– Дин? – вовремя обратил на это внимание глава семьи.
– А… Да так. Мелочи.Маноду молча поставил кружку на блюдце и, встав из-за стола, обошёл его, чтобы осмотреть голову Дина. Осторожно убрав волосы, он прочесал темя Иватани, после чего поднял его и указал в сторону ванной.– Откуда у тебя рассечение? На голове кожа разошлась. Я сейчас подойду, подожди меня в ванной комнате, – мужчина поспешил удалиться к себе в комнату, скорее всего, за личным инвентарём.Послушавшись главу семейства, Дин направился в ванную, слыша, как позади него забеспокоилась Сара, шептавшая Каэдэ полные беспокойства вопросы. Уверив мачеху, что всё хорошо, Мори соскочила с места и догнала своего парня уже в ванной, где он склонился над раковиной, поливая кровью уже её.– Что произошло? – тихо спросила она, вставая рядом.– Неважно, всё нормуль, – отмахнулся одноглазый, придерживая голову рукой.– Дин, рассечений на голове просто так не бывает, не делай из меня дуру. Что у тебя случилось?– Ну… – Дин оглянулся и удостоверившись, что его не слышат, пригнулся к Кае, – …мне башку битой расхреначили. Я только что с задания пришёл.– Ох, блин… Ладно, отец тебе сейчас спаяет рассечение. Только придумай отговорку о том, как это случилось. Нельзя, чтобы он узнал о твоей работе. Помнишь? Как договаривались. Ты просто помогаешь отцу с бумажками в офисе.Кивнув в ответ и усевшись на край ванны, парень стал дожидаться Маноду. Как оказалось, он был одним из лучших хирургов в стране, а также обладал динамо, которая позволяла ему чувствовать себя в сфере медицины ещё более комфортно. Если опираться на то, как это объяснял сам доктор, то он вступает в симбиоз с субъектом, становясь с ним единым организмом, после чего начинается обмен веществ, с помощью которых он ускоряет регенерацию и рост клеток. Будь что-то подобное у каждого врача, мир, того и гляди, остался бы без смертельных болезней уже через месяц. Подоспевший Мори выпроводил Каэдэ из ванны и немедля приступил к обработке раны, сначала обильно полив всё спиртом, а после прислонив несколько пальцев к рассечению, начиная сливаться с пациентом. Иватани ощущал, как всё его темя наполнялось теплом и будто погружалось во что-то жидкое. Он не мог как-то более точно описать то, что происходило, однако процесс был вполне себе умиротворяющим, если можно рассматривать это с такой стороны. Спустя мимолётные две минуты Дин был как новенький. Из-за подобного инцидента женская сторона семьи всё ещё волновалась, так что после благодарств Маноду парню пришлось идти и убеждать Сару и Каэдэ в том, что всё в действительности в порядке. Не было смысла раздувать из-за такой незначительной мелочи целую драму.После ужина и довольно приятных разговоров все порядком утомились, так что было решено постепенно расходиться. Сара решила сразу пойти спать, Маноду взялся за книгу, которую пришлось отложить из-за ужина, а Каэдэ решила погулять с Дином, пока ещё не до конца стемнело.Прохлада, темень и тёплые объятия. Пара сидела в парке, грея руки о горячий шоколад, прижавшись друг к другу и наслаждаясь своей маленькой прогулкой. Слова им были не нужны. В какой-то момент зелёные глазки начали игриво скакать вдоль всей длины Иватани, выискивая, к чему бы прицепиться. Не найдя особых тем, Кая отставила стаканчик на лавочку и обеими руками сжала своего любимого, начиная тереться о него головой.
– Ты чего? – отвлёкся от своих мыслей Дин.– Ничего. Просто ты у меня большой и мягкий.– Мягкий? – переспросил Дин, ибо в его понимании мягкими могли быть тучные люди, а подобное описание явно не подходило для доходяги вроде него.– Да. Совсем как плюшевый мишка! Mon ours en peluche, – она вжалась в Иватани ещё крепче, наслаждаясь этими объятиями как в последний раз.– Кая, на нас люди смотрят, – немного смутился парень.– Ничего не знаю. Ты – мой. Мне стесняться нечего. А вот почему ты так переживаешь я не совсем пойму.– Ну… у меня же никогда не было подружки. Для меня такое в новинку, – донельзя честно ответил парень.– Дурашка. Смотри как надо. Ну-ка, обними меня, – девушка отпустила своего “мишку” и чуть отсела назад, давая партнёру место для поворота.– Х-хорошо, – бережно протянув руки, Дин обнял Каю, просто положив на неё руки.– Это не обнимашки. Обнимашки это так! – крикнула Мори, резко сжимая свою игрушку как можно сильнее, однако Дин это совершенно не почувствовал, ведь во всей Мори силы было примерно как в одной его руке.– Ладно, – сжав руки что было сил, Иватани сдавил несчастную девушку, которая тут же начала пытаться вырваться.– Нет! Нет! Задушишь! Не так сильно, Дин!– Ой, прости, – он быстро ослабил хватку и убрал руки, боясь, что действительно перестарался.– Не делай так больше… а то обижусь.– Не буду. Прости, пожалуйста.Милый смешок проскочил между слов, делая ситуацию чуть более комичной. Даже по прошествии месяца с хвостиком, Мори не перестала дивиться разногласиям между внешностью и характером своего парня. Ей до сих пор было искренне интересно как он будет вести себя в той или иной ситуации, как будет смотреть на различные вещи и как будет приходить к решениям.– Слушай, ты уже подумал над моим вопросом? – Каэдэ вновь взялась за свой шоколад, мирно делая маленькие глоточки в ожидании ответа.
