Кейт встала:
– Благодарю вас, мой Генрих, за такое приятное развлечение! – Она подалась вперед и поцеловала его.
Он улыбнулся, чувствуя неловкость, потому что Бесси смотрела на него, а он не хотел, чтобы она подумала, будто чувства к жене мешают ему испытывать любовь к ней.
Начался новый год. Гарри ходил, погруженный в мечты и нежные мысли о Бесси. Как она пришла к нему, такая нежная, и отдала всю себя целиком. Какая она милая и какая очаровательная. Как любит его – искренне и бескорыстно.
Он старался скрывать свои чувства и сдерживал желания до тех ночей, когда они с Бесси имели возможность уединиться в постели Саффолка. То, что приходилось действовать украдкой, скрываться под плащом с капюшоном, на цыпочках спускаться по потайной лестнице, придавало остроты ощущениям.
Однако Кейт заметила перемену в нем.
– Мой Генрих, вы чем-то озабочены, – сказала она, когда Гарри безуспешно пытался сосредоточиться на игре в триктрак, чувствуя, что за спиной у него сидит и болтает с другими девушками Бесси.
Гарри мигом собрался:
– Я просто подсчитывал, сколько проиграю, если вы победите. – Он улыбнулся.
– И это все? В последние дни вы были со мной и не со мной. Вас что-то беспокоит?
– Вовсе нет, моя дорогая. Я наслаждался праздниками и не заметил, что отдалился от вас. Как я мог, моя дорогая супруга?
Кейт улыбнулась ему:
– Не важно.
Но этого хватило, чтобы в голове у Гарри зазвучал сигнал тревоги.
По общему желанию живую картину должны были показать снова в Двенадцатую ночь.
– Лучше вам не выступать, – сказал Гарри Бесси, когда следующим утром перед рассветом они лежали в обнимку, пресыщенные вкусной едой, танцами и любовными утехами. – Королева не должна ничего заподозрить. Я найду кого-нибудь, кто займет ваше место. Болейн и его сын Джордж устраивают маскарад в караульном помещении, вы можете поучаствовать в нем. Если кто-нибудь поинтересуется, почему так, скажите, что они вас попросили.
Бесси улыбнулась и сделала все, как он сказал. Она была так добра, так нетребовательна, всегда живо откликалась на его нужды и желания.
Бесси была моментально забыта, когда Саффолк вернулся из посольства в Париже. Король Людовик умер, и в стране новый монарх, кузен покойного, граф Ангулемский, а ныне король Франциск I. Гарри нахмурился, узнав, что новый французский суверен на три года моложе его и, по общему мнению, может соперничать с ним в великолепии и воинской доблести. Однако Саффолк заверил своего друга, что тот гораздо красивее Франциска.
– Со своими темными волосами и длинным, как у всех Валуа, носом он похож на сатира. – Герцог усмехнулся.
– Я слышал, он известный распутник и его двор славится развратом, – чопорно поджав губы, сказал Гарри.
Он беспокоился о Марии, прекрасной вдове, которая теперь зависела от милости Франциска.
– Из такого я мало что заметил, ведь там все в трауре.
– Вы видели мою сестру?
– Нет. Она находится в уединении в Отеле Клюни. Франциск нервничает – ждет, не окажется ли, что ее милость носит ребенка короля.
– Ха! – Гарри рассмеялся. – Хотелось бы мне увидеть его лицо, если это будет правдой. Тогда ему больше не быть королем!
– Ну, она вполне может быть на сносях, – сказал Саффолк, наливая им обоим вина. – Говорят, ее милость устроила Людовику веселую жизнь. Бедняга совсем измотался.
– Могу себе представить. – Гарри хохотнул. – Она почти в буквальном смысле стала его смертью.
Король не смеялся, когда с другой стороны Канала до него донеслись слухи, что Франциск подумывает развестись со своей беременной супругой Клод, дочерью Людовика, и жениться на Марии. Затем посыпались отчаянные письма от самой Марии, которая опасалась, не замышляет ли Франциск покуситься на ее добродетель. Но еще более неприятными стали известия, что он пытался вести переговоры о браке Марии с герцогом Савойским, чего Гарри вовсе не желал. Мария могла бы вступить в гораздо более выгодный союз.
– Саффолк, поезжайте во Францию и доставьте принцессу домой, – велел Гарри. – Должен сказать, мне известно, в каких вы с ней отношениях.
– Гарри, это ее фантазии…
Король оборвал его:
– Тем не менее обещайте мне, что не будете делать ей предложение.
– Даю вам слово, – заверил его Саффолк.
– Ваша милость, я должен поговорить с вами. – Уолси появился рядом с Гарри, когда тот стрелял по мишеням в необыкновенно теплый мартовский день.
– Это не может подождать? – Гарри поднял лук и отвел тетиву.
– Нет, сир.
Стрела полетела прямо в яблочко.
– Браво! – воскликнули наблюдавшие за королем придворные и зааплодировали.
– Хорошо, – сказал Гарри. – Джентльмены, продолжайте без меня. Я вернусь к вам позже.
Они шли ко дворцу по весеннему саду, на деревьях набухали почки. Гарри видел, что Уолси сильно обеспокоен чем-то, и это было странно: обычно ничто не могло выбить его друга из колеи.
– В чем дело? – спросил король.
Уолси сдвинул брови:
– Сир, королева Мария вышла замуж за герцога Саффолка.
