– Что это?
– Книги. Библиотека. Ты ж читать всегда любил. Читай. Здесь всё, что написано человечеством. Пополняется она в реальном времени – мой секрет. Старинные книги почитай. Там много мудрых мыслей написано. Только не увлекайся слишком. Всего не перечитаешь. И крыша может поехать от парадоксов.
– А как читать?
– Надо ключ вертикально ушком вверх поставить. Вот хоть в щель в столе воткни. Видишь, экран появился? Крути руками. Больше-меньше. Как удобно. Если скачать чего надо для работы, воткни в компьютер и скачивай как с обычной флешки, чтобы людей этим экраном не пугать.
– А как он у тебя оказался?
– Долгая история. Это ж надо с самого начала всё рассказывать. Я расскажу коротко. Это моё изобретение. Слышал когда-нибудь фразу: «Рукописи не горят?»
– Конечно. У Булгакова. В романе «Мастер и Маргарита».
– Так вот, они не горят. Булгаков был прав. Мы с ним обсуждали это. Каждая воплощённая творческая мысль остаётся жить в пространстве. Моя задача была её взять и сохранить. Как файл на компьютере. Взял. Сохранил. Я же изобретатель. Ты же знаешь – пока не спился, – столько патентов имел на изобретения. Пока никому не нужен стал в своей большой стране и в бомжа не превратился. Ты же даже не знаешь, где меня похоронили.
– Не знаю.
– И не надо тебе знать. Пусть всё остаётся так, как есть. Со мной. Ты, главное, книги читай и детей учи. Я ведь за тебя перед господом поручился. Вот вечерком сядешь – и почитайте с Василисой что-нибудь. Лучше стихи. Пушкина люблю. Бываю у него иногда. Хорошо с ним. Помнишь? «И забываю мир – и в сладкой тишине я сладко усыплён моим воображеньем…»
Алексей расплылся в мечтательной улыбке. Василиса заворожённо слушала, поедая виноград.
– Ты к матери с отцом обязательно сгоняй. Ждут. Их пригласите тоже к себе. Мне без спросу к вам можно, потому что крёстный.
Дядя Паша приумолк.
Много всего здесь было вокруг. За садами культурно росли овощи, рассыпались островками ягоды. То тут, то там росли смородина, огурцы, помидорчики, сливы, крыжовник, малина. Всё это огромное пространство было заполнено живыми растениями. И всё это было ему близко сердцу и знакомо. Солнечным утром заливались разными голосами по саду птицы. Высоко в небе радовался ясному дню жаворонок.
Дядя Паша встал из-за стола.
– Мне пора. Заходите ко мне в гости. Это просто. Берётесь за руки. Направляете мысль туда, куда собрались. И вперёд.
– Страшно, – передёрнула плечами Василиса. – А если я в одно место, а он в другое?
И показала пальцем на Алексея.
Дядя Паша рассмеялся.
– Так не пойдёт. Вместе должны. Только вместе. Так устроено всё. И вот ещё что… На планете нет места убийцам, богачам и мздоимцам. Помните: бог посылает детей. Бог посылает детям друзей и любимых. Умейте это беречь. Обязательно ходите друг к другу в гости. Не забывайте, что вы живёте не только для себя, но и для других. Землю всегда наполняли загадочные люди, секреты которых не разгаданы человечеством до сих пор. Оставайтесь загадочными людьми и помните: после миссии на земле вас ждёт своя планета. Ну, ребята, мне пора. Пора. Не буду грузить вас своими рассказами. Отдыхайте. Любите друг друга. Не обижайте.
Крёстный пожал Алексею руку. Поклонился Василисе. Выйдя в поле, вдохнул полной грудью утренний аромат сада. Обернулся к ребятам.
– Хорошо тут у вас. Красивая планета. Не поганьте её.
Махнул рукой и ушёл в небо.
Всё остальное время они ходили в гости. Были у мамы и отца Алексея. У любимого дедушки Василисы, которого тоже звали Алексеем. Пили чай у Алёшиной бабушки, накормившей их разной вкуснятиной, о которой даже и не расскажешь словами. Это надо видеть. Это надо пробовать. Разговаривали о книгах с дедом. Молодые все. Весёлые. Счастливые. Алексей встречался со многими любимыми писателями. Они его как личности не удивили. В книгах они ему представлялись совсем по-другому. Прав был академик Виноградов, когда разделял самого автора и его образ. Алексей наконец убедился и теперь точно знает, что Сергей Есенин не совершал самоубийства. От него самого. И на убийц своих он зла не держит – давно махнул на них рукой. И ведь пришли они к нему – просили прощения. Нет у них планеты. Мытарствуют теперь по всей Вселенной, как бездомные. И поделать ничего не могут.
Пока хватало памяти на карточке, всё фотографировал. Встречи. Природу. Людей. Сделал несколько записей на диктофон в виде интервью. Василиса была рядом. Ходила за ним верно гусыня. Всё видела. Всё слышала. Оба к сороковому дню стали другими. По-иному смотрели на жизнь и свою дальнейшую судьбу. Пора было возвращаться на Землю.
В последнюю ночь они водили хоровод вокруг костра с хорошими добрыми людьми, которых пригласили побывать на своей планете. Перед рассветом сидели, обнявшись, на берегу моря. Мишка положил свою голову на ноги Василисе. Она гладила его лохматую шею и любовалась закатом.
– Ты знаешь, Васюта, о чём я сейчас жалею? Честно…
– Скажи.
