Я ждал уже двадцать минут, когда Доктор наконец появился. Первый среди самых талантливых воров, которые остались в Ригусе после казни Безумного Джека, был маленьким тарасаинцем с открытым лицом и кожей, немного светлее, чем у большинства жителей болот. Во всем остальном он был типичным представителем своей расы. Мы встречались с ним пару раз при обстоятельствах, требовавших соблюдения секретности, что, разумеется, не способствовало нашему более близкому знакомству.
— Сколько лет, сколько зим, — начал он.
— Доктор Кендрик, мое почтение.
Повесив свое пальто на крючок у нашей кабинки, он уселся за стол напротив меня.
— По правде сказать, я был удивлен, когда Морт сказал, кто просит о встрече со мной. У меня давно сложилось впечатление, что вы меня недолюбливаете.
У него сложилось верное впечатление. Я не любил Доктора Кендрика. Человек он был достаточно дружелюбный, его таланты — выше всяких сомнений, но я никогда с ним не работал и предпочел бы, чтобы дистанция между нами по возможности сохранялась.
Преступный кодекс ясен как день, даже честен и основан сугубо на личной выгоде и накоплении капитала. Ты не обязан уважать человека, с которым работаешь сообща, не требуется даже доверять ему. Ты должен быть уверен лишь в том, что предлагаешь ему лучшую сделку. Особенность данного случая, однако, заключалась в том, что деньги Кендрика мало интересовали. Доктора не нищенствуют, и в любом случае он достаточно имел на различных кражах, чтобы выйти на пенсию еще раз в двенадцать богаче. Незаконным ремеслом Кендрик занимался в основном из любви к острым ощущениям. Это явно читалось в его глазах.
К концу дня меня не интересовало, сколько золота он украл, и слабо трогало то, что его прозвище произносилось в преступном мире с почтительным трепетом. Мне было наплевать на его умения взбираться по гладкой поверхности каменной стенки и отмыкать сложнейшие замки, попивая кукурузную водку. Взрослея в трущобах Низкого города, я быстро узнал, что выживание служит единственным оправданием преступлению. Развлечение и слава — заботы, которые задают труд уму на сытый желудок. Доктор был искателем острых ощущений, и для него это было игрой, не работой. Таким людям, как он, нельзя доверять. У них может поехать крыша в самый неподходящий момент.
Естественно, ни один уважающий себя профессионал ни за что не взялся бы за выполнение такого скользкого дела, и я даже не стал утруждать себя поисками иного кандидата среди своих прочих знакомых. Особый характер исполнения ограничил мой выбор.
— Я не испытываю большой нужды в деловых партнерах. Я предпочитаю вести свои дела самостоятельно. Но в настоящий момент я нахожусь в такой ситуации, когда мне требуется ваш уникальный опыт.
— Неужели, — произнес он, подзывая девку и заказывая себе пива.
Подождав, пока она отойдет на достаточное расстояние, я продолжил:
— Я не имею в виду ваше знаменитое умение обращаться с хирургическими инструментами.
— Я и не думал, что вы позвали меня для того, чтобы обсудить мою работу по исследованию глазной впадины.
Я отхлебнул глоток пива.
— Вы всегда выполняете работу сразу, без долгой предварительной подготовки?
Доктор равнодушно кивнул.
— Вы работаете прилюдно? Скажем, во время званого ужина?
— Пару раз бывало. Это не совсем в моем стиле, но… — Он кивнул. — Я делал все.
— Как насчет того и другого одновременно?
— Пока не приходилось.
Девка вернулась с пивом для Кендрика и попыталась поймать его взгляд, но клиент будто и не заметил ее стараний. Она ушла, надув губы, а я хлебнул пива, позволив предвосхищениям Доктора набрать силу.
— Мне нужно, чтобы завтра вечером вы проникли в дом лорда Беконфилда и обыскали его кабинет. В это время в особняке будут отмечать Среднезимье, так что там соберется половина знати Ригуса. У меня имеется только примерное представление о планировке имения. Я дам вам общую схему, но это все.
— Вы имеете в виду Веселого Клинка? — Доктор прикусил губу, чтобы сдержать улыбку. — Что я должен украсть?
— В письменном столе кабинета, под ложным днищем, вы найдете тайник. Я хотел бы ознакомиться с его содержимым. — Заметив пробуждение в нем интереса, я подбросил еще немного приманки. — На тайнике будет ловушка, я уверен. И разумеется, замок будет самый лучший.
— Откуда вы знаете, что там что-то есть?
— Хорошо информирован.
— Ведется внутренняя работа, надо полагать? Почему бы тогда не поручить эту задачу вашему человеку?
— Потому что в таком случае я не имел бы удовольствия встретиться с вами.
— Если тайник защищен ловушкой, как вы утверждаете, тогда я никоим образом не смогу скрыть следы своего вторжения. Он увидит, что кто-то рылся в его вещах, и вскоре узнает, что пропало.
— Вот и отлично. По мне, так даже лучше, что он узнает о пропаже.
Доктор прикусил кончик большого пальца.
— Обычно я не занимаюсь такими делами, — ответил он.
— Вы сделаете мне одолжение. Спросите вокруг, и вам скажут, что я такой человек, который не остается в долгу.
— Это слова мужчины. — Он откусил мозоль с кончика пальца и выплюнул ее на пол. — Почему во время вечеринки?