– Касательно работы-то? Честно сказать, я всё ещё думаю. Мне нужна такая работа, которая не будет занимать сильно много времени и при этом быть такой, куда безопасники точно не нагрянут. Например…
– Преподаватель в спасительном? – продолжила девушка наперекор Дину.
– …грузчик, – сказал он одновременно с ней, – А? Препод? – аж растерялся Дин.
– Да. Пока я училась на отделении Поддержки, у меня был один достаточно молодой учитель, ему даже двадцати пяти не было. Фамилия у него Росси была, итальянец, ни с кем не спутаешь. Насколько я знаю, если ты обладаешь достаточными навыками, то попасть в состав студентов или преподов будет нетрудно. Сходи, попробуй.
– Ты как-то высоко мне планку задрала. Из меня учитель, как из Атсумэ дамский угодник. Да и тем более, учитель – это очень трудная работа, я не смогу находиться там только когда мне будет удобно.
– Росси большую часть времени проводил на полигоне, где обучал нас стрельбе. Не по работе, он просто так там сидел, ибо поток студентов не особо большой и у него было крайне много свободного времени. Думаю, если постараешься попасть туда как препод рукопашного боя, то тебя могут и взять. Тем более, что у безопасников отпадут к тебе вопросы, если комиссия будет в тебе уверена.
– Звучит неплохо, но я не знаю, получится ли…Мягкий поцелуй сверкнул где-то под скулой. Маленькие ладошки Мори схватились за щёки парня и притянули его голову к себе. Каэдэ с крайне уверенным взглядом глядела на Иватани, сжимая его лицо так, что его губы размыкались от этих усилий.– У тебя всё получится. Лично я верю. Не думаю, что человек, переживший столь много, не сможет устроиться на работу. Завтра ты идёшь туда и делаешь всё в лучшем виде, договорились?
– Завтра? Э-эх, ладно. Договорились. Только отпусти мою рожу.
– Во-первых, не рожу, а мосю. Во-вторых… – девушка быстро поцеловала Иватани, после чего сразу же потянулась за какао, – …теперь всё.В голове одноглазого не было не единой после столь коварного приёма, а потому он даже не стал пытаться спорить. Приняв такое ответственное решение как можно проще, он легко обнял Каэдэ, прижимая её к себе и продолжая любоваться высокими новостройками перед собой, которые, казалось, уходили в самое небо.***
Слегка прохладный ветер лениво шуршал вдоль нескончаемых улиц города, пока звук сигналящих машин полностью перебивал его, оставляя лишь едва уловимый шум. Траффик двигался по некогда переделанным под правостороннее движение улицам, стараясь продвинуться хотя бы на несчастные пару метров в самый час пик. На тротуаре, прикрывшись от знойного летнего солнца небольшим участком тенька, Дин, приперевшись плечом к зданию, вот уже пять минут наблюдал за тем, как Кьюсэ не мог найти его, стоя по ту сторону дороги буквально в пятидесяти метрах от него. Торопиться Иватани никуда не хотел, в его руках была недопитая бутылочка апельсинового сока, над головой светился рекламный баннер, висевший прямо на здании, на котором транслировались предстоящие новинки кино, которым Дин очень интересовался, да и в принципе ему было крайне лениво сейчас куда-то двигаться. Прождав ещё с пару минут и закончив со своим дневным перекусом, Иватани, издав достаточно тяжёлый и протяжный вздох, в котором он заключил всё своё нежелание находиться где-то вне своей уютной квартиры, всё же перешёл дорогу, подходя к Атсумэ и глухо хлопая того по плечу, отчего тот взвизгнул с испугу, словно прямо сейчас записывал сцену для какого-то карикатурного мультика.
– Ещё бы две минуты… – скрупулёзно подметил юноша, – …и я бы мог вполне законно дать тебе по лбу.
– Ты когда подойти успел?! – воскликнул Тсу, оборачиваясь к Дину.
– Я здесь уже минут десять валандаюсь, наблюдая за уровнем твоего интеллекта.
– Почему ты просто не позвал меня сразу?
– Эксперимент. Хотел проверить, насколько быстро развиваются приматы.
– Да иди в пень. У меня зрение плохое.
– А, серьёзно? – в моменте осёкся долговязый. – Насколько?
– Э-э… Минус… Или плюс… Не знаю, короче.
– Ты не знаешь, какое у тебя зрение? – вполголоса спросил Дин, поражаясь уровню безответственности своего напарника.
– Оно недавно испортилось, и я немного стесняюсь говорить об этом родителям.
– Нашёл чего стесняться, конечно. Дуй в оптику и подбирай себе очки. Либо линзы на крайняк, а то такими темпами ты кого-то на задании подставишь. На, – кинув в руки Атсумэ пустую бутылку из-под сока, Дин развернулся и побрёл в направлении института. – Выбрось куда-нибудь.Дорога была достаточно долгой, по большей части потому, что парни никуда не торопились. Они спокойно шагали по главной улице, болтая о всякой ерунде, которая только приходила в голову. Как оказалось, Атсумэ был заядлым любителем игр, в особенности тех, которые бросали максимальный вызов игроку. Например, любой souls-like. Помимо игр он увлекался раритетными машинами и любил коллекционировать комиксы, что Дин счёл чистым ребячеством, в отличие от первого увлечения. Сам же Иватани рассказывал о кино и единоборствах. Это было то, в чём он разбирался лучше всего. Касательно кинематографа, его привлекали не столь сами картины, сколько их постановка и проработка, о чём он рассказывал взахлёб, впервые забывшись о том, с кем конкретно он говорил. Впервые за колоссально долгое время одноглазый мог поболтать хоть с кем-то приблизительно своего возраста, а Атсумэ был и не прочь слушать его, ибо в своих кругах он тоже не имел особых знакомств, среди которых можно было бы найти друзей себе по возрасту.