– Увековечили наши чувства на запястье? – Николай зарылся правой ладонью в ее волосы.
Аня кивнула. Раскрасневшееся запястье ныло, и Коля коснулся его губами, пытаясь забрать неприятную боль.
– Скажи, наша любовь безумная? – вдруг спросила она.
Так ли безумна эта любовь? Если раньше Николая терзали смутные сомнения на этот счет, то теперь все было иначе. Он знал, что их любовь – это нечто большее, чем просто безумие. Потому ответил:
– Больше. Она сокрушительная.
Простодушная улыбка закрепилась на ее устах, а мелкие ямочки появились на щеках.
– Ты правда так сильно меня любишь?
– До луны и обратно.
Таинство осенней ночи спустилось на город. В кромешной тьме, с едва заметным проблеском луны, Николай сидел на полу, поджав под себя ноги, и смотрел невидящим взглядом в панорамное окно. Сон проходил мимо него, а голова была тяжелой от заполонивших ее мыслей. Он много думал о том, что случилось с ним за последнее время, настолько сильно погрузившись в этот процесс, что шорох за дверью заставил его дернуться.
– Не спишь? – шепотом спросила Аня, просунув голову в дверной проем.
Футболка и штаны, которые Коля дал ей для ночевки, мешковато и по-домашнему висели на ней. В сумраке Николай не видел ее смущения, но был уверен в том, что она ощущает себя неловко. Особенно в его вещах и с растрепанными волосами.
– Проходи, – сказал Коля и услышал, как дверь со скрипом закрылась.
Отливающая серебром луна послужила им светом. Аня присела на пол, поджала под себя ноги и обвела Колю блуждающим взглядом. В свете луны его кожа казалась неестественно бледной, лицо отчего-то онемело, а губы слегка подрагивали. Он старался ничем не выдать себя, однако Аня, вспомнив, каким он был несколько часов назад, заподозрила нечто неладное.
– Ты почему не спишь? – поинтересовалась она. – Уже совсем поздно, а завтра матч.
Взгляд Николая по-прежнему был направлен в ночную пустоту, а корпус оставался неподвижным.
– Не могу отключить свои мысли.
– Что тебя тревожит? – спросила она. – Если это из-за тех слов за ужином, то я не приняла их близко к сердцу. – Дело не в этом. Точнее, не только в этом.
– А в чем тогда? – уложив подбородок на его левое плечо, уточнила Аня.
Николай приподнял правое колено, прижатое к полу, и достал из незатейливого тайника два снимка. Он учился доверять, и жизнь преподнесла ему еще один шанс прямо сейчас.
– Вот в чем. – Он протянул две фотографии, которые были подброшены незнакомцем. – Эти снимки я получил недавно от анонима. Кто-то пытается убедить меня в том, что отец убил мою мать.
– Т-то есть как?
Аня сглотнула, ошарашенная такой новостью. С первого знакомства Александр Юрьевич произвел на нее не самое приятное впечатление, но она и не задумывалась о том, на что способен этот человек. Она взяла снимки, продолжив одной рукой обнимать Колю, и всмотрелась в изображение незнакомой женщины. Голубые глаза, золотистые локоны. Николай был вылитой копией своей матери!
– Я смутно помню тот вечер, – выдержав короткую паузу, начал Коля. – Мне было всего пять, когда матери не стало.
– Ты говорил с отцом?
– Да. Он утверждает, что она случайно выпала из окна. Но…
– Но это не так… – продолжила за него Аня.
– Если честно, я не знаю, кому верить: незнакомцу или лживому и черствому отцу. Каким бы паршивцем он ни был, я не думаю, что он посмел бы причинить вред женщине, которую любил. В глубине души таится крупица веры в него. Но я совершенно запутался. И, по всей видимости, незнакомец хочет, чтобы я во всем разобрался. Но я не понимаю, какова его роль: добродетель или злодей. А главное – в чем его выгода.
– А это кто? – Аня присмотрелась ко второму снимку и ткнула пальцем в мужчину, стоявшего возле Александра Юрьевича.
– Это наш личный врач Попов. По совместительству друг семьи, – ответил Николай с хрипотцой в голосе.
– Может, тебе стоит поговорить с ним? – Аня вернула Николаю фотографии. – Если они близко дружили, то этот человек может быть осведомлен.
– Я пытался связаться с ним в тот же вечер, когда получил этот снимок. Однако он как в воду канул. Абонент не абонент, одним словом. Если верить отцу, то Попов за границей.
В воздухе повисло молчание, плавно перетекающее в размышления. Аня раздумывала над словами Коли и понимала, в каком затруднительном положении он оказался. Отец – эгоистичный, холодный, зацикленный на деньгах человек, который плевать хотел на своего сына. Верить ему – все равно что добровольно решиться прыгнуть с парашютом.
– У тебя ноутбук рядом? – неожиданно спросила она.
– Зачем? – Николай недоуменно посмотрел на нее.
– Напишем Попову e-mail. Если у него в другой стране нет мобильной сети, скорее всего, он общается по почте. Попросим его заехать, как только он вернется.
Коля указал на прикроватную тумбу, где лежал ноутбук. Аня метнулась к кровати и присела рядом с ним с компьютером в руках, попросив ввести пароль для входа.
