Работа ее успокоила. Удобно умостившись, на кожах, улеглась. Монотонная дорога убаюкивала и она задремала. Неожиданно, что-то тяжелое упало на нее и она еще не до конца проснувшись, громко закричала. Вовнутрь заглянул орк и ухмыльнулся и было от чего. Он задернул пологи, подхлестнул быков.
На Ганге лежал ошеломленный и несколько испуганный Ирридар. Ее положение в глазах орка – возницы было двусмысленное и она стала вырываться, стараясь вылезти из – под жениха.
– Ты чего тут делаешь? – опомнившись, спросил нихеец и отпустил трепыхающуюся невесту.
– Тебя дожидаюсь! – язвительно ответила Ганга, поправляя вылезшую рубашку и запихивая полу в штаны. – Куда ты делся?
– Да, никуда. Пописать уходил. Вернулся, а тут ты… я тебя сначала не заметил…
– Почему ты все время мне врешь, Ирридар?
– Да почему ты решила, что я вру?
– Да потому что, я тебя здесь жду уже часа три. За это время ты уже мог бы ущелье затопить… С твоими-то талантами.
– Ладно сознаюсь не писал… Вернее пописал, но занимался спасением наших жизней.
– И каким же образом? – еще более язвительно спросила Гáнга. Твоя… – орчанка замялась, не зная как сказать, покраснела и прикусила губу. Затем решительно произнесла:
– Рассказывай!
– А ты сама все сейчас увидишь, – загадочно произнес жених. – Давай выглянем из фургона. Они высунули головы. Отряд покидал узкое ущелье и тут вдруг сверху мелькнуло и грохнулось на землю тело. Ганга от неожиданности дернулась обратно, но Ирридар ее ухватил за руку и удержал.
– Смотри! – прошептал он.
Следом за первым телом полетело второе и так же упало на дорогу.
– Это же… снежные эльфары, Ирри! Что происходит? – Ганга провожала глазами падающие тела и считала:
– Три, четыре…семь… Все?
– Нет смотри дальше. – И следом за телами вниз полетели камни, создавая завал на дороге.
– Ирри что это было? – орчанка удивленно обозревала груду камней, под которыми были погребены тела.
– Это, любовь моя, засада на нас. Если бы я не ушел, эти камни обрушились бы на нас.
– Ирри прости. Ты такой… молодец, а я… дура. Ганга обняла жениха и впилась в него губами. Потащила обратно в повозку и падая на спину повлекла его на себя. Упала она на что-то мягкое скосила глаза и завизжала во все свое женское горло. Орк из охраны, который ехал рядом с повозкой посмотрел с удивлением на возницу и спросил:
– У тебя что там происходит?
– А, не обращай внимания. Там наша Ганга и наш человек детей делают. Орк усмехнулся и тихо затрясся в смехе: – Все, испортил нашу Гангу человек, Сорвал нежный цветок. И снова беззвучно стал смеяться. – Но как кричала! Как кричала…
Возница радостно оскалился:
– А что? Дело молодое… Хе… Хе… Сам помню бывало… – Что бывало он продолжать не стал. Чтобы заглушить сдавленные писки доносящиеся из повозки, сменил тему, разговора и спросил: – Что там позади было?
– С неба сначала снежки падали, потом камни, – безразлично отозвался всадник. Колдуют снежки.
Ганга сидела, с зажатым руками Ирридара, ртом. Все слышала, косила глазами на тело снежного эльфара, мычала и ничего сделать не могла. Руки нихейца, словно стальные тиски, сжали ее да так, что она не могла пошевелиться.
– Да, тихо ты. Не кричи! – прошептал я, стараясь не заржать после слов возницы о порче Ганги. – Я все объясню.
Орки Грыза зная, что я отмечен печатью Худжгарха, за глаза называли меня наш хуман, это значит – тот, кто был почти орк.
– М-мм – мычала Ганга и на глазах ее выступили слезы. Орчанка перестала вырываться и Ирридар сжалившись над невестой, ее отпустил.
– Откуда это здесь? – тыкая пальцем в тело снежного эльфара прошептала она.
– Я его притащил…
– Ты что, дурак, Ирри? Зачем?
– Вот ты интересная девушка. – обиделся я. – Ридку назад я был молодец, а теперь я в твоих глазах выгляжу дураком.
– Что спас нас, ты молодец, а что притащил это сюда, – она вновь стала указывать пальцем на тело эльфара, то дурак? Я чуть не умерла и закричала… Ты слышал, что говорили эти… Что мы с тобой тут… меня портили. Какой позор! Они же будут болтать об этом везде и всем!
– Не будут. Обещаю.
– Правда?
– Правда.
– Тогда убери это. Не могу его видеть, – Ганга передернула плечами.
Пришлось Мне прятать тело в другое место.
Когда я вернулся меня обняла невеста и жарко зашептала:
– Я хочу чтобы ты меня любил, прямо сейчас. Ее горячее, возбужденное дыхание обжигало мне ухо.
– Я тебя всегда люблю, – ответил уклончиво я.
– Не так, чурбан. Я хочу чтобы ты меня… испортил, – и она захихикала, крепко прижимаясь ко мне и шаловливо опуская руку вниз.
