Она заглянула в танцевальный зал сталинской постройки поселкового Дома культуры, где разучивали новые песни парни из молодёжного ансамбля «Вдохновение». Робко приоткрыв массивную старинную дверь, просунула свою белокурую с короткой стрижкой головку в веющее сквозняком и запахом разогретой электроаппаратуры пространство.
Барабанщик Вовочка Алексеев по прозвищу Скворец, заметив постороннее лицо, прекратил стучать свои любимые переходы и крикнул ребят, сидевших в каморке перед магнитофоном:
– Эй, мужики! Смотрите, кто пришёл!
Они застряли на разборе одного места в магнитофонной записи. Клавишник Ромка никак не мог сыграть на слух мелодию. Выходили совсем не те ноты. Выскочили злые.
Увидев белокурую головку, торчащую в дверях, смотрели туда, скучившись на сцене в углу, и дулись.
– Ребята, можно к вам?
Она вошла в залу в легкой белой водолазке и джинсах. Закрыла за собой дверь и прижалась к ней, точно её сейчас будут расстреливать.
– Это зачем ещё?! – выступил Женька Шкабарёв, бас-гитарист и звукооператор. Он был самым старшим в группе. – Мы зевак на репетиции не пускаем. Тем более девчонок. Покупай билет и приходи на дискотеку в пятницу вечером.
Она улыбнулась застенчиво и как-то просто, по-человечески, сказала:
– Я хочу с вами играть.
– Играть?!
Все расхохотались. Она опустила голову. Спокойно переждала эмоции мальчишек. А потом твёрдо повторила:
– Да. Играть.
И пошла вперёд, до середины танцевального зала.
Ребята переглянулись. Пошли ей навстречу. Обступили её.
– На чём же ты играешь?
– Я училась в музыкальной школе на фортепиано. Ноты знаю неплохо.
Каждый презрительно улыбался.
– По нотам у нас не играют. Мы на слух музыку подбираем.
– Я могу! – тихо и твёрдо звучал её голосок.
– А ну, Ромка, тащи её в каморку к магу!
Ромка подсел к магнитофону. Перемотал плёнку чуть назад. Нажал пуск.
– Слушай! Чё тут надо играть? Чё это за модуляция?
Она села за клавиши, внимательно прислушивалась к звукам из динамиков. Что-то перебирала пальцами по клавишам. Попросила включить ещё раз. Включили.
Тут уже она не играла. Только слушала. А когда Ромка нажал паузу на магнитофоне, счастливо улыбаясь, сыграла то же самое на синтезаторе, а сыграв, повернулась к ним своей белокурой головкой и спросила:
– Так?
– Ну-ка, ну-ка, как ты там сыграла? – Ромка быстро подскочил к ней и повторил только что проигранное девчонкой.
– Во даёт!
– Сечёт!
– Тебя как звать-то?
– Анжелика.
Так и познакомились. Взяли в свою мужскую компанию. Девчонку.
Дали Анжелике «по-братски» старую советскую «Юность». Поставили играть на фонах. Договорились между собой, что на дискотеке после шкабарёнковского мага с колонками, откуда в начале танцев для разогрева стучала колотушками музыка «Модерн Толкинг», Си Си Кэйч, «Бэд Бойс Блю» и другой всякой разной зарубежной попсы, играли основную программу, когда уже подтягивался народ, вместе с ней. И деньги, что платили в клубе ансамблю, делили с Анжеликой по-честному.
Поселковый народ любил, когда выступают «живые» артисты. Поэтому под музыку молодёжного ансамбля местная молодежь танцевала с удовольствием. И быстрые танцы, и медляки.
Алексей пел. Ромка солировал на синтезаторе переходами. Анжелика на фонах легко опускала свои тонкие легкие пальцы на клавиши и с улыбкой дарила людям красоту мелодии и свою любовь. Толик брал на электрогитаре несложные аккорды. Шкабарёнок, опустив голову к струнам, бил двумя пальцами по бас-гитаре.
Анжелика стала ходить на репетиции регулярно, как в школу. Работала добросовестно. Помогала ребятам разобрать непонятные куски музыкальных произведений.
На носу был новогодний концерт в большом зрительном зале Дома культуры. Заводской профсоюз дал директору ДК наказ – подготовить интересные выступления участников художественной самодеятельности. Репетировали: хор, хореографический детский ансамбль, бальные танцоры, взрослый состав ансамбля музыкантов. Репетировали и ребята из «Вдохновения». Рабочие уже вовсю украшали новогодними гирляндами фойе и залы Дома культуры. В танцевальном зале установили и наряжали привезённую из подмосковного леса зелёную красавицу.
Алексей написал стих, посвящённый Новому году. Анжелика сочинила музыку. Получилась песня. Лирическая. Для медленного танца. Разучили ещё три композиции, если придётся выступить на бис. И так. На всякий случай.
И случай такой был. В день выступления, когда до выхода на сцену оставалось совсем чуть-чуть, когда уже заканчивал выступление взрослый состав, из каморки к ребятам за кулисы прибежал Скворец.
– Братва, Ветерок нажрался!!!
– Как нажрался?
Ахнули все. Роману перед концертом дружбан – киномеханик Эдик принёс по блату раздобытый разбодяженный спирт из недавно привезённого на завод клея «БФ» в бочках. Народные умельцы путём нехитрых химических процессов спирт оттуда добывали.
