Кэтрин дивилась на это чудо, мало что понимая, но восторженно хвалила часы.
Они прогулялись по саду, чтобы увидеть недавно появившиеся там солнечные часы, сконструированные Джоном Понетом из Королевского колледжа в Кембридже. Эти часы тоже показывали час дня, дату и фазу Луны, а также морские приливы и отливы, но Гарри заметил, что Кэтрин лишь изображает интерес, желая порадовать его. Ну и пусть! Он взял ее за руку и повел во дворец, кликнув своих собак:
– Кат, к ноге! Бол, к ноге! Пойдемте, господа!
Глава 34
Рождество справляли торжественно, а в день Нового года Гарри задарил Кэтрин украшениями. Леди Анна приехала ко двору и привезла королю и королеве двух великолепных коней в попонах из пурпурного бархата. Она не питала затаенной вражды к Кэтрин, которая не позволила ей встать на колени, а вместо этого тепло обняла гостью. Если бы Кейт вела себя так дружелюбно, подумал Гарри, с улыбкой глядя на них. Все могло бы быть совсем по-другому.
В тот вечер они втроем очень весело поужинали, и Гарри ушел спать. Долгие дни пиров и развлечений неожиданно оказались утомительными для него, и он хотел сохранить силы, а потому оставил Кэтрин и Анну возглавлять празднование Нового года. На следующее утро, когда он пришел в постель к своей супруге, та рассказала ему, как они с Анной вместе пили и танцевали.
– Она такая добрая леди, – бодро проговорила Кэтрин. – Я совсем не испытываю неловкости с ней.
– Рад слышать это, дорогая, – ответил Гарри, привлек жену к себе и потерся носом о ее шею.
В тот день за обедом Анна снова присоединилась к королю и королеве, они весьма оживленно беседовали и много смеялись. Гарри подарил Кэтрин кольцо и двух маленьких собачек, та сразу отдала их Анне, и он одобрительно взирал на это. Когда вечером того же дня Анна уезжала, обе женщины выглядели немного печальными. Гарри тепло обнял свою новую сестру и сказал, что ей всегда рады при дворе.
В феврале, желая развлечь супругу, король приказал организовать в Хэмптон-Корте представление масок, но, когда настал тот самый день, не смог присутствовать: язва на ноге вдруг закрылась, его снова лихорадило и лицо у него почернело. По мрачным взглядам врачей было ясно, что они опасаются за его жизнь. Вызвали хирурга вскрывать нарыв. Процесс был мучительный, и Гарри терпел боль, стиснув зубы.
Вынужденный затвориться в своих покоях из-за неспособности ходить, король раздраженно кидался на всех, брюзжал и был подавлен.
– Могу поспорить, моим советникам дела нет до того, что со мной происходит, – пожаловался он Уиллу, который, как верный друг, не отходил от него и пытался рассмешить, когда боль становилась нестерпимой.
– Нет, Хэл, они пререкаются, как мальчишки, и ничего не могут сделать. Я бы выпорол их за непоседливость.
Гарри хмыкнул.
– Мне выпало на долю править никчемными людьми, – устало произнес он. – Все они временщики и льстецы! Заботятся только о собственной выгоде. Но я знаю, что они замышляют, и, если Господь даст мне здоровье, позабочусь о том, чтобы все их прожекты пошли прахом.
– Какие прожекты? – спросил Уилл, посерьезнев, но глядя на своего господина с любопытством.
– Они все хотят помыкать мной и править моим королевством! Что ж, ничего у них не выйдет. Честное слово, мне не хватает Кромвеля! Теперь я понимаю: советники оклеветали его и вынудили отправить на смерть самого верного слугу из всех, какие у меня были. – Слеза скатилась по щеке короля. – Он был лучшим человеком в Англии. Кранмер верно говорил. На кого я теперь могу положиться? Кому довериться? Остался я один.
Уилл сочувственно склонил голову. А потом заиграл на лютне.
– Давай я развлеку тебя, Хэл, – пробормотал он.
– Нет! Уйди! – Печаль Гарри была так велика, что он не мог слушать музыку, поглощенный своим отчаянием, чувством вины и гневом на тех, кто оболгал Кромвеля и привел к погибели.
Король не покидал личных покоев и отправил большинство слуг по домам до своего выздоровления, так как в них не нуждался.
– Люди жалуются, что двор стал похож на семейный круг, а не на свиту короля, – сообщил Уилл.
– Этого я и добивался, – резко ответил Гарри. – Не хочу, чтобы вокруг меня были люди, когда я в таком состоянии.
– Даже твоя разлюбезная королева? Брось, Хэл, ты скоро поправишься.
– О, перестань болтать! – прошипел Гарри.
Кэтрин не раз спрашивала, может ли она увидеться с ним, но Гарри не хотел, чтобы она видела его таким разбитым и старым. Десять дней он отказывал ей, пока Уилл не сказал, что поползли слухи, будто они с королевой в ссоре. Тут Гарри сдался. К тому же он уже чувствовал себя лучше. Язва снова раскрылась, и боль утихла. С забинтованной ногой он уже мог ходить, прихрамывая. Когда вошла Кэтрин, Гарри, в костюме из темно-красного бархата, сидел у камина. Увидев ее, такую красивую и нежную, король сразу воспрянул духом.
