Распахнув глаза, Николай заметил в боковом зеркале мелькнувшую тень и нахмурился. Кто-то следил за ними от самого кинотеатра, но он не придал этому значения. В тот миг, когда Коля надавил на дверную ручку, неизвестный пронесся на мотоцикле мимо «мазерати» и подбросил новый белый конверт. Однако в этот раз Николай не желал пускать ситуацию на самотек. Пора разобраться, кто этот незнакомец.
Рывком выскочив из машины, Коля с лязгом захлопнул дверцу автомобиля и помчался за мотоциклистом. Он бежал и бежал без остановки, что-то выкрикивая вдогонку, пока ноги не подкосились. Лицо жгло от того, как рассекаемый на скорости ветер окутывал тонкую кожу. Незнакомец завернул за угол и выехал на главную дорогу, пару раз оглянувшись, чтобы проверить, что ему удалось сбросить хвост.
– Черт! Черт! Черт! – выругался Николай и бросил в ночную мглу небольшой камешек, подобранный на дороге.
Прерывисто дыша, Коля поднялся с колен, вернулся к машине и нырнул в салон, включив свет. Он попытался вспомнить номер, чтобы по отцовским связям пробить байк по базе, однако в момент погони число расплывалось из-за слезящихся от ветра глаз. В памяти всплыли только две первые цифры, но их было недостаточно для того, чтобы распознать анонима.
Ударив по рулю, Коля откинулся на сиденье и опустил взгляд: там, под ногами, покоился белый конверт от неизвестного. Он с силой наступил на него, желая втоптать в резиновый ковер. Ему не хотелось больше ничего знать: того, что сказал Александр Юрьевич, было вполне достаточно. Хотя с уверенностью утверждать, что содержимое касалось Веты, было невозможно.
Немного поразмыслив, Николай поднял ногу с конверта и, с неохотой наклонившись, подцепил его пальцами. Бумага уже не была девственно-белой: на ней отпечатался коричневый след от ботинка. Церемониться с конвертом Коля не стал и, небрежно вскрыв его, вытащил содержимое. Снова снимок: Вета, Александр Юрьевич и Попов на фоне банкетного зала. Мать облачена в роскошное свадебное платье и длинную фату. Накаченное тело отца обтягивал черный смокинг. Всмотревшись в фотографию, Николай осознал, что снимок сделан в день бракосочетания, и слегка удивился, что Александр Юрьевич и Владимир Андреевич дружат так долго. Почему-то ему казалось, что личный врач появился у них намного позже.
Николай вспомнил, что в прошлый раз незнакомец оставил послание на обратной стороне, и перевернул снимок. Закусив нижнюю губу и насупившись, он прошептал:
«Опрометчиво было доверять собственному отцу, который построил свою империю на лжи. В твоем окружении есть люди, которые скрывают правду».
Коля перечитывал эти предложения раз за разом, пока они не отпечатались на подкорке, словно бессмысленный шепот мог привести его к разгадке. Он крутил снимок, зажатый между большим и указательным пальцами, и думал только об одном: хочет ли он знать правду. Жить в сладком неведении все эти годы было гораздо лучше, чем резко погрузиться в горькую правду. Шантажист, или кем бы он себя ни считал, знал их семью лучше, чем сам Коля. Он следил за каждым их шагом и в удобный момент дергал за ниточки, тревожа их покой. От мысли, что вся жизнь на ладони у чужака, Николаю стало не по себе: волна мурашек пробежала по его телу.
В день тендера обстановка в доме Литвиновых была напряженной. Александр Юрьевич сильно нервничал из-за того, что не мог гарантировать победу. Найти компромат на Морозова ему не удалось, и конкурент оставался в игре. За три дня «СтройНижВет» провела две PR-акции в новых регионах, и расположение клиентов стало более лояльным. СМИ не переставали смаковать тему противостояния тертого калача Литвинова и амбициозного Морозова, который решил бросить вызов и войти в новые регионы. Акции конкурента росли, и Александра Юрьевича это тревожило.
В былые времена Литвинов-старший работал на опережение. Он был убежден, что у каждой крупной фирмы есть свои скелеты в шкафу, и, завидев издалека опасность, просил Казанцева найти компрометирующую информацию. Благодаря своим каналам они расправлялись с противниками зараз: из-за освещенной в газетах информации те забирали заявку на участие в тендере. Однако с Морозовым Александр Юрьевич расправиться не мог. Обороты «СтройНижВет» приравнивались к тому количеству, которое было в «НИС-групп». Финансовая стабильность позволяла конкуренту занизить стоимость проекта. И Александр Юрьевич молил о том, чтобы цена, указанная в поданной заявке, была ниже.
По дороге Николай ни словом не обмолвился с отцом. Они сидели в машине в отдалении друг от друга. Атмосфера в салоне автомобиля становилась очень напряженной для водителя, изредка подглядывающего на заднее сиденье.
У входа в кабинет, где было назначено проведение тендера, Литвинов-старший столкнулся не только с Казанцевым, но и со своим конкурентом. Вадим Александрович оживленно беседовал с помощником, держа осанку и поглаживая аккуратно стриженную темную бороду. Он был выше Александра Юрьевича и, когда тот подошел ближе, свысока взглянул на него. Карие глаза с прищуром прошлись и по Николаю.