Махнули с Эдиком в кинобудке втихаря по стакану. Для храбрости. Не рассчитали. Крепкий спиртяга оказался. Теперь сидел Рома в каморке на стульчике. И протирал очки. Но было бесполезно. Вид у него был один – конкретно бухой.
– Что делать будем?
– Где клавишника взять?
– Алку из взрослого состава?
– Она только по книжечке своей играет.
– У нас не разберётся ни чёрта!
– Всё! Накрылся наш концерт!
Приполз Ромаша.
– Братцы, я сыграю щас!
Запутался в занавесе ногой. Споткнулся. Полетел за плотно натянутый за кулисами киноэкран. Ребята молча стояли несколько мгновений. Толик пошёл за Ромкой. Стал поднимать. Повел в каморку отсыпаться. А когда вернулся, все смотрели на Анжелку, которая тоже смотрела на ребят, прижавшись спиной к красной трибуне с гербом Советского Союза.
– Вы чего, ребята?
Бледная светловолосая Анжелика в голубеньком новогоднем платьице с блестящей на шее радужно-белой мишурой на фоне советской трибуны смотрелась жутко.
– Мальчики, я не смогу…
– Анжел, сыграй как сможешь. Мы столько готовились. Жалко, если не выступим.
Она побледнела ещё больше. В глазах её был ужас. Играть одной. Основную партию клавиш!
– Налейте ей маленько для храбрости! У Шкабарёнка Анна Павловна заныкана…
Схватили бутылку «Анапы». Срезали ножом пластмассовую пробку. Стакан не нашли. Сунули Анжелике так. С горла. Она сделала один большой глоток. Удивилась. Поперхнулась вторым. И больше пить не стала.
– Всё. Не надо. Я готова. – Она закрыла глаза и пошла на сцену.
Оттуда как раз под аплодисменты уходил взрослый состав.
И Анжелика смогла. Как она играла! Зал аплодировал стоя. Кричали – молодцы! Директор завода прослезился. Жал руку директору ДК за то, что тот воспитывает таких талантливых ребят. Анжелике бабушка подарила цветы и мягкую игрушку. Новую песню пели на бис.
После концерта всем составом потащили пьяного Ромку домой. Мать его, открывая дверь, сначала испугалась, но, когда увидела, что друзья не бросили своего товарища в беде, только покачала головой и никого не ругала.
Один раз после репетиции Анжелика попросила Алексея проводить её. Обычно её встречал и провожал Зюзя, парень, с которым она дружила. Но в тот день Зюзя почему-то не появился. Жила она недалеко от ДК, в старых двухэтажных домах, которые строили после войны пленные немцы, отрабатывая долги за разрушенное в 1941 году.
Была уже поздняя осень. Мороз недели две как сковал располневшие лужи, превратившиеся в скользкие тёмные зеркала. Снега всё не было. Алексей и Анжелика, держась за руки, разбегались. Катились по льду до асфальта. Опять разбегались. И опять катились. Как дети. Оба улыбались. И болтали.
– Лёш, а ты о чём мечтаешь?
– Да ни о чём особо. Отучусь. Пойду в армию. После армии на работу устроюсь. Может, женюсь…
– А я мечтаю. О счастье. Хочу быть счастливой. Хочу полюбить. Может, уже полюбила… На всю жизнь. И чтобы меня любили. Не предавали. Не изменяли. Чтобы было много детей, маленьких наших ангелочков. Чтобы все они любили нас и музыку…
– Музыку – это хорошо, – поддакивал Алексей, не придавая её словам никакого особенного смысла. – Это правильно.
– А ещё я хочу, чтобы у каждого человека после жизни была своя планета, на которой он мог бы построить и бережно хранить свой добрый мир, без войн и несчастий. И чтобы на этой планете царили только добро и любовь.
– А меня возьмёшь на свою планету? – смеялся Лёшка.
– Тебя? Возьму. Ты мой добрый друг. Только не смейся. А вдруг и правда такая планета существует? И у каждого она своя.
– Вот так мечты у тебя!
– Ага. Вот такие мечты…
Они подошли к её дому. Лёшка взял её холодные ладошки в свои руки. Пожал их неуклюжим, каким-то борцовским приёмом.
– Ну пока тогда…
– А может, зайдёшь? Попьём чаю на кухне. Бабушка уже спит. Мы ей не помешаем. Погреешься у меня. А то замёрз ведь.
Алексей постеснялся.
– Пойду лучше. Поздно уже.
Анжелика вздохнула.
– Ну и ладно. Лёш, дашь мне свои стихи почитать?
Он кивнул.
– Принесу. На репетицию.
– Спокойной ночи.
Она загадочно улыбнулась. Помахала ему рукой и скрылась в распахнутом проёме своего подъезда.
Эта ночь была неспокойной для двоих – Зюзи и дочери директора кладбища Маринки Ванюкиной. Они встретились как бы случайно после рабочей смены у проходной.
– Привет, Зюзёнок. Чё, позабыл меня уже? Чего не здороваешься?
Зюзя работал слесарем в транспортном цехе. А Маринка дежурила в компрессорной. Она специально поджидала Зюзю. Ревновала его. После того, как через подруг узнала, что он встречается с Анжеликой и, по некоторым непроверенным данным, у них даже что-то было.
– Привет. Я здороваюсь. С чего ты взяла?
Зюзя развязно улыбался, прикрывая этим своё смущение.
– Другую нашёл, да? Со школьницей решил позабавиться? Две недели уже от меня бегаешь.