Когда Николай снова проснулся, было уже четыре часа дня. Небо очистилось от туч. Темная футболка прилипла к его телу, отчего он ощущал легкую скованность. Раскрыв заспанные глаза, Коля никак не ожидал увидеть перед собой Аню. От неожиданности даже немного дернулся.
– Не думала, что ты испугаешься, – сказала Костенко, стоя у окна.
На долю секунды Николай засомневался в том, что его разум чист. Прокрутил в голове их переписку: ее здесь точно не должно быть. Приподнявшись и опершись на спинку кровати, он мотнул головой, пытаясь отогнать видение. Однако Аня не была миражом. Она настоящая.
Здесь и сейчас она подходит к подножию кровати и останавливается, разглядывая его в упор.
– Думаешь, что из-за жара начал галлюцинировать? – изогнув бровь, поинтересовалась она. – Но я правда здесь. – Как это понимать?
– Пришла тебя навестить. Подумала, что нехорошо будет, если ты проваляешься в кровати несколько суток в одиночестве.
– И давно ты пришла?
– Около получаса назад. Екатерина Андреевна пустила меня. Сказала, что ты скоро должен проснуться.
– А… – протянул Николай, но Аня будто бы прочитала его мысли и опередила его.
– Твоего отца нет дома.
Коля облегченно выдохнул, а потом посерьезнел. Окинув себя мысленным взглядом, осознал, что вид его отнюдь не презентабельный: заспанный и болезненный. Пряди, которые Коля по обыкновению зачесывал назад, были мокрыми и падали на лоб, лицо было до невозможности липким. Он не желал, чтобы Аня видела его таким. Ему хотя бы освежиться. Когда Николай снова взглянул на нее, она поняла его без слов.
– Я пока погуляю минут десять, ладно?
– Спасибо.
Дверь за Аней захлопнулась, и Коля вскочил с кровати и поспешил в ванную, чтобы освежиться и смыть с себя остатки болезненной лихорадки, что пробивала его тело с самого утра. Через несколько минут Николай выглядел намного лучше, не считая покрасневших глаз. Выглянув из ванной комнаты, он обнаружил, что Аня сидела на краю его кровати со стаканом в руках. Обернувшись на его шаги, она сказала:
– Я тут немного похозяйничала и принесла тебе молоко с медом и корицей. Тебе будет полезно.
– Молоко с медом и корицей? – переспросил Николай, запустив пятерню в мокрые волосы. – Спасибо.
Литвинов присел на кровать и взял стакан с молоком из ее рук. Жест с ее стороны был незначительным, но тепло разлилось у него внутри.
– Думаешь, это странное сочетание? – спросила Аня.
– Не знаю, – Николай пожал плечами. – Не пробовал.
– Мой отец всегда давал мне горячее молоко с медом и корицей, будь то обычная простуда или грипп. Он сажал меня на диван, укутывал в плед, включал «Том и Джерри» и велел все выпить. Хотя я не любила теплое молоко…
– Из-за травмы в детском саду? Небось, тебя заставляли пить молоко с пенкой, – сделав первый глоток, съязвил Николай.
– Я бы не шутила на эту тему, – с легким прищуром сказала она.
– И как же твой отец уговаривал тебя пить теплое молоко, если ты его терпеть не могла? – Он с интересом воззрился на Аню.
– Он сказал, что это волшебный отвар, который унимает боль. Грустно и кошки скребут на душе – молоко с медом и корицей. Промерзла до нитки – молоко с медом и корицей. Заболела – молоко с медом и корицей.
– И как, помогало?
– Практически всегда. Из моих уст это прозвучит как-то занудно, но когда меня бросил парень, вместо вина я заливала в себя молоко с медом и корицей.
Допив целебный напиток, который пришелся ему по вкусу, Николай отставил стакан в сторону и улыбнулся, восхищаясь ее незаурядности. Теперь он точно осознавал, что Аня не похожа на других. Она следовала своим увлечениям, не боялась говорить о нелепых моментах своей жизни и не скрывала свои недостатки. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга.
Зазвонил телефон, и Аня первой прервала зрительный контакт. Она встала с кровати и подошла к окну, приглушенным тоном переговариваясь со своим собеседником. Николай не вслушивался в то, что она говорила, и просто глядел в окно. То, что его беспокоило, он сбросил с себя, когда Аня завершила звонок.
– Это ведь так важно для тебя, – с хрипотцой проговорил Николай и перевел взгляд с окна на нее. – Почему ты отказалась от фотосъемки и приехала ко мне?
Аня развернулась к нему лицом и выдержала паузу.
– Нет ничего важнее тебя.
– Что? – удивленно произнес Коля. Слова девушки повергли его в легкий шок.
Аня подошла к кровати и присела на край. Она моргнула и, поджав на миг губы, подрагивающими от волнения пальцами потянулась к его лицу. Легонько и нежно, будто прикасалась к чему-то хрупкому, Аня провела правой ладонью по скуле Николая. Она не прятала взгляд. Со всей искренностью и чувственностью Аня смотрела в его глаза, которые смотрели то на серые стены, то на пол. Коля всячески избегал ее взгляда, потому что боялся того, о чем он говорит.
