Вернулись Коля и Аня домой ближе к вечеру. Когда черная «мазерати» остановилась у ворот, внутренности Николая сжались. Из окна отцовского кабинета горел тусклый свет и виднелась круглая тень. Александр Юрьевич ждал прибытия сына. Николай на миг замер, схватившись за дверную ручку.
– С тобой все в порядке? – коснувшись его плеча, осведомилась Аня.
В порядке ли? Николай не знал. С момента, когда он повесил на отца каинову печать, прошло чуть больше двух недель. Это был рубеж, наполненный молчанием, напряжением и презрительным взглядом. Коля избегал всяческого контакта с отцом, будь то прием пищи или встреча в общей части таунхауса. И был рад, когда команда отправилась на выезд.
Александр Юрьевич не был глуп, чтобы не понять, почему поведение его сына резко изменилось. К тому же Владимир Андреевич рассказал ему, в чем кроется причина. Литвинов-старший пытался выловить Колю в свободное время, чтобы объясниться, но рядом всегда была Аня, что связывало ему руки. Как бы он ни старался снисходительно смотреть на нее, у него ничего не выходило: присутствие девушки раздражало его. Александру Юрьевичу сложно было мириться с тем, что в жизни сына есть человек, ставший для него целой Вселенной.
– Может, ты поговоришь с отцом? С того вечера вы не обмолвились ни словом.
Николай промолчал, направив взгляд в пустоту. Ладонь так и застыла на дверной ручке, а корпус был неподвижен. Чем больше он медлил с ответом, тем сильнее разгорались ярким пламенем чувства внутри. Он был одновременно и открыт, и уязвим перед Аней. Ей хотелось как можно скорее реанимировать его морально, но Коля будто бы не желал этого. После того вечера он больше не хотел показывать слабость.
– Не вижу в этом смысла. – Его голос дрогнул. – Не хочу казаться жестоким, но лучше бы в тот вечер ушел из жизни он, а не моя мать.
Аня почувствовала боль в его словах, обняла и сильнее прижалась к Коле. Желтый свет в салоне падал на его лицо, подчеркивая бледность и синие тени, залегшие под веками. Она знала, что он был истощен и морально, и физически, отдавшись хоккею в надежде заглушить боль, и пыталась навести его на мысль, что он может открыться ей.
– Скажи, что ты чувствуешь, – взмолилась она. – С того вечера мы так и не поднимали эту тему.
– Нет, – отрезал Николай. – Я не хочу разговаривать об этом. Это будет похоже на дурацкое ток-шоу, где я в главной роли изливаю тебе душу.
– Коля, я… Не подумай, будто бы я нетактична. Просто хочу, чтобы ты понял одну важную вещь: не страшно открываться девушке – страшно молчать и притворяться, что все нормально. Пожалуйста, не воздвигай между нами стену.
– Не проси меня об этом, умоляю. То, что я переживаю внутри, не так важно по сравнению с тем, что Морозов в городе и может причинить тебе вред. Вместо того чтобы плакаться в жилетку, я должен защищать тебя. Я ведь даже не знаю, с какой стороны прилетит удар.
– Перестань воспринимать разговор по душам как нечто из ряда вон выходящее! – вспылила Аня, разозлившись из-за его настойчивого тона и гиперопеки. – Знаю, что тебе сложно открывать дверь в свою душу, потому что твой отец – чурбан, которому все это чуждо. Но позволь мне быть рядом в момент, когда от тебя остался только пепел. Прошу. Для меня это важно.
На последнем слове Николай поднял голову, и Аня уловила огонек в его глазах. Его губы тронула улыбка. Он обхватил ее ладони руками и поднес их к губам, оставив на тонкой коже влажный след. От сдерживаемых слез раскраснелись глаза. Коля изо всех сил подавлял в себе ком, так некстати подкатывающий к горлу. В следующее мгновение он тихо проговорил:
– Хочешь знать, каково мне?
Аня кивнула, не отводя от него взгляда.
– Мне тошно, когда я вижу своего отца. С самого детства я пытался заслужить его любовь, но в ответ получал лишь упреки и угрозы. Теперь я начинаю понимать почему. Думаю, он ненавидит меня и винит в том, что случилось с матерью. Каждую ночь я закрываю глаза и вижу, как он толкает ее и как она летит вниз. – Его голос треснул, а легкие запросили глоток воздуха.
Еще некоторое время назад Аня так жадно выдавливала из Николая ответ, а теперь металлическое кольцо сковало ее грудную клетку. Вокруг шеи образовался веревочный узел, душивший ее. Выслушать исповедь Коли оказалось сложнее, чем она думала.
– Мои внутренности будто разорвало в клочья взрывчаткой. И единственное, что держит меня на плаву, – это ты и твое отношение ко мне. Знаешь, что не укладывается в моей голове?
Аня отрицательно помотала головой и поджала губы в попытке сдержать наплыв слез.
