Румянец ей очень к лицу, одобрительно подумал Гарри.
После этого он старался отыскать Бесси и побыть с ней, соблюдая осмотрительность: гулял со своей избранницей и другими девушками в саду, болтал на встречах в покоях королевы или просил ее поиграть для всей компании на лютне, а у нее это получалось прекрасно. Бесси не только имела милое личико, она к тому же была умна, интересна, проводить время в ее обществе – одно удовольствие. Гарри замечал, что эта девушка нравится ему все больше и больше.
С приходом зимы вернулся из-за границы Саффолк. Гарри пригласил друга распить вместе кувшин вина у себя в кабинете, где сам разжег огонь в камине. Герцог рассказал ему, что свадьба Марии и короля Людовика, а также ее коронация в Сен-Дени были обставлены с большим великолепием.
– Французский король очарован ею, – вещал Саффолк. – После брачной ночи он хвастал, что творил в постели чудеса.
Гарри показалось или в голосе Чарльза проскользнула нотка ревности?
– Я сильно сомневаюсь в этом, – не заострив внимания на своем мимолетном впечатлении, произнес он.
Кувшин с вином пустел, вечер переходил в ночь, и Гарри захотелось поделиться с другом своими чувствами.
– Открою вам секрет, Чарльз. Я влюблен в Бесси Блаунт.
– Гарри, старый вы олень! – Саффолк загоготал и ткнул Гарри локтем под ребра. – Она уже пала перед вашими чарами?
– Пока нет, – признался Гарри. – Она слишком часто бывает рядом с королевой. Мне не удается побыть с ней наедине. И я не смею сделать ничего такого, что породило бы сплетни, когда ее милости вот-вот придет срок.
– Позвольте мне помочь вам. – Саффолк усмехнулся. – Пусть все думают, что это я ухаживаю за ней. Я спрячу ее в своих покоях, и вы сможете там развлечься.
– Отлично! – воскликнул Гарри и хлопнул Саффолка по спине. – Я знал, что вы меня не бросите.
Но согласится ли играть в эту игру Бесси?
Два дня спустя Саффолк договорился, что в полночь она придет в его покои. Он все ей объяснил, и, к радости Гарри, Бесси согласилась. Тогда он и уложил ее в постель. Это оказалось столь сладким удовольствием, что ему хотелось длить его вечно.
Гарри слез с лошади и приказал егерям отнести подстреленного им оленя в кладовую дичи. Затем он увидел вице-камергера королевы сэра Томаса Брайана; тот прошел к нему через вымощенный булыжником конюшенный двор и поклонился:
– Ваша милость, могу я поговорить с вами с глазу на глаз?
– Конечно. Пойдемте. – Он двинулся в направлении дворца; сэр Томас едва поспевал за ним. – Что случилось?
– Сир, некоторые слуги королевы жалуются, что ее исповедник пристает к женщинам, служащим при дворе, особенно к прачкам королевы Томасине Хаверфорд и Сесилии Свон. Я посчитал своим долгом сообщить вам об этом.
Ох уж этот несносный брат Диего! Гарри он никогда не нравился. Этот человек доставлял Кейт неприятности еще до их брака, настраивал ее против отца Гарри, ходили разговоры о том, что Диего имел на нее слишком большое влияние. Оно прекратилось, когда Кейт стала королевой, так как Гарри ясно дал понять, что не потерпит никакого неподобающего давления на свою супругу. Однако Кейт не видела никаких изъянов в поведении своего духовника; она была слишком невинна, чтобы понять: ее преданность ему может дать повод для сплетен. Гарри это не давало покоя. Понимая, что Кейт жаждет родить жизнеспособного ребенка, брат Диего побуждал ее поститься как можно чаще, дабы очиститься от грехов и заслужить милость Бога. Как будто все эти посты могли улучшить ее здоровье!
– Я поговорю с королевой, – сказал король сэру Томасу, думая, что это может оказаться ниспосланной Небом возможностью избавиться от неугодного духовника.
Брат Диего стоял перед Гарри и Кейт, его смуглое лицо побагровело от злости, когда он услышал, что про него говорят.
– Я отвергаю это, сир! – прорычал монах.
– То есть вы утверждаете, что с вами обходятся дурно? – отозвался Гарри.
– Разумеется. И если со мной обращаются дурно, то еще хуже обходятся с королевой!
Гарри не верил своим ушам. Уж не намекает ли этот негодяй на Бесси? Даже если нет, он слишком много себе позволяет.
– Вы лучше сами объяснитесь, – сказал он, – и следите за своими словами. Я не позволю вам очернять кого бы то ни было без веских оснований.
Брат Диего не смутился:
– Я имел в виду, ваша милость, что вы бы лучше пригляделись к моим обвинителям, прежде чем слушать их. Мне известно, кто они и что они недовольны мной, потому как я не даю им отпущения грехов. Их нужно уволить со службы ее милости. Один – лжесвидетель и изменник, у другого есть внебрачный сын, а третий ведет греховную жизнь.
– Значит, вы не имели никаких греховных связей с мистресс Хаверфорд и мистресс Свон?
Брат Диего от удивления проглотил язык и после слишком долгой паузы стал горячо опровергать обвинение.
Тогда Гарри накинулся на него:
– А, так ты все-таки имел с ними шашни, блудливый пес, да?
– Нет, сир, этого не было! – крикнул монах.
