеко,
За моря-океаны".
"Но что станет с замком тогда,
Эдуард, Эдуард?
Но что станет с замком тогда,
С этим башенным чудом?"
"Он будет стоять здесь, покуда не рухнет,
Мама, мама;
Он будет стоять здесь, покуда не рухнет,
А мне не бывать в нем отныне".
"Но что ты оставишь дитяткам своим и жене,
Эдуард, Эдуард?
Но что ты оставишь дитяткам своим и жене,
Когда убежишь за моря-океаны?"
"Покои вселенной, пусть сами от жизни хлебнут,
Мама, мама;
Покои вселенной, пусть сами от жизни хлебнут,
А мне никогда не видать их отныне".
"А что оставляешь ты маме любимой своей,
Эдуард, Эдуард?
А что оставляешь ты маме любимой своей,
Сынок мой, скажи мне?"
"Проклятие ада дарю я на память тебе,
Мама, мама
Проклятие ада дарю я на память тебе,
Твои выполняя советы. О Боже!"
Песнь вишни
Иосиф был уже не молод,
не молодым уже он был,
когда женился на Марии
и в Галилее с нею жил.
Их путь однажды шел по саду,
богатому, как божий кров,
росли в нем ягоды и вишни
такие красные, как кровь.
И вот идут они по саду,
средь пышной зелени вокруг,
когда кроваво-красной вишни
Марии захотелось вдруг.
- Будь добр, - она пролепетала,
потупив долу кроткий взгляд, -
сорви мне вишенку, Иосиф,
во мне ребеночек зачат.
Иосиф, вспыхнул чуть смущенно
и не без грубости сказал:
- Пускай тебе срывает вишни
тот, кто ребеночка зачал.
Но тут из чресл его Марии
им голос был, суров, как сталь:
- Пригни ты вишню, что повыше,
чтоб мать моя могла достать!
И тут же вишня наклонилась,
и в руки матери легла,
- Иосиф, зри! - она вскричала. -
К нам сила неба снизошла!
О как глядел Иосиф тупо,
рассудок словно потеряв,
он бормотал: - Прости, Мария,
я был не прав, я был не прав!
Потом Мария съела вишен,
как кровью, соком налитых,
потом совсем отяжелела,
как будто дело было в них.
А разрешившись, на колени
свои младенца уложив,
она спросила его нежно:
- Скажи сынок, как будем жить?
- Сперва мне быть, маманя, мертвым,
подобно камню, что в стене,
затем придет великий траур,
печаль великая по мне.
Но днем пасхальным я воскресну
и, воссияв, не премину
назначить свет луны и солнца
светить по слову моему.