– Кто бы говорил, – прошипел Гардинер. – Вы его творение.
– Мы все творения Божьи, – мягко возразил Кранмер. – Я прошу только о справедливости для человека, который так много сделал для нашего королевства.
– Клянусь Богом, он ее получит! – прорычал Гарри.
– Кромвеля взяли под арест, когда он вошел в зал Совета, – доложил Гарри Норфолк. – Капитан стражи задержал его, и мы с милордом Саутгемптоном сняли с него знаки отличия ордена Подвязки и отобрали печать. Он кричал и клялся, что не предатель, пока его уводили в Тауэр.
Гарри молчал, на сердце у него лежал камень. Ему было трудно поверить в то, что Кромвель стал еретиком и строил заговор против него, но он уже сам опросил свидетелей и понял, что они говорили правду. Пусть закон делает свое дело, совесть короля была чиста.
В конце июня парламент издал акт о лишении Кромвеля прав и состояния, приговорив его к смерти. Тем не менее Гарри отсрочил исполнение приговора, так как Кромвель все еще мог оказать ему помощь в аннулировании брака. Тот с готовностью согласился, разумеется, но если он решил, что благодаря этому получит смягчение наказания или даже прощение, то жестоко ошибся.
Епископы и парламент признали брак короля недействительным на том основании, что Гарри не удовлетворен им и в детстве его супруга была помолвлена с сыном герцога Лотарингского. Анна не протестовала; она молча согласилась с какой-то даже неприличной, как показалось Гарри, поспешностью. В награду за сговорчивость Анна получила щедрое денежное содержание, несколько прекрасных домов и право называть себя дражайшей сестрой короля, что давало ей преимущество над всеми английскими леди, кроме будущей королевы и дочерей Гарри. Анна вынесла развод с большим достоинством и вела себя дружелюбно. Гарри вдруг обнаружил, что она ему нравится. Он пригласил свою бывшую супругу приезжать ко двору, когда она этого захочет, так как Анна выразила желание остаться в Англии.
Дело с разводом было улажено, и Гарри распорядился, чтобы вынесенный Кромвелю приговор привели в исполнение. Он проигнорировал последнее, отчаянное письмо бывшего министра и страстную мольбу, которой тот завершал свое послание: «Всемилостивейший повелитель, я слезно прошу пощады, пощады, пощады!» Сердце Гарри окаменело, и он смотрел в будущее, не оглядываясь на прошлое. Завтра, в день казни Кромвеля, он женится на Кэтрин Говард.
Гарри привез ее во дворец Отлендс, красивый дом из красного кирпича в Суррее, будучи полон головокружительных мечтаний. Он не сомневался, что сможет хорошо проявить себя в брачной постели. В отличие от прошлого раза, его тело откликнулось, стоило ему только взглянуть на свою прелестную невесту. Однако король не мог отделаться от мысли, что в этот день умрет Кромвель. Пройдоха, который был его правой рукой последние десять лет. Нелегко избавиться от такой долгой привязанности и настоящей любви, которую Гарри питал к нему, хотя негодяй предал его и переметнулся к еретикам. Глядя на Кэтрин в прекрасном платье, произнося обеты перед епископом Лондона, участвуя в свадебном пире и даже заявляя свои права на молодую супругу в украшенной резьбой и жемчугом кровати, заказанной у французского мастера, Гарри не переставал уноситься мыслями на Тауэрский холм, где стоял эшафот, на котором совершались публичные казни.
Назавтра Суррей пришел засвидетельствовать почтение новой королеве, своей кузине.
– Лживый мужлан мертв, – сообщил он. – Я видел, как свершилось это кровавое дело. Тот, кто использовал акты о лишении прав и состояния для пролития чужой крови, поражен его же оружием.
Гарри ощутил, как в нем вскипает ярость. Кэтрин застыла рядом с ним. Он не хотел расстраивать ее в их медовый месяц.
Он отвел Суррея в нишу окна и строго сказал:
– Имейте снисхождение к чувствам королевы!
В кои-то веки у Суррея хватило такта изобразить, что ему стыдно.
– Простите меня, ваша милость.
– Хм… А теперь скажите, он принял смерть достойно? Признал свою вину?
Суррей замялся:
– Нет, сир. Он призывал нас всех в свидетели, что умирает верным католиком. Сказал, что многие клеветали на него. Молился о том, чтобы ваша милость процветали и долго правили нами. Палач был не тот, что обычно, а какой-то криворукий мясник. Ему потребовалось три удара топором…
Гарри отвернулся, его затошнило.
– Сир, – продолжил Суррей, – люди аплодируют вам. Вы стали еще популярнее, чем прежде, после того как избавились от этого ставшего тираном выскочки.
Гарри взмахом руки велел Суррею удалиться, не желая, чтобы тот увидел слезы на его глазах. Консерваторы, должно быть, потирали руки от радости и поздравляли друг друга. Норфолка король уже видел. Герцог находился в Отлендсе с небольшой свитой и вид имел триумфальный. Неужели меня обманули? – ужасался про себя король. Враги Кромвеля просто воспользовались случаем и благополучно избавились от неугодного им министра?