– Где у нас тут бессмертное яичко? – промурлыкала она…
С новоприобретенного корабля я сразу телепортировался на карниз скалы. Там в тени небольшой пещеры дремали снежные эльфары. На краю сидел и сонно отгонял лопухом мошек молоденький наблюдатель, почти мальчишка.
«Нас ждут» – догадался я.
Я был сразу в боевом режиме. Это интересная способность двух имплантатов, которые я забрал у демонопоклонников всегда меня выручала. Один отвечал за расширенное восприятие, другой за ускоренное. Как они расширяли и ускоряли мое восприятие, я до конца не понимал. Меня будто бы переносило в другое измерение, где время текло по – другому. Все вокруг меня замирало, хотя, сам я двигался с нормальной скоростью. Единственным минусом такой помощи было то, что я быстрее взрослел. Мне вообще с попаданием в этот мир надавали «плюшек». И я догадывался, что это неспроста. Бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке и мне придется отрабатывать. Но к этому я был готов. Я даже узнал, что часть плюшек мне дал Рок. Только зачем ему это было надо, я не понимал. И скорее всего пойму, когда будет уже поздно. Но я надеялся, что Рок не все учел и просто со мной просчитался. Поживем. Увидим.
С помощью тех же малышей имплантатов, я вытянул у каждого из семи эльфаров силы. Одного самого молоденького снежка, у которого был страх в глазах, я по отработанной методике сделал ментальным рабом, подчинив с помощью магии крови. Я давно не испытывал моральных мук, создавая себе послушных слуг. Я не принуждал их совершать поступки, которые противоречили бы общепринятым моральным нормам этого мира. Становиться убийцами или роботами без воли с потерей личности. Я заботился о своей безопасности и безопасности своих близких, и с легкостью, без мук сомнения использовал потенциал новых слуг. Они были счастливы служить мне и видели в этом смысл своего существования. В остальном они были полностью свободны. Делал я это на глазах других его товарищей. Вернув ему силы, спросил:
– Кто тут главный? – И юноша тут же показал на крупного эльфара. У того вспыхнули ненавистью глаза. А я подошел к нему и просто сказал:
– Кто роет другому яму, сам в нее попадет. Вы решили убить нас, я ответил вам тем же, мы квиты. Это судьба эльфар, – и вытащив его кинжал передал молоденькому эльфару и приказал.
– Убей их!
Я столько уже пролил крови, что делал это как обыденную надоевшую, но необходимую работу. Я обрек их на смерть, как убивают тараканов на кухне. Без жалости и брезгливо. Они нарушили свои законы. Подготовили убийство человека спасшего их принцессу и жалости по законам гор они не заслуживали.
– Кто вас послал? – спросил я нового тайного агента.
– Глава дома Тенистой ивы лер Румбра-ил.
– Это самый главный дом в этой местности?
– Да, господин.
– Вы состоите в «Братстве»?
– Я нет, а род лера Румбра-ила да, состоит. Я пастух и охотник, хорошо знаю эти горы и провел его воинов на этот склон.
– Понятно. Смотри, как проедет наш отряд, сбросишь вниз тела. А следом камни. Потом возвращайся и доложи, что главный убил всех, ранил тебя и скрылся.
– Понял господин. Все сделаю.
– Позже я заберу тебя к себе. Живи так как и прежде. Тебя как зовут?
– Амру-ил, господин.
– Я тебя сейчас легко раню, ничего страшного не произойдет.
Я взял из его рук все тот же кинжал и быстро вонзил его в живот парню, но так чтобы не повредить ни одного органа. Кинжал оставил в ране и вернулся в повозку, прихватив с собой убитого эльфара.
Положил его у стенки и в темноте оступившись, упал коленом на что-то мягкое. В первый момент от неожиданности я даже испугался, и не удержавшись распластался. Но раздавшийся испуганный девичий крик я узнал.
«Ганга! Что она тут делает?»
А она оказывается караулила меня.
Конечно с мертвым эльфаром я попал в глупое положение. Тот от тряски скатился на место, где отдыхала моя невеста и та, конечно, легла на него, потянув меня за собой. Пришлось от тела избавляться. Такая комбинация с прятками тела была нужна, чтобы посеять семена недоверия среди членов братства. Пусть думают, что он предатель и работает на Старшие Дома. В таком случае, они поостерегутся нападать дальше. Боязнь, что нападения свяжут с ними, должна заставить их проявить сдержанность и осторожность. По крайней мере так рассуждал я. А Ганга от всего ею испытанного переживания захотела ласки. Ей привыкшей к кочевой жизни, к запаху кислых кож, конского пота и мычанию быков, атмосфера орочьей повозки была родным домом. Но я был представитель цивилизованного народа, выросшего с ванной и центральным отоплением, смотрел на это, как на дикарский обычай.
Я вспомнил, как в прошлой жизни, однажды, взял сына Вовку, которому было семь лет, в деревню. Он никогда не видел выгребных туалетов и коров.
Мы находились в палисаднике дома моего хорошего знакомого, где росли невысокие яблони усыпанные крупными красно-зеленными яблоками. Мимо палисада пастух гнал с пастбища стадо коров. Вовка впервые увидел как растут яблоки и завороженно потянулся к сочному плоду, висящему у него перед носом. На земле лежали такие же спелые плоды и я предложил ему поднять одно из них. На что Вовка, дитя урбанизации брезгливо сморщился.
– А это яблоко трогать нельзя, – строго сказал я, – оно под сигнализацией.