– Готовы к поражению? – подначивал Морозов, покачиваясь с носков на пятки. Его тело было расслабленным, а в стане Александра Юрьевича улавливалось напряжение.
– С чего бы вдруг? – сохранял самообладание Литвинов-старший.
– Ну, признайтесь, что вы немного напряжены, как и ваш сын. Видимо, вы держите в ежовых рукавицах не только свою компанию.
В ответ Александр Юрьевич раздраженно буркнул:
– Кажется, уже пора.
Нажав на дверную ручку, Литвинов-старший едва не повредил ее: настолько цепко он схватился за нее и настолько сильно был озлоблен. Поправляя черный галстук, он занял место, отмеченное табличкой «НИС-групп». Казанцев вместе с Николаем последовали за ним, как и Морозов со своим помощником.
Когда в кабинете собрались все фирмы, подавшие заявку на участие, пожилой мужчина со впалыми глазами натянул на переносицу очки и, придвинув микрофон, схватил протокольную бумажку. Он поприветствовал всех и зачитал список участников. Его голос был настолько монотонным, что утомлял всех присутствующих.
– Условия закрытого тендера всем известны. Проект отдается на исполнение компании, которая в заявке предложила наименьшую стоимость реализации, – продолжал мужчина. – Что ж. Проанализировав поступившие варианты, мы готовы озвучить победителя. Строительство автоматизированной блочно-модульной котельной на природном газе отдается… – протянул он.
Николай краем глаза посмотрел на отца, крепко сжал кулаки, которые побелели, как и его вздувшиеся от напряжения щеки. Он перевел взгляд на Вадима Александровича, который вальяжно сидел на стуле и с ехидством попеременно поглядывал то на него, то на отца. В глазах противника читалась лисья хитрость, и у Коли сложилось впечатление, будто бы Морозов давным-давно знал исход этого тендера. И собственные ощущения не подвели Николая, когда в следующую минуту из микрофона донеслось:
– …отдается компании «СтройНижВет».
Раздались аплодисменты. Морозов привстал со стула, прижимая галстук рукой, и поблагодарил за поздравления. Он, словно пересмешник, то и дело ловил взглядом Литвинова-старшего, ожидая оваций и от него.
Этот проигрыш выбил Александра Юрьевича из колеи, который рассчитывал на крупный проект. И хоть в победе Морозова не было вины Коли, он ощущал себя паршиво. Ему было плевать на компанию отца и ту прибыль, которую могла получить «НИС-групп». Его тревожило собственное будущее, такое шаткое и хрупкое, которое сегодня разбилось о скалы. Он мечтал о свободе, которую получит после тендера, но только обрек себя на погибель: теперь отец точно ничего не спустит ему с рук. Борьба за спокойную жизнь будет стоить ему дорого, но теперь он намерен бросить вызов, как когда-то сделал это в юношеском возрасте.
Николай, засунув руки в карманы брюк, шагал по коридору, глядя себе под ноги. Он настраивался на совместное времяпрепровождение с обиженным отцом, ведь до тренировки оставалось полдня, а в доме сложно не пересечься. Коля уловил стук двери и обернулся: Морозов с помощником вышли из кабинета. На лице противника поселился хитрый оскал, присущий несправедливому победителю. Вадим Александрович смотрел в сторону Коли, но его взгляд как будто был устремлен тому за плечо. В недоумении Николай оглянулся и не успел осознать, что происходит.
Аня прижалась к нему всем телом и, встав на носочки, обхватила ладонями его лицо. В следующий миг их губы соприкоснулись. Они сливались воедино, и счет во времени был потерян, будто здесь, в этом коридоре, не было никого, кроме них. Они теряли себя, и Николай ощутил, как горит в огне собственных чувств. Пламя любви буквально поглощало его. Он горел до тех пор, пока пепел не рассыпался, точнее, пока Аня не прервала поцелуй.
– Это значит «да»? – сорвалось с его уст, расплывшихся в улыбке.
Переживания о тендере отошли на задний план, когда ее тонкие пальцы пробежались по его скуле и нарисовали полумесяц. Так нежно она касалась его тонкой кожи и так искренне смотрела в глаза, будто в этой синеве восходило ее солнце.
– Спрашивай меня хоть бесконечное количество раз, ответ всегда будет «да», – ответила Аня и обняла Колю, прижавшись к его груди.
– Как ты здесь оказалась?
– Я посмотрела в интернете, где проходит тендер, и приехала к тебе. Мне надо было срочно сообщить тебе о своем решении, – ответила девушка.
Николай ощутил, что его душа обрела покой. Все, что ему было нужно, – это Аня. А она была рядом. Он наклонил голову и носом зарылся в ее волосы. Губы оставили легкий поцелуй на макушке. Ему не хотелось ничего говорить, да и не нужно больше задавать вопросы: ее ответ его устроил.
Тем временем оскал Морозова стерся, а на лице отпечаталась гримаса негодования. Громко постукивая лакированными туфлями, он подошел к ним и задел Колю плечом. Николай перевел на него непонимающий взгляд.
– Не стоит посягать на то, что принадлежит только мне, – выпалил Морозов, искоса поглядывая на Аню. Он не позволил задать лишних вопросов и, оставив Николая в недоумении, удалился вместе со своим помощником.