Партия католиков торжествовала в предвкушении, что падение Кромвеля станет победой старой религии.
– Теперь радикальные реформаторы забьются в подполье, – прокаркал Норфолк однажды за обедом.
Гарри холодно взглянул на него. Он не собирался допускать, чтобы какая-нибудь из придворных фракций возобладала над другой. Большинство введенных в правительство Кромвелем людей останутся на своих должностях, и он защитит Кранмера от желающих скинуть его, так как архиепископ держался одних религиозных взглядов с покойным министром и, сказать по правде, вероятно, был даже более радикален. Гарри знал, что Кранмер тайком привез из Германии свою жену, разумеется незаконно. Английское духовенство давало обет безбрачия, в отличие от заграничных протестантских священников. Гарри, слишком ценивший Кранмера, не собирался преследовать его за это. Однако решил никогда больше не полагаться ни на какого министра так, как полагался на Уолси, а потом на Кромвеля. Отныне и впредь он будет править сам, соблюдая баланс сил между соперничающими партиями при дворе. И не доверится ни одному человеку. «Секретность» и «неожиданность» – вот слова, которые он возьмет себе девизом; он не будет советоваться ни с кем, станет плести свою сеть интриг, расставлять ловушки и набрасываться на ничего не подозревающих жертв. Основой его правления станет принцип: страх порождает послушание.
В присутствии Кэтрин король забывал о тревогах и заботах. Он был опьянен молодой женой, так страстно влюблен в нее, что не знал, как еще выразить свои чувства. Не в силах оторваться от прелестной супруги, Гарри на глазах у всех ласкал ее и делал это гораздо чаще, чем с другими своими женами. Он осыпал Кэтрин подарками, включая земли, которые раньше принадлежали Кромвелю. С удовольствием показывал ее всем и исполнял любой каприз своей ненаглядной жены. Не было у Гарри королевы, которая вынуждала бы его тратить столько денег на платья и украшения! Каждый день у Кэтрин появлялась новая прихоть. Но Гарри ни в чем не отказывал разлюбезной супруге. Благодаря ей он как будто переродился: его здоровье улучшилось, а вместе с ним выровнялся и характер.
Он не похудел, но, как ему казалось, удачно скрывал свою полноту под просторной одеждой и с удовольствием отмечал, что носить в подражание государю короткие гауны на толстой подкладке, которые в длину были почти такими же, как в ширину, стало модным у придворных джентльменов, хотя на некоторых эти одеяния смотрелись очень глупо. Гарри гордился собой, полагая, что его могучая фигура в великолепных одеждах выглядит воистину по-королевски.
В нем еще сохранялись некоторые черты того золотого юноши, каким он был когда-то. Он по-прежнему не утратил всем известного умения быть очаровательным, проявлял щедрость и доброту, когда это доставляло ему удовольствие. Только вчера, чувствуя, что слишком погорячился в разговоре с двумя советниками, король вызвал их в свой личный кабинет и заверил, что рассердился из-за вопроса, который они обсуждали, а на них он совсем не злится.
С Кэтрин Гарри становился лучше и как человек, и как король. По крайней мере, он сам в это верил. Она вдохновляла его жить в соответствии с идеалами рыцарства, что, признавался сам себе Гарри, не всегда ему удавалось. Однажды теплым вечером он сидел в саду и читал Библию. Кэтрин возилась со своими собачками. Вдруг ему на глаза попалась фраза из Притчей Соломона: «Милость и истина да не оставляют тебя»[27]. В вере он был тверд, да, никто не мог усомниться в этом, а вот проявлять милосердие ему удавалось не всегда. Теперь он постарается быть милостивым, не позволит гневу брать власть над собой. Но главное, никогда не забудет, что, как верховный глава Церкви, он имеет особые отношения с Богом. Он не только король, которого все обязаны слушаться, ему должны поклоняться, ведь он поставлен на этой земле для исполнения Божьих дел.
Кэтрин была набожна, но не так усердна в соблюдении религиозных обрядов, как хотелось бы Гарри. А во всех остальных отношениях он считал ее совершенством, к тому же она еще достаточно молода и ее можно переделать под свой вкус.
Его тронула заботливость Кэтрин: заметив, что он страдает от боли в ноге, она взяла его за руку и предложила, чтобы он не вставал на колени, когда поклоняется телу Спасителя.
– Вы могли бы принимать причастие, сидя в кресле, – бодро сказала Кэтрин.
– Дорогая, – мягко возразил Гарри, – если я даже распластаюсь на земле или заберусь под землю, то и тогда не буду считать, что проявлю в достаточной мере свое почтение к Святому причастию.
Перед Пасхой, в Страстную пятницу, страдая от мучительной боли, Гарри тем не менее настоял, что поползет к кресту на коленях, и обещал делать так до конца дней своих. Он станет примером для Кэтрин.
Король с удовольствием показывал молодой супруге свои молитвенники и прекрасный псалтырь, который недавно заказал у миниатюриста, работавшего для короля Франциска. Как-то раз в начале августа они сидели в саду Отлендса и рассматривали картинки. Кэтрин восторженно вскрикивала при виде изысканных миниатюр, украшавших страницы книги.