– Коля? – Он удивленно вздернул бровь. – Что ты здесь делаешь? Разве в рассылке я не говорил о том, что тренировка отменена?
Литвинов пожал плечами.
– Хотел немного отвлечься. Подумал, что броски по воротам помогут снять напряжение. – Николай встал по правую сторону от Звягинцева и прокрутил клюшку в руках. Боковым зрением он заметил, что Сергей Петрович изучающе смотрел на него, точнее на приклеенный к левой скуле пластырь. Коля пожалел, что на его шлеме нет решетки, которая бы полностью прикрыла лицо. Тогда внимания к его лицу было бы меньше.
– Можем поговорить? – как-то встревоженно спросил Сергей Петрович.
– Да, – непринужденно ответил Литвинов и прицелился. Шайба срикошетила и полетела мимо. Коля приготовился ко второму броску.
Звягинцев огляделся по сторонам, хоть и в ледовом дворце в такой ранний час мало кто бывает. Убедившись, что в коридорном проходе безлюдно и никто не помешает их разговору, тренер объехал Литвинова, тем самым преградив путь к воротам. Если бы он этого не сделал, Николай продолжил бомбардировать ворота, бросая отрешенные фразы в ответ на его вопросы.
– Коль, что произошло?
– О чем вы, Сергей Петрович? – Николай выпрямился и оперся на рукоять клюшки.
– О ссадине у тебя на скуле, – Звягинцев снял крагу и указал на левую часть его лица.
– Ничего серьезного. Просто в темноте наткнулся на дверной косяк.
Литвинов сжал губы в тонкую полоску и отвел взгляд. Пусть Сергей Петрович и знает о его непростых отношениях с отцом, вываливать подробности вчерашнего вечера Коля не хотел.
– И косяком был твой отец? – Звягинцев повысил тон. – Не ври мне. Я знаю, на что он способен. Ты не обязан терпеть его.
Если бы все было так просто, то жизнь Николая давно бы пестрила разнообразием. Он бы стал восходящей звездой белорусского хоккея и строил бы здоровые любовные отношения с кем-то. Он бы поверил в то, что его жизнь может быть лучше.
– Я должен, – процедил Литвинов, сильнее сжав рукоять клюшки.
Сергей Петрович качнул головой и приблизился к Николаю. Ткнув пальцев ему в грудь, тренер произнес:
– Ты никому ничего не должен. Единственный человек в этом мире, кому ты должен, – это ты сам. Ты сам себе обязан быть счастливым.
– Когда я вспоминаю, что у меня есть хоккей, я счастлив. Если я не буду соблюдать условий, предписанных отцом, то упаду в пропасть.
– Ты уже летишь в нее… – Сергей Петрович стукнул клюшкой по льду. – Просто не осознаешь этого.
– Даже если так, я уверен, что где-то там есть смягчающая подушка, – самонадеянно ответил Коля. Но в следующую секунду усомнился в собственных словах.
– А если нет? Ты не можешь всю жизнь делать то, что велит отец.
– Почему? – заглянув в зеленые глаза тренера, спросил Николай.
– Что – почему?
– Почему вы заботитесь обо мне и моем состоянии? – вопрос прозвучал отчаянно.
– Я всегда мечтал о сыне, а вы, вся команда молодых парней, вы для меня как родные дети, – откашлявшись, ответил Сергей Петрович.
На минуту между ними повисло молчание. Звягинцев крутил в руках клюшку и осматривал мыски своих коньков. Я всегда мечтал о сыне. Коля пропускал эти слова через себя, словно через фильтр. В мыслях мелькали моменты, когда в перепалке между ним и Александром Юрьевичем тренер всегда становился на сторону Николая. Звягинцев относился с теплотой ко всем «Барсам». Сергей Петрович действительно видел в Коле сына, ведь своей семьи у Звягинцева не было. Теперь Николай это понимал. И от осознания того, что к нему давно никто не относился с отцовской теплотой, у Литвинова сжалось сердце.
Чтобы не давить на больное, Коля не стал спрашивать, почему именно Сергей Петрович так прикипел к нему. Из новостных сводок он знал, что Звягинцев потерял семью пятнадцать лет назад. Его жена, будучи беременной мальчиком, скончалась в автокатастрофе из-за травм, несовместимых с жизнью. Она спешила к нему на матч, но погодные условия препятствовали этому: водитель такси не справился с управлением. Из-за трагедии Сергей Петрович пропустил несколько матчей в КХЛ, потому что думать о шайбах не мог. А когда оклемался, каждую заброшенную шайбу стал посвящать своей жене.
К сорока трем годам он так и не смог полюбить другую женщину.
– Мне придется поступать так, как велит отец, пока я не найду другой способ остаться в хоккее, – нарушив тишину, проговорил Коля. Он обогнул тренера и совершил бросок по воротам.
– И какие условия он выдвинул в этот раз? – спросил Звягинцев, подключившись к броскам.
– Дал мне месяц. Если за октябрь мы не поднимемся хотя бы на 12-е место в таблице, то о «Снежных Барсах» я могу забыть.
Сергей Петрович тяжело вздохнул.
– Тогда нам придется изрядно постараться, чтобы ты остался в команде.
К одиннадцати часам холл «Минск-Арены» заполнился «Барсами». Они шагали из стороны в сторону и переговаривались, пытаясь угадать замысел главного тренера, который до сих пор не был им ясен.