— Необходимо выполнить это срочно, а вечеринка предоставит наилучшую возможность.
— Там будет много людей. Хорошо бы чем-то отвлечь их внимание.
— За этим дело не станет, — подбодрил его я, — на такой случай кое-что я уже придумал.
Усмешка, точно зараза, расползалась по лицу Доктора по мере того, как я объяснял, что задумал сделать во время вечеринки в доме Клинка. Когда я закончил, Доктор дал ответ, который я ожидал.
— Звучит заманчиво.
Я скопировал его дружелюбную улыбку, жалея о том, что мне пришлось доверить свою жизнь дилетанту.
— Ваш гонорар? — спросил я.
Будучи человеком искусства, Доктор не находил особого удовольствия в ведении торга.
— Двадцать золотых? — предложил он.
Немыслимо низкая цена за такую работу, однако возражать я не собирался.
— Я должен сказать вам еще кое-что, — добавил я. — Человек, у которого вы крадете вещи, которые вы должны украсть… Если вас схватят, Черный дом будет вашей наименьшей проблемой.
— К счастью, меня нельзя поймать.
— К счастью, — ответил я, надеясь, что он настолько же виртуозен, насколько самоуверен.
Протянув руку, Доктор поднялся.
— Должен возвращаться в больницу. Моя смена начинается через двадцать минут. Взгляну на место сегодня вечером. Я дам вам знать послезавтра.
— Обращайтесь, если вам что-нибудь понадобится.
— Не понадобится. — Он надел пальто. — Кто тот юноша, которого вы привели с собой?
Надо же, какой наблюдательный. Я и не заметил, что чем-то выдал свою связь с мальчиком.
— Он вроде как под моей опекой. Надеялся, что, если приведу его с собой, вы сможете дать ему пару советов насчет будущей профессии.
— И какой же?
— А какую вы предпочитаете?
— Воровство, — твердо ответил он.
— Тогда, быть может, нам лучше избежать разговора на эту тему.
Доктор улыбнулся и зашагал к выходу.
Через пару мгновений Воробей подскочил ко мне.
— На сегодня все? — спросил он. — Погода ухудшается.
— Не совсем. Мне необходимо повидаться еще кое с кем, а ты должен передать еще одно послание. Нужно, чтобы ты навестил Клинка. Скажешь привратнику у ворот, что я буду завтра у них на вечеринке.
— Не знал, что вы приглашены.
— Лорд Беконфилд тоже об этом пока не знает.
Воробей подождал дополнительных инструкций, но, поняв, что их не будет, ушел. Через пару минут я последовал за ним.
38
На половине пути к улице Тольк я заметил, что изуродованный шрамами мирадец из шайки Краули идет за мной, держась на расстоянии примерно одного квартала. У меня не было времени заниматься такой ерундой, я спешил разыскать Кадамоста, услышать, что он поведает мне о Брайтфеллоу, но я даже и не рассчитывал на то, что Краули отнесется с пониманием к трудностям моего положения. Отрываться от хвоста также не имело смысла. Мой бывший сослуживец был цепким сукиным сыном, а ситуация чересчур накалилась, чтобы оставлять вопрос открытым.
Поэтому я решил предпринять кое-что, о чем думал с тех пор, как два дня назад искупался в канале. Я внезапно остановился, дав понять, что заметил хвост, затем резко свернул в боковой переулок и направился на юг, в сторону Кирен-города. Я двигался быстро, стараясь, однако, чтобы Краули и его люди в темноте не упустили меня из виду. Сами того не подозревая, они подыгрывали мне, действуя достаточно шустро, чтобы не потерять след, но допускали при этом большую ошибку, позволяя мне держаться на расстоянии и даже не пытаясь догнать меня. Через пятнадцать минут я стоял под вывеской «Синий Дракон», а в следующую секунду вошел в дверь.
Трактир был переполнен, но я не обращал внимания на встретившие меня недружелюбные взгляды. Жердяй за прилавком вел задушевную беседу с клиентом, но, завидев меня, замолчал и напустил на себя тот безучастный вид, с которым всегда вел дела со мной. Не имея времени на любезности и церемонии, я грубо протолкнулся к стойке.
Я склонился ближе к верзиле, ощущая при этом едкий запах избыточной плоти.
— Мне нужно увидеть Лин Чи. Немедленно. — Киренец притворился, будто не слышит меня, обдумывая возможности. Он хорошо знал, как поступает Лин Чи с мягкосердечными привратниками. — За три года я хотя бы раз отрывал его от дел понапрасну?
Трактирщик кивнул, и я прошел через заднюю дверь в скрытую за ней прихожую. Двое стражей внутри комнаты если и были удивлены моему появлению, то не подали виду. Каким бы образом толстяк ни предупредил их, средство действовало бесшумно и эффективно. Я бросил оружие на стол, меня быстро обыскали и затем пропустили во внутренние покои для встречи с хозяином.
У меня все еще имелись сомнения насчет искренности наряда Лин Чи, но если он надевал его только для важности, то делал это чертовски быстро. Его костюм был безупречен, начиная с серебристо-белой диадемы на макушке и заканчивая черной мушкой, оттенявшей его макияж. Лин Чи, будто в молитве, сложил перед грудью руки, накладные ногти из желтого золота сменил набор из зеленого нефрита.