Николай обнял Аню за плечи и притянул к себе, тепло улыбнувшись. Судьба подарила ему девушку, которая не боялась влезать в эти темные дела. Ему больше не нужно было держать эту боль внутри себя. И он бы отдал все, чтобы каждую ночь сидеть с ней до утра и чувствовать прикосновения ее тонких пальцев на своем запястье.
Глава 17
С самого начала хоккейного матча между «Пантерами» и «Снежными Барсами» болельщики обеих команд чувствовали напряжение. Ожесточенная борьба за очки в турнирной таблице велась на протяжении трех периодов, и ни одна команда не собиралась уступить противнику. «Пантеры» числились на первом месте в дивизионе Боброва и обладали бо́льшим опытом в КХЛ, нежели «Снежные Барсы», однако, изучая соперника на протяжении игрового сезона, дивились тому, как быстро те поглощали информацию, подаваемую главным тренером. «Барсы» всегда старались выполнять установку Звягинцева, даже когда казалось, что противника не сразить. И в этот раз они ничем не отличились, разве что вернулся Литвинов.
За 57 минут матча «Барсам» удалось забросить две шайбы, которые дались им нелегким трудом. «Пантеры» настолько рьяно охотились за сильными нападающими, применяя жестокость, что вывели из строя Ильина, вывихнув тому плечо. Звягинцеву пришлось сделать замену, а Литвинову и Федорову – сыгрываться за третий период с другим нападающим, хотя времени на отработку связки не было. «Пантеры» вели игру, обогнав оппонента на одну шайбу.
Кровь из носу, камни с неба, нам сегодня нужна победа. Фраза Сергея Петровича крутилась в голове Николая, когда он оказался в положении выхода один на один. Литвинов завладел шайбой и вел ее в сторону чужих ворот, оттолкнув соперника плечом. Он хотел пробить защиту, но лезвие конька подкосилось, выбив его из равновесия. Николай не рухнул на лед, но споткнулся, чем воспользовался защитник «Пантер». Жилистый и плечистый, он накинулся на Николая со спины, и тогда оба рухнули на лед, задев не только вратаря, но и рамку. Шайба откатилась в сторону.
Звук судейского свистка прозвучал на арене. Игра остановилась вместе со временем на четырехстороннем табло. Вибрация от топота и недовольных возгласов болельщиков донеслась до ушей Литвинова, пробирая изнутри. Арбитр поднял две руки и скрестил их над головой.
– За грубое нарушение в ворота команды «Пантеры» назначается штрафной бросок. Бросок выполняет Николай Литвинов, номер 78, команда «Снежные Барсы», – проговорил диктор, считав жестикуляцию судьи.
Площадка расчистилась, и Коля остался один на один с вратарем «Пантер». Когда он взглянул на счет, а заодно и на оставшееся время, на его плечи легла профессиональная ответственность: от того, попадет он по воротам или нет, зависел итог матча. Он видел, как «Барсы» синхронно поставили локти на колени и сомкнули внутренние части ладоней, прижав их к подбородку и губам. Сергей Петрович нервно поправил синий галстук и почесал бороду. Волновался не только он, но и команда, и тренер, и болельщики.
Николай сглотнул и прокрутил клюшку, подготавливаясь к буллиту[16]. Тревога по-прежнему не проходила. Арбитр просвистел, оповестив о начале штрафного броска. Все, что успел до этого сделать Коля, – это на короткое мгновение столкнуться взглядом с Аней, в глазах которой отражались поддержка и вера в него. Аня смотрела на него с трепетом, как вчера, перед тем, как в лунном свете их губы слились воедино. Она послала ему ободряющую улыбку, ставшую для него двигателем.
Николай набрал скорость, подводя шайбу к воротам. За каких-то несколько секунд он вообразил перед собой реакцию вратаря и рассчитал угол, в котором шайба станет неуловимой. Согнув правую ногу и подкрутив сильнее корпус, он совершил бросок, прикрыв веки. Дыхание замерло. Публика застыла в томительном ожидании. Распахнув глаза, Коля заметил, как вратарь «Пантер» падает на спину, а шайба приземляется за красную линию. «Минск-Арену» оглушил оповестительный сигнал, а на табло появилась надпись «ГО-О-Л!». Фанаты радостно ликовали, как и команда.
– Шайбу забросил Николай Литвинов, номер 78, команда «Снежные Барсы».
Осознав, что ожидания тренера оправдались и что счет 3:3, Коля спокойно выдохнул. Проехав мимо сокомандников, Литвинов ударился с ними кулаками. Будучи под впечатлением, он не помнил, как закончилось основное время. Его не было два матча подряд, и он успел соскучиться по хоккею. В груди зародилось то самое чувство, которое Николай испытал от первой заброшенной шайбы в Молодежной Хоккейной Лиге. И с этим ощущением закончился вничью третий период.
– По правилам Континентальной Хоккейной Лиги для выявления победителя отводится дополнительное время до первой заброшенной шайбы, – озвучил решение комментатор.
Обе команды собрались у своих скамеек, они устали от игры на повышенных скоростях, однако каждый понимал важность овертайма. Ни одна из команд не желала доводить дело до буллитов: штрафные броски были игрой в русскую рулетку, ведь никогда не знаешь, откуда прилетит шайба.