– Я не верю, – сказал Гарри, – и не могу допустить, чтобы даже тень скандала марала честь моей королевы. Вы уволены со службы и немедленно вернетесь в Испанию.
Кейт приняла такой вид, будто собиралась возражать, но брат Диего опередил ее:
– Ваша милость, это несправедливо. Я верно служил королеве девять лет, ради нее много чего претерпел, в том числе скудость пищи и питья, недостаток одежды и тепла. Ваша милость назвали меня прелюбодеем. Клянусь Святым Писанием, это обвинение – ложь! Те, кто жалуется на меня, – мои враги и презренные негодяи. Тем не менее я желал бы забыть все эти неприятности и готов остаться на службе у ее милости, если вам это будет угодно, но только при условии, что меня выслушают честные судьи.
Никто и никогда еще не разговаривал с Гарри в такой снисходительной манере. Он почувствовал, как в нем вскипает горячая волна гнева.
– Вы готовы? Вы желали бы забыть?.. Вы ставите под сомнение мое суждение? Я нечестный судья? – Гарри едва не брызгал слюной от ярости. – Вас будет судить церковный трибунал. А теперь подите прочь. Убирайтесь!
– Как будет угодно вашей милости. – Голос брата Диего дрожал. – Где бы я ни оказался, обещаю молиться о том, чтобы вы обрели сыновей. – Он поклонился королеве. – Господь с вами.
Кейт выглядела расстроенной, но что она могла сделать? Добродетельная королева не могла допускать при своем дворе скандалов, которые бросают на нее тень. Конечно, подумал про себя Гарри и устыдился, тень на нее уже брошена, совершенно ненамеренно, тем, что он делал с ее фрейлиной, но, по крайней мере, он соблюдает осторожность.
Гарри позаботился о том, чтобы трибунал возглавил Уолси.
– Я был беспристрастным судьей, сир, – сказал он королю по окончании разбирательства. – Свидетельства предоставлены неопровержимые, и мы признали его виновным в прелюбодеянии. Какое наказание вы хотели бы, чтобы я наложил на него?
– Я сам это сделаю, – заявил Гарри и прошагал перед Уолси в зал суда.
При появлении короля все встали. Подсудимый злобно смотрел на него.
– Брат Диего Эрнандес, – произнес Гарри, – вас немедленно депортируют в Испанию.
– Ваше правосудие – пародия! – крикнул монах. – Ни разу, находясь в пределах вашего королевства, я не вступал в связь с женщинами. Меня, не выслушав, осудили бесчестные подлецы.
Гарри затрясло от ярости.
– Уведите его! – прошипел он. – И будьте благодарны, жалкий человек, что я не обошелся с вами более сурово.
Король продолжал кипеть от гнева, когда вернулся в свои личные покои. Подумать только, он позволил этому ядовитому змею совершать богослужения для своей королевы!
Кейт еще не успела уединиться в своих покоях в Гринвиче, когда у нее начались роды, но в королевской детской все уже было на своих местах. Гарри опять организовал доставку серебряной купели для крестин из Кентерберийского собора.
Томительно медленно тянулись часы мучительной неопределенности. Гарри ничем не мог себя занять. Неужели и на этот раз Господь не даст ему наследника?
Когда королю сообщили, что его сын умер через несколько минут после появления на свет, он разрыдался.
– Чем я заслужил это?! – в отчаянии вскричал Гарри. – Чем обидел Господа?
В сердце своем он знал ответ. Это было наказание ему за ночи запретных удовольствий. Но ведь он был верным мужем, когда Кейт потеряла первого ребенка, так разве тут есть его вина? Может быть, виновата она?
Просто для того, чтобы обезопасить себя, Гарри решил больше не спать с Бесси. Он исповедался в своих грехах и выполнил наложенную на него духовником епитимью. Но даже отпущение грехов не устранило гнетущего, неизбывного ощущения вины. Его сын мертв, и, может статься, виноват в этом его отец. В конце концов Гарри так измучился, что еще раз нашел утешение в объятиях Бесси, потому что Кейт с головой ушла в свое горе и ничего не могла ему дать. Все же Гарри предстояло вернуться к ней в постель, чтобы поставить свою сопротивляющуюся плоть на службу Англии, которой был нужен наследник престола.
Когда Гарри это сделал, то понял, что больше не любит Кейт, и это его потрясло. Шесть лет брака и четверо мертвых детей сделали свое дело. Гарри начал понимать разницу между страстной влюбленностью в кого-то и любовью. Он любил Кейт и всегда будет любить, но между ними не осталось страсти. Интересно, поняла ли это она? Однако Кейт, казалось, никогда не переставала обожать его.
Приближалось Рождество, и Гарри планировал устроить живую картину. Он сказал себе, что это поднимет настроение ему самому и Кейт, однако имелся у него и потаенный мотив: в представлении вместе с Элизабет Кэрью и другими дамами должна была участвовать Бесси. В Рождество женщины оделись в синие бархатные платья, золотые шапочки и маски, их спасли от опасности четверо галантных португальских рыцарей, роли которых исполняли Гарри, Саффолк, Кэрью и испанский посол. Кейт так понравилось представление, что она, прежде чем исполнители сняли маски, пригласила всех еще раз показать картину в ее покоях. Там Гарри танцевал в паре с Бесси, и было много смеха, когда маски сняли и обнаружилось, кто есть кто.