– Сир, – вкрадчиво начал Кранмер, – вам следует утешиться мыслью, что королева вела себя нескромно до того, как вы сделали ей предложение. Она не совершила преступления. Но у нас есть основания полагать, что она обручилась с Деремом. Честно говоря, это сделает ваш союз с ней недействительным. Вы станете свободным человеком. – Все это он произнес с плохо скрываемым нетерпением.
Да уж, горько усмехнулся про себя Гарри, свободным для женитьбы на женщине, которую ему опять подсунут, на этот раз реформисты.
– Пусть королеву запрут в ее покоях! – распорядился он, едва справляясь с эмоциями. – И леди Рочфорд с ней. Я хочу, чтобы их обеих допросили с пристрастием, особенно о Дереме и об этом предполагаемом обручении. И арестуйте Дерема, вызнайте у него все, что он может сказать. После этого мы соберемся снова.
Король встал, заметив плохо скрываемое самодовольство реформаторов и испуг на лицах консерваторов, удалился в свою спальню, лег на постель и заплакал навзрыд, чего с ним не бывало уже много лет.
Проведя мучительную ночь в одиночестве, терзаемый мыслями о Кэтрин в объятиях Дерема и о том, как ее лапает Мэнокс, Гарри ощутил потребность в духовном утешении и пошел на мессу в Королевскую часовню. Покидая ее после окончания службы со своими джентльменами, он услышал крик Кэтрин:
– Ваша милость! Сир! Гарри!
Что она делает в галерее? Ее должны были запереть!
Не в силах удержаться, Гарри повернул голову в сторону Кэтрин, а потом собрался уйти, так как видеть эту женщину, которую он так любил, было невыносимо.
– Гарри! Выслушайте меня! Я вас умоляю! – прокричала она, и король остановился.
Если он посмотрит на нее сейчас, то простит ее, прижмет к своей груди, и весь этот ужас закончится. Но злость, печаль и ощущение, что его предали, слишком глубоко проникли в душу Гарри. К тому же она, может быть, и не жена ему вовсе. А на самом деле принадлежит Дерему.
Испытывая тошноту, Гарри пошел прочь, не внимая крикам Кэтрин, которая взывала о помощи. Похоже, стражники схватили беглянку и потащили в ее покои. Она вырывалась, выла и рыдала, будто понимала, что все потеряно.
Кранмер допросил Кэтрин.
– Сир, она была в истерике, очень боялась за свою жизнь и часто отвечала невпопад. Она отрицает все, кроме интимных отношений с Деремом в то время, когда жила при дворе вдовствующей герцогини. Утверждает, что никогда не изменяла вам и не обручалась с ним. Кроме того, она твердо заявила, что он никогда не говорил, что женится на ней, если ваша милость умрет.
Гарри покачал головой. Кэтрин ничуть не облегчала свою участь. Ложь не подвигнет его к милосердию.
– Если бы она призналась в том, что заключила помолвку с Деремом, мы оба могли бы найти выход из этой ситуации, – уныло произнес король.
Однако Кранмер, похоже, не хотел гнуть эту линию в процессе допроса.
Гарри не мог больше находиться в одном доме с Кэтрин. Сам воздух Хэмптон-Корта был словно осквернен ее распутством. Король отправился в краткий охотничий тур, ища забвения в преследовании дичи и убийстве загнанных в угол жертв. Вернувшись, он набрался храбрости, пригласил на банкет дам, которые не служили королеве, и весело беседовал с ними.
Он вновь обретал равновесие. Пока еще, говорил себе Гарри, свидетельства указывали только на недостойное поведение Кэтрин до брака, что не считалось преступлением и, очевидно, происходило до того, как он начал ухаживать за ней. Помимо того, что эта женщина притворялась невинной, вовсе не будучи чистой и беспорочной, не имелось никаких оснований предполагать, что она не любила его. Вероятно, еще не все потеряно.
Но потом Дерем в Тауэре признался, что они с Кэтрин были обручены. Он поклялся, что не возобновил отношений с ней, поступив на службу при ее дворе, и не желал смерти своему государю. Именно это Гарри и надеялся услышать.
Помолвку аннулируют. Он попросит сделать это Гардинера, так как Кранмер, весьма вероятно, не проявит к этому охоты. Его аргументы легко представить себе. Но примет ли сам он Кэтрин назад, ведь она лгала ему и обманывала его? Следует ли королю жениться на распутной женщине?
Ответ Гарри дал себе сам: он хочет вернуть ее, какой бы она ни была. Одиночество и пустота постели угнетали его. Он не мог представить старость без Кэтрин. Она была для него живительным источником.
Однажды после обеда – дело было на второй неделе ноября – к Гарри пришел Кранмер:
– Ваша милость, мы вновь допросили Дерема и поднажали на него, имел ли он сексуальные отношения с королевой после ее замужества. Он отрицал это, как и прежде, но заявил, что господин Калпепер наследовал ему в ее привязанностях… – Кранмер замялся. – И появились новые свидетельства того, что Калпепер и королева были любовниками. – Голос Кранмера печально затих.