– Как моя семья дошла до этого. Ведь за день до смерти я, мать и отец ездили на пикник за город. Тогда мы были абсолютно счастливы, Аня, и я предположить не мог, что на нас обрушится злой рок. Мы сидели на мягком покрывале посреди зеленого луга. Мама, как обычно, выкладывала еду из плетеной корзинки, а отец смотрел на нее с восхищением. Я клянусь тебе, что раньше он был искренним и добрым по отношению к нам обоим. А потом…
Его взгляд потух. Аня отчетливо видела подавленность в этом взгляде. С каждым его словом она убеждалась в том, что с гибелью матери умерла частичка Коли. И добило его не только то, что Александр Юрьевич оказался убийцей, но и то, что Николай послужил причиной, эдаким невидимым орудием смерти. В этот миг Аня видела не того парня, который бросал вызовы отцу, с каменным лицом встречал проблему и совершал подвиги во имя их любви. Облик того парня растворился, а в салоне автомобиля на нее смотрел тот, у кого в сердце оказался зазубренный осколок, вытащить который было опасно, хоть и необходимо.
– Коля, – прошептала Аня и ладонью коснулась его щеки. – Ты не виноват в том, что случилось. Не ты толкал свою мать, а твой отец. Вся ответственность за этот поступок лежит на нем. – Она придвинулась ближе, и их лица соприкоснулись. – И если кому-то и терзаться муками совести, то ему. Не только за то, что он сделал с твоей матерью, но и за то, что так скверно поступал с тобой. Он совершил большой проступок, когда отказался от тебя, ведь потерял весь мир. И если ему плевать на твой мир, то я отчаянно нуждаюсь в нем.
Николай все это время глядел в одну точку, и, когда Аня отстранилась, посмотрел на нее. Сердце Ани заколотилось, когда она уловила изменения в его взгляде: из синих глаз исчезла пустота. Внутри Коли что-то сдвинулось, словно часовой механизм перезапустился и вернул его к жизни. Он протянул руки, коснувшись ее талии, и продолжил неотрывно смотреть на нее, будто видел в чертах лица нечто новое.
– Ты знала, что ты невероятная и что у меня сносит от тебя крышу? – прохрипел Николай и коснулся приоткрытых губ.
– Насколько сильно? – разорвав поцелуй, поинтересовалась Аня.
– Знаешь, чему равна скорость света в вакууме?
– Более одного миллиарда километров в час.
– А теперь представь, что примерно с такой скоростью я теряю самообладание, когда смотрю в твои глаза, – улыбнувшись ей в губы, признался Николай.
– Я знала, что наша любовь ассоциируется с астрономией, но чтобы она поддавалась законам физики…
– Наша любовь – комбинация всех наук.
Николай отстранился, и они наконец вышли из салона автомобиля. Коля бросил ключи охраннику и, водрузив две спортивные сумки из багажника на плечо, взял Аню за руку. Они неспешно шагали по дорожкам сада, направляясь к таунхаусу. С ее нежного лица по-прежнему не сходила улыбка, а взгляд был прикован к Николаю.
– Почему ты так смотришь? – спросил Коля, когда они переступили порог.
– Удивляюсь тому, как ты умеешь любить.
Николай бросил сумки на пол и помог снять Ане пальто, повесив его на крючок.
– Знаю, что это не совсем уместно в нашей ситуации, но я прошу тебя ничего не планировать на завтрашний вечер.
Ее брови от удивления взлетели вверх, а хитрый взгляд скользнул по Коле от головы до пят. Подойдя к нему ближе и встав на носочки, она положила руки на его плечи.
– Что ты задумал?
Николай смолк, будто бы выжидая подходящего момента и подпитывая ее любопытство.
– Ну же, говори! – тыча указательным пальцем ему в грудь, выпытывала Аня. Она прожигала его взглядом.
– У нас так и не было официального первого свидания. И я считаю это непростительным упущением. В круговороте негативных событий мы позабыли о том, что так важно. Мы забыли про нас.
Аня радостно взвизгнула, подпрыгнув на месте, а затем обвила руками шею Николая.
– Я чертовски влюблена в тебя, Мистер Серьезность. И я благодарю судьбу за то, что когда-то ты разбил мне фотоаппарат.
Едва их губы слились в теплом поцелуе, как за спиной Коли послышался женский кашель. Повернувшись, он заметил Екатерину Андреевну, которая опустила взгляд и считала про себя количество положенной плитки. Ее глаза метались из стороны в сторону.
– Николай, мне неловко прерывать вас, но Александр Юрьевич ждет вас у себя в кабинете. Отказ принимать он не намерен, поэтому во избежание чего-нибудь неладного и скверного прошу вас пройти за мной.
К Екатерине Андреевне он больше не испытывал теплых чувств после ее предательства, но внутри все сжалось, когда женщина подняла рыжую макушку. На ее скуле красовался желтый след от тяжелого удара, и, поскольку мужа у нее не было, Коле не стоило труда догадаться, чьих рук это дело.
– Я зайду к нему через пару минут, – ответил Николай, но экономка не сдвинулась с места. – Привести меня за руку, словно мальчонку, – приказ отца?
– Простите, Николай, но Александр Юрьевич…
– Я все понял, – Коля поцеловал Аню в висок и направился в кабинет отца вслед за Екатериной Андреевной. Ему бы хотелось избежать общества отца, но он осознавал, что в доме все ходят по лезвию ножа.
Николай стоял у двери отцовского кабинета и не решался войти. Он натянул рукава белого джемпера в рубчик на костяшки и принялся покачиваться с носков на пятки. Коля старался гнать прочь нехорошие мысли, но они с еще большей силой роились в его голове. Он не предполагал, о чем пойдет разговор, отчего на душе было неспокойно. Усилием воли он нажал на металлическую ручку.