– Что?! – Гарри не мог поверить своим ушам.
– Я только что получил письмо от герцога, в котором он признается в своем проступке и просит меня вымолить у вас прощение. Он пишет, что королева не дала бы ему покоя, пока он не согласился бы жениться на ней.
– Я лишу его головы за это! – в ярости крикнул Гарри. – Как он посмел?! Мы должны аннулировать этот брак!
– Увы, сир, боюсь, уже поздно, так как он говорит, что возлежал с ней и, по его мнению, она, вероятно, ждет ребенка.
Красный туман гнева накрыл Гарри. Эта коварная маленькая плутовка… Как же она обвела его вокруг пальца!
Оказавшись во дворце, король прокричал приказание, чтобы Совет собрался немедленно. Его члены так же сильно возмутились дерзостью Саффолка, как и сам Гарри, былая зависть мигом всплыла на поверхность.
– Его следует казнить или, по крайней мере, посадить в тюрьму, так как он совершил измену, женившись на принцессе крови без королевского согласия! – громыхал Норфолк, а остальные лорды согласно кивали.
– Джентльмены, джентльмены, – вмешался Уолси, – давайте все успокоимся. Учитывая любовь его милости к королеве Марии и привязанность к Саффолку, я бы предложил, чтобы он потребовал уплаты большого штрафа в качестве наказания.
Поднялся неодобрительный гул голосов, но гнев короля постепенно остывал, и он начинал понимать, что Уолси предлагает удачное решение. Гарри злился на Марию, но любил ее, и Саффолк был самым близким его другом.
– Да, – медленно произнес он, – штраф компенсирует присвоение себе моей прерогативы и утрату возможности выдать королеву замуж с выгодой для Англии. Я полагаю, двадцати четырех тысяч фунтов будет достаточно.
Сидевшие за столом ахнули.
– Это огромная сумма, – сказал Бекингем. – Даже Саффолк, обладая недавно доставшимися ему богатствами, не сможет ее выплатить.
– Пусть платят частями, – сказал Гарри. – Они могут продать некоторые драгоценности королевы. – Его глаза заблестели при воспоминании о сказочном «Зеркале Неаполя». – А еще лучше – пусть она отдаст мне все украшения и посуду, подаренные ей Людовиком, как часть платежа.
– Я сейчас же напишу ее милости и герцогу, – ответил Уолси, вставая.
Мария и Саффолк приняли предложенные им условия с такой готовностью, что Гарри понял: они наверняка ожидали гораздо более суровой кары. Умиротворенный, он милостиво согласился принять их обратно в фавор, не обращая внимания на едкие замечания некоторых завистников, считавших, что Саффолк слишком легко отделался.
К концу месяца «Зеркало Неаполя» оказалось в руках у Гарри. Франциск требовал возвращения бриллианта, утверждая, что это наследственная собственность королев Франции, но Мария ответила ему, что отправила украшение брату в качестве искупительной жертвы. Гарри отказался его вернуть, провоцируя дипломатический скандал. Франциск предложил ему тридцать тысяч крон, но Гарри не желал расставаться с бриллиантом и настаивал, что оставит его себе; для него «Зеркало Неаполя» имело гораздо бóльшую цену.
В Майский день, желая произвести впечатление на нового венецианского посла Себастьяна Джустиниана, Гарри устроил изумительную живую картину. Король встал рано, надел костюм из зеленого бархата и отправил двоих лордов, чтобы те доставили посла в Гринвич. Затем, оседлав своего любимого коня, могучего Говернаторе, вместе с Кейт поехал в большой охотничий парк, окружавший дворец. Кейт была роскошно одета в испанском стиле, ее сопровождали двадцать пять девушек, все в платьях с разрезами, заполненными золотистой тканью, и верхом на белых лошадях в расшитых золотом попонах. Гарри старался не смотреть на Бесси, но не мог удержаться, потому что она была самой красивой из всех. Рядом с ней Кейт, которой в этом году исполнится тридцать, выглядела немолодой и поблекшей. Неприятно было думать, что в двадцать три года, когда его распирает от жизненной силы, он связан с женщиной, которая заметно старше его, к тому же постепенно становится чересчур религиозной и степенной. И все же лицо Кейт, как обычно, осветилось радостью, стоило ей увидеть мужа.
Когда они оказались в лесу, Гарри едва сдерживал свой восторг, так как здесь их ждало множество удовольствий. Венецианцы уже расположились на поляне, их явно поразило зрелище короля в окружении двухсот лучников в зеленых ливреях. Один был одет Робин Гудом, а рядом с ним стоял мальчик в красном киртле, исполнявший роль девицы Мэрион. Их сопровождали сто дворян верхом на лошадях.
Робин Гуд поклонился Кейт:
– Не желают ли ваша милость и ваши дамы войти в лес и посмотреть, как живем там мы, разбойники?
– Сомневаюсь, что королева осмелится войти в чащу с толпой разбойников! – крикнул Гарри.
Кейт улыбнулась ему:
– Куда пойдете вы, супруг мой, туда с удовольствием отправлюсь и я.
Зазвучали трубы, Гарри взял ее за руку и повел через лес. Они пришли на другую поляну, где поставили несколько беседок, украшенных цветами, травами, ветвями и наполненных певчими птицами, которые заливались сладкозвучными трелями. Рядом с беседками накрыли столы для завтрака.