– Увидев всё это здесь, жалею об одном. Почему люди на земле живут, как пауки в банке, когда перед ними господь открыл целую вселенную: любви, творчества, мыслей, бессмертия…
– Не знаю. Так люди, наверное, всё сами устроили. Не поняли, видно, его.
– А мы-то с тобой? Мы – поняли?
– Поживём – увидим…
Земля их встретила шквалистым сентябрьским ветром и холодным дождём. Алексей отдал Василисе свою ветровку. Ветер злился. Гнул стволы кланяющихся ему молодых берёз. Поле было скошено. Алексей и Василиса шли, взявшись за руки, по вязкому от дождя полю к её дому. Назаров вызвался её немного проводить. Договорились встретиться в Москве через какое-то время у памятника Есенину на Тверском бульваре. Обменялись адресами и номерами телефонов. Прощались. Грустные. Разные. Одинокие. Расставаться не хотелось. А надо.
Василиса отошла от него на несколько шагов. Подняла руку. Махнула.
Он не ответил. Стоял и смотрел на неё. У обоих на глаза наворачивались слёзы. Алексей смахнул с глаза мешающую видеть её влагу. Рванул порыв ветра. Брызнуло дождём.
Василиса вернулась к Алексею.
– Ну, что ты грустишь? Что ты как маленький? Мы же любим друг друга?
– Любим.
– У нас с тобой есть своя планета?
– Есть.
– Так чего грустить?
– Мне кажется, я теряю тебя сейчас навсегда. И мы больше никогда с тобой уже не встретимся…
– Ну знаешь что, Лёшечка. Ты охренел совсем. А детей от кого я буду рожать? Семью с кем создавать?
– Со мной?
– А с кем? Ты ж моя судьба, дурачок!
– Успокоила.
– Поезжай домой. Давай раньше встретимся. Хочешь, я к тебе домой приеду? Ты сбрось мне эсэмэску – когда.
– А с отцом как же?
– С отцом выпутаюсь. Я теперь не та. Скажу, институт сначала закончить надо, а потом жениться. Придумаю что-нибудь. Иди.
Она развернула его от себя и толкнула легонько в спину.
Он пошёл.
– Ты иди прямо через поле. Там дорога. Автобус ходит.
– Ладно.
Ехал на маршрутке до какого-то села. Шёл весь мокрый по подвесному мосту через Москву-реку. Опять ехал на маршрутке до станции. Сел в электричку на станции Кубинка. Поехал домой.
Дома было одиноко и пусто. Лежал два дня, тупо глядя в потолок. Пытаясь переосмыслить всё произошедшее. На третий день зашёл в редакцию. Ему сообщили – с работы он уволен. За прогулы без уважительной причины. Вернули трудовую. Вечером решил зарядить мобильный. В сошедшем с ума от пропущенных звонков телефоне – три пропущенных от неё. Перезвонил.
– Привет.
– Привет.
– Ну как у тебя?
– Пока всё сложно. Проблемы с отцом. Он с ума сходит. Не пускает меня никуда. Этот приезжал к нам. Жених. Приставал. Зовёт замуж. Я держусь.
– Ясно. Бежать тебе от них надо.
– К тебе?
– Ко мне.
– Дай время.
– Ты есть в соцсетях?
– Я удалилась отовсюду.
– Понял.
На четвёртый день после того, как на своей страничке в «Фейсбуке» он разместил несколько фотографий из своей нездешней коллекции с заголовком «Моя с Василисой планета. Думайте, люди…», к нему в квартиру позвонили. На лестничной площадке – двое мужчин в штатском.
– Алексей Иванович?
– Да. Это я.
Показали свои удостоверения.
– Вам необходимо пройти с нами. У нас к вам есть несколько вопросов.
– Хорошо.
В кабинете с ним разговаривали спокойно и вежливо. Он отвечал на вопросы честно. И про отсутствие на работе. И про странные фотоснимки. И про невероятные интервью. Умолчал только о Василисе и ключике дяди Пашином, который на прощание тихо сунул ей в задний карман джинсов.
У него всё изъяли и приложили к делу. Дело засекретили. Предложили ему два варианта. Первый. Зона. За то, что говорит непонятные вещи и призывает к изменению существующего политического строя и смене власти на более гуманную и продвинутую. Второй. Тихое оформление как душевнобольного с последующими ежегодными обследованиями у врачей-психиатров и тестовыми вопросами политической благонадёжности в районном отделении соответствующей службы. Он, не задумываясь, согласился на второй вариант.
Его положили в психиатрическую больницу с диагнозом «шизофрения». Год лечили. Потом отпустили домой со справкой – о необходимости назначения пенсии по инвалидности с постоянным наблюдением у психиатра. Он старался вести себя послушно. Ходил по врачам и собесам. Выписали лекарства. Назначили пенсию.
Он пытался звонить ей, но номер, на который он звонил, уже не обслуживался.
Однажды перед Новым годом на его телефон пришла эсэмэска с незнакомого номера: «С наступающим! Это Василиса. Жди в гости 31».
Эти два оставшихся до Нового года дня он не находил себе места. Пытался позвонить на этот номер. Абонент недоступен.
31 декабря она пришла. Красивая. Шикарно одетая. Благоухающая загадочным парфюмом.
– Лёша, у меня много новостей. Разных. Расскажу по порядку. Моего жениха-бандита убили. Отец уехал за границу. Теперь я одна. У меня большая квартира и есть немного денег на первое время. Мы можем быть вместе. Хочешь, поедем к отцу в Америку?