Отпускать Аню к Феде не хотелось, однако сегодня ночью ему нужно все переосмыслить.
– Но… – Она подняла глаза, бегло рассматривая его лицо.
– Так будет правильно.
– Ты теперь мне не доверяешь? – спросила Аня. В ее голосе улавливалось отчаяние.
Николай промолчал. После слов Морозова он был настолько обескуражен, что не мог выдавить из себя подходящий ответ. Верил ли он ей? Определенно. Дорожил ли ею? Несомненно. Он любил ее всем умом и телом. Его любовь – это мгновенно вспыхивающие искры чувств, разгорающиеся при каждом взгляде на нее. Он не желал ее отпускать, но хотел прийти в себя, чтобы под давлением собственных эмоций не обидеть.
– Я не хочу тебя терять, слышишь? – прошептала Аня, сжав края его куртки.
– Знаю, милая, знаю. – Николай провел рукой по ее волосам и поцеловал в макушку. – Мне неважно, пришла ты ко мне за защитой в тот день или нет. Важно лишь то, что твои чувства настоящие.
– Тогда почему я не могу поехать с тобой? – Аня выдавила улыбку и с непониманием посмотрела на Николая.
– Потому что тебе, как и мне, нужно переварить произошедшее. Сегодня был эмоциональный день, – признался Коля. – К тому же приводить тебя снова к себе домой равносильно тому, чтобы пустить ягненка в клетку со львом.
– Пора ехать, – перебил их Федя, стоя поодаль от Литвинова.
Аня напоследок прижалась к Коле, крепко стиснув его в объятьях. Уезжать с Федей не хотелось. Если их любовь – бесконечная Вселенная, то она желала нежиться в его горячих объятьях вечность.
– Тебе стоит отдохнуть, правда, – произнес Николай, разрывая объятья. – Я приеду завтра.
Аня нехотя отпрянула и, ненадолго задержав взгляд на его усталом лице, направилась к Феде. Она верила, что Николай не оставит ее: его глаза говорили об этом.
Глава 22
День летел за днем, ночь – за ночью. «Снежные Барсы» с каждым матчем приближались к плей-офф, зарабатывая больше очков и поднимаясь в турнирной таблице. За спиной оказалось десять матчей с дивизионом Тарасова, пять – с дивизионом Харламова. Каждая игра была суровой борьбой, потому что каждая команда желала показать свое первенство, но не все сумели это сделать. Николай помнил все матчи, как удачные, так и проигрышные, и вместе с Сергеем Петровичем оставался дополнительно после тренировок, чтобы проводить работу над ошибками в индивидуальном порядке. Это ни в коем случае нельзя было счесть за привилегии, просто он хотел расти, как профессионал, и добиться таких же успехов, как Звягинцев, пусть и в столь юном возрасте.
Соперники других дивизионов оказались еще более непредсказуемыми, чем те, с которыми им до этого удавалось вступить в схватку. Они были быстрее, сильнее, слаженнее и более технически подкованы. «Торнадо», «Дикие Львы», «Буйволы», «Молниеносцы», «Титан», «Смерч», «Варриорс», «Соколы», «Амуровцы», «Полярные Медведи» – ничего не значащие наименования для половины континента, но имеющие почет в хоккее. Названия этих команд уже сходу говорили о темпераменте противника в отличие от «Барсов», которых в новых дивизионах считали дилетантами КХЛ. Почему-то при столкновении с экспансивными и пылкими оппонентами забывались те успехи, что были достигнуты в дивизионе Боброва. Они превратились в пыль. Поэтому «Снежные Барсы» тренировались больше, благодаря чему одержали победу в семи матчах.
Им предстояло столкновение с новой командой из дивизиона Чернышева. ХК «Викинги» неоднократно становился обладателем кубка Гагарина, и в прошлом сезоне не изменил этой традиции. Эмоциональные, жесткие, не отступающие, «Викинги» легко считывали действия соперника и работали на опережение. Им завидовали за неисчерпаемый источник энергии и способность отдаваться делу с особой страстью и порывистостью. Сергей Петрович отмечал на тренировках, что «Викинги» импульсивны и стремительно реагируют на ситуацию и что, когда дело касается захвата их зоны, резко меняются в настроении и атакуют силой.
Николая не тревожила возможность падения или травмы: в хоккее это обычное дело. Больше всего его беспокоила техника, которой владеют «Викинги». Поэтому перед матчем с противником он пропадал на льду до закрытия ледовой арены. Ему хотелось быть во всеоружии в момент, когда «Викинги» и «Снежные Барсы» впервые столкнутся на льду. Все игры с дивизионом Чернышева были выездными, а «дома» шансов одержать победу больше хотя бы потому, что есть болельщики. А их гул – движущая сила.
Из-за нагрузки перед окончанием первого этапа регулярного чемпионата Николай видел Аню редко. В основном на утренней и вечерней тренировках, когда она приходила и усаживалась на трибуны, набирая что-то на компьютере. Бывали дни, когда они пересекались в промежутке между тренировками, но эти встречи были короткими. Как-то Аня обмолвилась, что из-за хоккея они мало видятся, но Коля просил не ревновать его ко льду и пообещал, что после выхода в плей-офф все будет по-прежнему.