Гарри показалось, что он разваливается на куски. Люди то и дело говорят про свои разбитые сердца, теперь король понял, что это означает на самом деле. Калпепер, которого он любил как сына, предал его. А Кэтрин… Теперь все стало ясно. Ее любовь к нему была сплошным притворством; она говорила ему приятные слова, льстила, вытянула из него что только могла, разыгрывая любовь, когда сама все это время устраивала тайные свидания, наставляла ему рога, отдавалась другому, более молодому мужчине. Воспоминание о том, как она смеялась, щекоча его своими волосами в постели, пришло к нему, словно насмешка.
Гарри встал, ноги едва держали его.
– Узнайте, правда ли это, – только и смог сказать он. – Я еду в Уайтхолл. Пусть меня сопровождает туда двор и несколько моих советников, а вы и остальные завершайте дела здесь.
Как доковылял до барки, Гарри и сам не знал. Он переходил от ярости к отчаянию и чувствовал себя совершенно сломленным, опустошенным.
Советники присылали ему регулярные отчеты из Хэмптон-Корта, которые он с трудом заставлял себя читать. Кэтрин призналась лишь в том, что флиртовала с Калпепером, встречалась с ним у черных лестниц, дарила ему подарки и называла своим милым дурачком, как Гарри часто называл ее! Сердце его кипело, когда он читал это. Ему показали письмо Кэтрин к Калпеперу, подписанное: «Ваша до конца дней», но она поклялась, что не совершала измены с ним, и обвинила леди Рочфорд в том, что та подбивала ее сделать это. На допросе леди Рочфорд отрицала обвинение Кэтрин и бросила ее на растерзание волкам, сказав, что, по ее мнению, измена имела место. Бесстыдная парочка встречалась в ее комнате и в покоях королевы, а она стояла на страже. Однажды, Гарри вспомнил этот случай, когда он пришел исполнить свой супружеский долг и обнаружил дверь Кэтрин запертой, леди Рочфорд задержала его, пока Калпепер убегал по черной лестнице. Гарри затрясло от ярости, когда он прочел это.
Кранмер доложил, что на допросе фрейлины королевы дали детальные показания о том, что происходило до брака и во время тура по стране, но ни одна из них не была свидетельницей какого-нибудь акта измены. Тем не менее одна из них сообщила, что Кэтрин встречалась с Калпепером в своей уборной, и, само собой, Совет поверил в худшее, как и Гарри. Честное слово, они, видно, жить не могли друг без друга, раз встречались в таком поганом месте!
Король разрешил арестовать Калпепера, велев добиться от него правды любыми средствами, какие потребуются.
На этот раз новости ему принес Хартфорд.
– Ваша милость, он признался, что тайно встречался с королевой много раз, но настаивает, что они никогда не заходили дальше разговоров, хотя он не отказался бы сделать это, как и она. Сир, одно это намерение содержит в себе государственную измену.
– Не вздумайте учить меня! – рявкнул Гарри; от горя ему хотелось кидаться на всех и каждого.
– Простите меня, сир. Калпепер также утверждает, что главным действующим лицом в этом романе была королева, тогда как леди Рочфорд поощряла его и выступала в роли сводни. Сир, что нам теперь делать?
Гарри склонил голову. Он понимал, что должен действовать как король, каким бы болезненным это ни было.
– Распустите двор королевы! – приказал он. – Попросите своего брата, чтобы он забрал у нее драгоценности и вернул их мне.
– А что будет с королевой? – осмелился уточнить Хартфорд.
Гарри встал, прихрамывая, подошел к окну и стал смотреть на синевато-серые воды Темзы. Что ему делать с Кэтрин? Если она собиралась согрешить с ним, как утверждал Калпепер, то совершила измену и заслуживает смерти. Он не хотел вновь сносить то, что ему пришлось пережить всего пять лет назад, когда его предала Анна Болейн.
– Я могу аннулировать брак, – сказал Гарри, оборачиваясь. – Вероятно, я буду держать ее в тюрьме.
Он заметил уныние на лице Хартфорда. А ты, шакал, подумал Гарри, предпочел бы, чтобы ей отрубили голову, из страха, как бы я не взял ее обратно.
– Сир, наказание за измену – сожжение на костре.
– Вы снова осмеливаетесь поучать меня! – вспыхнул Гарри. – Я отошлю королеву ждать моего решения. Отвезите ее в Сионское аббатство. – (Это было одно из последних аббатств, подлежавших закрытию, оно пустовало.) – И пусть ее больше не называют королевой, она этого недостойна. Леди Рочфорд отправьте в Тауэр.
– Я все сделаю, – сказал Хартфорд. – Сир, есть еще одна проблема. Леди Маргарет Дуглас тайно встречалась с братом леди Кэтрин, господином Чарльзом Говардом.
– Тайно встречалась? – (Неужели его взбалмошная племянница так и не выучила урок?) – Это все?
– Оба заверяют в этом.
– Клянусь святым Георгием, видно, мне всю жизнь будут досаждать капризные, своевольные женщины! Пусть Кранмер сделает ей внушение и напомнит о том, чем она мне обязана. И увольте господина Говарда из личных покоев. Запретите им обоим находиться при дворе. Леди Маргарет может поехать к Норфолку в Кеннингхолл. Он в долгу передо мной, клянусь Богом!
Когда Кэтрин перевезли в Сионское аббатство, Гарри вернулся в Хэмптон-Корт. Ему донесли, что леди Анна приготовилась вернуться к нему, если он позовет. Долго же ей придется ждать, подумал король и послал одного из своих советников забрать у нее подаренное Кэтрин кольцо.