– Не думала, что скажу об этом при таких обстоятельствах, но ты понравился мне еще в первую встречу. – Ее палец прошелся по его губам. – Такой правильный. Такой сдержанный и ответственный. – Она улыбнулась и подсела к Николаю еще ближе, подхватив пальцем его подбородок. – В твоих глазах я вижу вечность. Находясь рядом с тобой, я дышу спокойно.
Аня с грустью вздохнула и, прикрыв глаза, приткнулась лицом к его лбу. Ее руки опустились и принялись выискивать ладони Николая. Нащупав их, Аня стала перебирать его пальцы, крепче сжимая их в своих ладонях. Дыхание в какой-то момент сбилось, и ее грудная клетка начала вздыматься чаще обычного.
Николай выдернул правую ладонь из ее руки, приложил палец к ее губам и шепотом заговорил:
– Т-ш-ш, молчи, прошу, молчи. Не заставляй мое сердце чаще биться. Не заставляй меня идти на неоправданный риск.
– Для тебя любовь – это неоправданный риск?
Коля подался назад и уткнулся лицом в ладони. Тяжело вздохнул и сглотнул подкатывающий к горлу ком. Изъясняться оказалось сложнее, чем можно представить.
– Все это всегда было для меня под запретом. Единственное, что у меня было, – это хоккей. Я не уверен, что умею любить. Я не знаю как.
– Я научу тебя, – без раздумий произнесла она. Так отчаянно мало кто бросается на любовную амбразуру.
– Ты в меня так влюблена?
– До безумия.
– Любить меня – самоубийство! – повысив голос, вымученно произнес Коля. – Я для тебя безнадежный случай…
– Не говори так, пожалуйста. Разве твои глаза вчера солгали мне? Хочешь сказать, что они лукавят и сейчас?
Коля знал, что это не так. Но наказ отца без умолку звучал в его голове. И он не мог позволить себе переступить черту. Ее безопасность – его спокойствие.
– Мой взгляд – это не фальшь. Все, что ты видишь в моих глазах, – это правда. Но наши чувства неправильны. – Неправильных чувств не бывает. Ответь мне, что тебя останавливает от того, чтобы поцеловать меня? – Аня снова коснулась его ладони, пытаясь добиться ответа.
Николай притянул Аню ближе, укутав ее в крепкие объятья, словно сидел с ней так в последний раз. Вдыхая ее аромат, он ощущал тепло ее тела. Та самая любовь, о которой он никогда не знал, оказалась очень горькой на вкус.
– Лучшее, что ты можешь сделать для нас, – это уйти из этого дома и не приближаться ко мне. Нам лучше не переступать черту.
Аню душили слезы обиды. Отстранившись от Николая, она глубоко вздохнула, пытаясь не расплакаться у него на виду. С трудом девушка подошла к двери. Схватив кожаный рюкзак, она замерла на пороге. Первая слеза уже потекла по ее щеке, и она стерла ее.
– Выходит, я ошиблась, когда подумала, что ты не сможешь причинить мне боль, – бросила Аня напоследок.
Дверь захлопнулась. Как только шаги Ани стали еле уловимы, Николай крепко сжал подушку в руках, издав звук, похожий на рык. Он ненавидел себя за то, что сделал. Его тошнило от себя и своей беспомощности.
Глава 13
You’ll be the saddest part of me
Ты будешь самой печальной частью моей души
A part of me that will never be mine
Той частью, которая никогда не будет моей.
– Мне сказали, что к тебе приходила эта девчонка, – этим же вечером заявил Литвинов-старший, лязгнув дверью. – Это правда?
Александр Юрьевич перешагнул порог комнаты, сунув руки в карманы. Его не беспокоило то, что весь день сын из-за болезни оставался дома. Он даже не поинтересовался его самочувствием. Литвинов-старший вальяжной походкой подошел к панорамному окну и встал спиной к Коле. Он снова демонстрировал свои власть и превосходство. Потому Николай нисколько не удивился, только кашлял без остановки и прерывисто дышал.
После того как Аня ушла, Коля не спустился на ужин. Желудок выдавал болезненные спазмы, и Николай чувствовал, что если поест, то пища в ту же секунду выйдет наружу.
– Так и будешь молчать? – перекатываясь с носка на пятку, спросил Александр Юрьевич.
Николай закашлялся, потянулся к прикроватной тумбе и достал из серебристого блистера лимонную пастилку для горла.
– Твой доносчик не ошибся. Аня была здесь.
Густые брови Александра Юрьевича взлетели вверх, а потом собрались у переносицы. Он почесал объемную родинку на правой скуле и сердито хмыкнул. Это известие, преподнесенное Екатериной Андреевной, не порадовало его и тогда. А сейчас он злился еще больше, ведь уже предупреждал сына о возможных последствиях.
– И что же она делала в этом доме?
– Представляешь, в мире есть люди, которым на меня не плевать, – упрекнул отца Николай.
Александр Юрьевич стиснул зубы так, что желваки заиграли на его лице. Он повернулся и взглянул на Колю, который с безразличием смотрел на него.
– Не стоит убивать меня своим взглядом, – ответил Николай. – Она просто навестила меня. И, полагаю, тебе должны были доложить, что пробыла она здесь не так долго.