Одним январским вечером, накануне своего дня рождения, Николай заехал к Ане, пока Феди не было дома. Это был единственный вечер за долгое время, который они смогли провести вместе. Коля сидел на высоком табурете, облокотившись на столешницу, и смотрел на Аню, которая стояла у плиты. Она была одета в мешковатую серую футболку, достающую до колен, и черные лосины, а на голове был завязан небрежный пучок.
Почему-то такой домашний образ вызывал улыбку на его лице. Наверное, Коля хотел, чтобы так было всегда: он и она вместе на их собственной кухне. Однако пока это оставалось далекой мечтой. После похищения они больше не заводили разговор насчет того, чтобы переехать на съемную квартиру. То ли потому, что происходящие события спутали мысли и сбили с толку, то ли потому, что боялись заводить эту тему после того, как Морозов одной лишь фразой заставил их усомниться в искренности чувств.
– Готово! – радостно воскликнула Аня, развернувшись лицом к Коле. В руках она держала тарелку. – Макароны с сыром.
Услышав название блюда, Николай прикрыл рот ладонью. Так он скрывал усмешку, сорвавшуюся с губ.
– Эй, – наигранно обиженным тоном сказала Костенко, поставив тарелку на стол и ткнув его пальцем в плечо. – На этот раз все получилось!
Коля поднял руки в знак капитуляции, оценив блюдо и согласившись с Аней. В сознании всплыл забавный момент, когда он узнал, что его девушка совсем не умеет готовить. Момент, когда под тяжестью навалившихся событий, они стойко держались, пытаясь сохранить отношения.
Сумерки давным-давно легли на город. Небо уже заволокло темное полотно с россыпью ярких звезд. Ночи в декабре становились холодными, отчего ладони зябли, а лицо щипало от мороза. Спасали только посиделки у камина под махровым пледом и горячий шоколад. Магия позднего вечера ознаменовалось снегопадом. Снег хлопьями кружил в зимнем воздухе и приносил счастье. Счастье тем, кто без забот ожидал Рождество и Новый год.
Николай, сняв зимнее пальто, упал на диван и прикрыл глаза. Судебный процесс над Морозовым вымотал его так, как не изнуряли хоккейные тренировки. Когда Вадима забирали в участок, он и представить себе не мог, что разбирательства отнимут столько времени и сил. Показания Ани, конечно, сыграли весомую роль, повлиявшую на срок заключения. Однако похищение и попытка убийства не стали главными атрибутами ареста.
Александр Юрьевич, как бизнесмен с мертвой хваткой, не мог позволить себе, чтобы после выхода из тюрьмы его конкурент купался в деньгах. Он настоял на расследовании и уличил Морозова в экономических преступлениях: финансовые махинации, оффшорные счета. Литвинов-старший добился того, чтобы компанию выставили на торги, и инвестировал в компанию. В итоге «НИС-групп» превратилась в холдинг, а строительный проект перешел в руки Александра Юрьевича.
– Ты, наверное, голоден, – тихонько проговорила Аня, подойдя к дивану и обвив шею Коли руками.
– Немного. После последнего заседания суда пришлось ехать сразу на тренировку.
– Тогда я останусь сегодня у тебя, – предложила Костенко, прикусив нижнюю губу. – Приготовлю тебе что-нибудь.
Николай натянуто улыбнулся и повернул голову в ее сторону. Он правда вымотался, и сил на длинные разговоры не осталось. С судебным процессом у них в принципе не было времени поговорить о них самих.
– Ты никогда мне не готовила, ты умеешь?
– Нет. – Она отрицательно покачала головой. – Но неужели ты думаешь, что я не справлюсь с обычными макаронами? – Аня с вызовом уставилась на Колю.
– Тогда кухня в твоем распоряжении. – Николай поцеловал ее запястье и задержал на нем руку.
Такое легкое и нежное прикосновение подействовало как успокоительное. Как огромная доза успокоительного. Нахождение Ани рядом снимало скопившееся во всем теле напряжение и тоску на душе. Все-таки Морозов глубоко ошибался насчет ее чувств: они были во главе всего. Даже воцарившееся на короткое мгновение безмолвие отдавалось теплом.
Спустя несколько минут, крутя перед собой коробку макарон, Аня со вздохом прошептала:
– Надеюсь, я с вами справлюсь.
За спиной послышался приятный мужской голос.
– Что ты сказала? – Николай положил руку на девичью талию и развернул Аню к себе. Их взгляды пересеклись, и по телу пробежал электрический ток.
– Я… – Кажется, Аня вовсе не ожидала, что ее поймали с поличным. – Тебе показалось. – Она вынырнула из объятий и направилась к плите.
Найдя кастрюлю и заполнив ее водой, она потянулась к контейнеру с макаронами. Николай, стоявший у окна, упершись в него спиной, издал смешок, словно уличил ее в крошечном обмане. Потому предупредил:
– Сначала вода должна закипеть, Принцесса. Только потом стоит закидывать в кастрюлю макароны.
Аня, оценив его молниеносным взглядом, поставила контейнер на тумбу возле плиты и выдала:
– Я знаю, Мистер Серьезность. Просто…
– Задумалась? – пошутил он.
– Именно. – Аня зажгла конфорку и сложила руки на груди.
– Соль, – напомнил Коля, снова улыбнувшись.
Щеки от стыда запылали алым. Она ведь действительно никогда не готовила. В Нижнем Новгороде это делала служанка, а здесь – Федя.