– О Гарри! – воскликнула Кэтрин, опустилась на пол рядом с ним и сжала его руку. – Я так беспокоилась о вас, а вы отказались видеть меня, и я испугалась, что вы меня разлюбили!
– Конечно я люблю вас, дорогая, – утешил ее Гарри и поцеловал ей руку. – Я был очень болен и не хотел тревожить вас. Похоже, вы все равно переживали, но я этого не хотел. Надеюсь, вам было чем заняться.
– О да. Господин Калпепер сказал, что вы попросили его иногда составлять мне компанию, и он был очень добр, гулял со мной в саду и играл на лютне для меня и моих дам.
– Он хороший парень. – Гарри улыбнулся. – Я знал, что могу рассчитывать на него, он о вас позаботится. Простите, что не пускал вас к себе. Сегодня от одного взгляда на ваше милое лицо мне стало намного лучше. Думаю, после Пасхи я смогу поехать в Кент, как мы планировали. Вы хотите посмотреть, как продвигаются работы в Рочестере? И мы посетим мои дома в Отфорде, Ноуле и Пенсхерсте.
– Да, я бы очень этого хотела! – воскликнула Кэтрин и захлопала в ладоши.
Гарри понял, что, вероятно, в последние недели жизнь казалась ей очень унылой.
Он согласился удовлетворить ее просьбу, когда она поделилась с ним своим желанием помочь леди Солсбери, которая по-прежнему томилась в Тауэре.
– Я слышала, ее содержат в очень суровых условиях, у нее нет подходящей одежды и в холодную погоду она мерзнет, – сказала Кэтрин, с мольбой глядя на него.
– Она изменница, – напомнил супруге Гарри. – Ей повезло, что я не лишил ее жизни.
– Простите меня. Я не знаю, что она сделала, хотя уверена: вы наказали ее по справедливости. Но Господь учит нас помогать узникам, и меня тронуло ее тягостное положение, к тому же она пожилая леди.
Гарри вздохнул:
– У вас доброе сердце, дорогая, но в данном случае ваше сочувствие направлено на недостойного человека. Леди Солсбери – моя кузина и имеет притязания на трон. Несколько лет назад ее сын, кардинал Поул, написал изменнический трактат против меня и посему сейчас находится в изгнании в Италии. Вскоре после этого его братья и их друзья устроили заговор с целью убить меня. Я приказал казнить их, а остальных членов семьи посадить в Тауэр.
– Леди Солсбери участвовала в заговоре?
– Я в этом уверен. Поэтому издали акт о лишении ее прав и состояния и осудили на смерть. Но, принимая во внимание почтенный возраст этой дамы, я спас ее от топора.
– Ваша милость всегда очень милосердны, – сказала Кэтрин, – но, хотя она и изменница, мне все равно грустно думать, как она страдает от таких лишений, она все-таки человек. Могу я послать ей теплую одежду?
Гарри не мог противиться.
– Хорошо, – помолчав, произнес он. – Заплатите за нее из своего личного кошелька.
Эти деньги он давал жене, чтобы та тратила их на маленькие прихоти.
– О, благодарю вас, Генрих! Вы так добры! – вставая, воскликнула Кэтрин и поцеловала его.
На Пасху двор переехал в Уайтхолл. Гарри стал почти таким же, как был, и радостно планировал отложенный торжественный въезд Кэтрин в Лондон. Она должна была предстать перед горожанами во время устроенного на реке праздника. Одетая в белый дамаст и золотую парчу, Кэтрин держалась, как подобает королеве, когда поднималась на барку Гарри, стоявшую у лестницы Уайтхолла, и усаживалась рядом с супругом в каюте.
– Вы выглядите превосходно! – Король взял ее руку и положил к себе на колено.
Гребцы ударили веслами по воде, и королевская барка понеслась по Темзе в Гринвич. С берега им радостно махали горожане. Гарри был в своей стихии – широко улыбался и кивал, отвечая на приветствия. В три часа они прошли под Лондонским мостом, там их ждали на украшенных гобеленами и знаменами барках лорд-мэр, олдермены и представители ремесленных гильдий Сити. Эта флотилия сопровождала королевскую барку мимо Тауэра, откуда палили пушки, а когда они прибыли в Гринвич, все пришвартованные там суда дали салют из всех орудий. Грохот стоял оглушительный.
– Великий триумф, дорогая! – заметил Гарри. – Мои люди любят вас.
Последовавшая за этим поездка по стране доставила королю и королеве огромное удовольствие. Гарри снова был собой. А когда они вернулись, Кэтрин сообщила, что, похоже, снова ждет ребенка. Трудно было выразить, как он рад, что на старости лет сподобился обрести такое счастье. Преисполненный благодарности, Гарри решил короновать Кэтрин в праздник Троицы и Духова дня. Молодые лорды и джентльмены королевского двора принялись ежедневно тренироваться, чтобы принять участие в праздничных турнирах.
Однако радость короля подпортили известия о новом восстании в Йоркшире, которое подняли люди, судя по всему вознамерившиеся устроить еще одно Благодатное паломничество. Гарри опасался, что, помимо всего прочего, они замыслили восстановить на троне дом Йорков. Он действовал быстро, и с плахи покатились головы.
Когда кризис миновал, Гарри решил, что пора планировать большую поездку на север страны, где он примет покаяние тех, кто восставал против него, участвуя в Благодатном паломничестве и недавнем мятеже. В се