– Кто-нибудь знает, почему утреннюю тренировку отменили? – спросил Петя Ильин, поправив каштановые волосы. Его карие глаза сияли от любопытства.
– Понятия не имею, – ответил Миронов.
– Зато, кажется, я знаю, кто в курсе, – Петя повернул голову влево и указал на Сергея Петровича, который вместе с Литвиновым направлялся к команде.
– Приветствую! – воскликнул Звягинцев. – Все на месте?
«Снежные Барсы» переглянулись. По численному составу присутствовала вся команда. К ним присоединилась пресс-секретарь.
– Раз все собрались, то расскажу план на сегодняшний день. Многие, вероятно, удивились, как я мог отменить тренировку после неудачной выездной серии. Но толку бы от нее все равно не было.
– Почему это? – вскинув бровь, удивился Ильин.
– Потому что мне нужна команда. А по итогам четырех матчей я осознал, что ее нет. Поэтому сегодня мы едем на Вилейское водохранилище. Думаю, кемпинг поможет вам и отдохнуть, и сплотиться.
«Снежные Барсы» воодушевленно захлопали в ладоши и хором издали протяжное «О-о-о!». Погода в конце сентября выдалась приятной: термометр показывал 15 градусов, для кемпинга вполне приемлемо. Вдобавок ко всему небо не омрачали серые тучи, а яркое солнце было лучистым.
– Все расходы берет на себя хоккейный клуб. Об этом со спортивным директором я договорился. Все, что нам нужно, – это закупиться едой. Поэтому поторапливаемся и грузимся в автобус! – договорил Сергей Петрович и направился к выходу.
Путь до кемпинга на Вилейском водохранилище занял чуть больше часа. Трасса не была столь загруженной, что позволило им добраться быстрее. Заехав вглубь соснового леса, автобус остановился, и «Барсы» толпой высыпали наружу. Территория кемпинга, на которой было разбито десять палаток, была по периметру обтянута белой нитью. Чуть дальше палаток отведено место для костра, обложенное камнями, а сверху висел массивный котелок. Кемпинг находился на высоком берегу, откуда открывался прекрасный вид на водохранилище – чистую голубую гладь.
Сергей Петрович обменялся парой-тройкой слов с мужчиной, который инструктировал его насчет возможных развлечений. На территории имелись отапливаемая душевая, футбольная и волейбольная площадки, прокат лодок, байдарок и катамаранов и даже походная баня. За отдельную плату всем этим можно было воспользоваться.
– Так, ребята, давайте заселяться. Арендовано всего десять палаток. Парни, вам придется спать по двое, – сказал тренер и обернулся к Костенко. – Для тебя, Аня, есть отдельная палатка. А ты, Коля, будешь со мной.
Заселение заняло не больше получаса: им всего-то нужно было занять палатки и бросить туда свои спортивные сумки. После все разбрелись по территории: часть команды ушла плавать на байдарках, а другая вместе с тренером и пресс-секретарем – на волейбольную площадку. Досуг вышел занимательным, и только к вечеру удалось собрать команду воедино. Все же необходимо было отужинать и приступить к той части, которую запланировал Сергей Петрович.
Костер был разожжен, мясо пожарено, а команда высажена кругом. Все жадно глотали теплую еду, восполняя энергию.
– Сергей Петрович, спасибо вам, – выпалил Миронов, вытирая руки влажной салфеткой. – Вы очень человечный. Нам действительно необходим был отдых.
Звягинцев ухмыльнулся.
– Леш, ты же не думаешь, что поеданием шашлыка все закончится?
Миронов недоуменно посмотрел на него, в принципе, как и вся команда.
– Парни, помните, что нам важно сплотиться?
«Снежные Барсы» закивали. Им казалось, что они уже сплотились, когда катались на байдарках против ветра и играли в волейбол. Но, кажется, впереди их ждало какое-то испытание.
– Разговоры – важная часть сплочения. Поэтому сейчас, когда все сыты и довольны, я хочу, чтобы каждый из вас высказал друг другу все то, что хотел бы выплеснуть в момент выездной серии. Только честность и безо всяких обид, – Сергей Петрович повернул голову в сторону Литвинова. – Капитан, начинай.
Николай вытер руки влажной салфеткой и прокашлялся. Честности ему точно было не занимать, поэтому лукавить он не стал. Литвинов попытался припомнить, что больше всего раздражало его в состоявшихся матчах.
– Наверное, большую разлаженность я заметил в матче против «Пантер». Мы будто бы расслабились и дали сопернику шанс. Было сложно взаимодействовать с Пашей Федоровым и Петей Ильиным, которые не видели, как я клюшкой отбивал чечетку на пятаке.
– Как тебе было отдать, когда меня пасли? – раздраженно бросил Федоров. – Ты не мог подловить нормальный момент? Или просто сам хотел забросить из выгодной позиции? Ты просто перекладываешь ответственность на меня.
– Ты мог передать шайбу, перехитрив противника, но предпочел купаться в лучах собственной славы. Однако бросок не удался, – спокойно ответил Николай.
Вся команда, включая Костенко и Звягинцева, наблюдала за разгорающейся перепалкой. Аня обеспокоенно взглянула на тренера и надеялась, что он вмешается, но ни один мускул на лице мужчины не дрогнул, будто так и должно быть.