Гарри скучал по Бесси. Ее беременность протекала благополучно, судя по сообщениям, которые повитуха присылала Уолси. Весна превратилась в лето, король с нарастающим волнением ожидал скорого рождения ребенка и тревожился, все ли пройдет гладко. И вот однажды прекрасным июньским днем к нему в кабинет пришел широко улыбающийся Уолси:
– У вашей милости родился здоровый сын. Я только что получил новости из Иерихона.
Сын! Здоровый сын! Но внебрачный, который не сможет наследовать корону. Радость Гарри умерялась досадой. Как может Господь быть таким жестоким, когда знает, что больше всего Его верный сын желает иметь наследника и нуждается в нем, чтобы передать ему свой трон?
– Надеюсь, мистресс Блаунт чувствует себя хорошо? – Сердце Гарри полнилось благодарностью к Бесси и горьким сожалением, что она не его жена.
– Она чувствует себя отлично, и ей ничто не угрожает. Мне сказали, что ребенок унаследовал красоту и отца, и матери.
– Скоро я навещу их.
– Я бы советовал вашей милости быть осмотрительным.
– Нет! – отрезал Гарри.
– Нет, сир?
– Не вижу причин соблюдать осмотрительность.
Ему вдруг захотелось наказать Кейт за то, что она так и не родила ему сына. Он хотел заявить ей и всему миру: «Смотрите, на что я способен! Виноват не я! Изъян не во мне!» Теперь он отринет страх, что отсутствие сыновей бросает пятно на его мужское достоинство.
– Мальчика будут звать Генри Фицрой – сын короля! Я намерен публично признать его, чтобы все поняли: я могу зачать сына, если кто-то в этом сомневался! Вы станете крестным отцом, Томас, и будете отвечать за заботу о ребенке. Пока он мал, можете оставить его с мистресс Блаунт. И я настаиваю, чтобы ее называли матерью сына короля и почитали соответственно.
Уолси нахмурил брови:
– Увы, сир, боюсь, к ней не будут относиться с почтением, если она не вступит в достойный брак.
Гарри уставился на него:
– Но я хочу, чтобы она вернулась ко двору. У короля Франции есть maîtresses-en-titer[17], которая открыто сожительствует с ним. Почему я не могу позволить себе того же?
– Потому что это Англия, сир, и ваши подданные не потерпят этого. Королеву очень любят. Как бы то ни было, продолжайте оказывать почести мистресс Блаунт вашим вниманием, но, прошу вас, соблюдайте осторожность. Пусть почетный брак будет прикрытием для вашей привязанности.
Немного успокоившись, Гарри понял, что Уолси дает ему мудрый совет. Кардинал никогда не подводил его.
– Хорошо, – согласился король.
Уолси управился быстро. Бесси срочно выдали замуж за одного из его подопечных, богатого молодого джентльмена по имени Гилберт Тейлбойс, владевшего поместьями в Линкольншире и Сомерсете. Парламент убедили выделить ей большое приданое. К великому разочарованию Гарри, Бесси покинула двор, чтобы жить со своим новым мужем, но Уолси организовал ее тайные приезды к королю; таким образом связь Генриха с Бесси возобновилась.
Любовь к сыну сблизила их сильнее, чем прежде. Гарри не мог нарадоваться на малыша, который был очень на него похож. Если бы, если бы только этот мальчик мог наследовать ему! Стоило Гарри взглянуть на сына, как мысль эта сразу возникала у него в голове. Все было бы иначе!
Кейт ничего не сказала, ни разу не упомянула о Генри Фицрое, хотя двор бурлил слухами. Она не могла не знать о случившемся и тем не менее продолжала всем своим видом демонстрировать любовь к мужу. Вообще никто открыто не критиковал его. Острые пики упреков были направлены на Уолси, и враги кардинала с ликованием обвиняли его в поощрении безнравственности в молодых людях, так как он благополучно сбыл с рук Бесси Блаунт. Это дало Гарри повод вернуть ко двору своих друзей, которых разогнал Уолси.
– Вот что, милорд кардинал: нельзя иметь и то и другое, – насмешливо сказал ему король однажды во время прогулки по саду.
Уолси посмотрел на него с непониманием.
– Ха! – хохотнул Гарри. – Вы отправили в отставку моих фаворитов, как вам было угодно называть их, за дурное поведение, а сами посмеялись над браком, – по крайней мере, так говорят ваши противники.
– Но это помогло вам, сир. – Кардинал не мог скрыть смятения.
– Да, и я вам благодарен. Но я позову назад своих друзей. Я не хочу, чтобы вас называли лицемером. И, поступая так, помогаю вам. – Он улыбнулся.
– Увы, сир, вы обхитрили меня, – грустно отозвался Уолси.
Холодным февральским утром Гарри присутствовал на свадьбе своего дальнего родственника Уильяма Кэри, подающего надежды джентльмена личных покоев, и дочери сэра Томаса Болейна Мэри. Эта девушка несколько лет провела во Франции, отправившись туда в свите сестры Гарри, и служила ей как королеве Франции. Учитывая ходившие о ней сплетни, Гарри считал, что этой ветреной особе повезло заполучить такого прекрасного супруга. На ум приходили слова «подпорченный товар», распространились даже слухи, будто король Франциск хвастался, что объезжал свою английскую кобылу, намекая на Мэри. Однако Болейн был оборотистый делец, и ему каким-то образом удалось подсунуть свою дочь Кэри. Глядя на нее, такую мягкотелую, с дерзкой улыбкой и ямочками на щеках, Гарри понимал, на что польстился молодой человек. Наклонившись поцеловать невесту, он ощутил приступ зависти и вожделения.
Покинув свадебный пир, король вызвал Уолси в свой кабинет. Момент назначенной встречи с королем Франциском быстро приближался, а кардинал отвечал за все детали, связанные с перевозкой пяти тысяч человек через Английский канал в Кале, последнее владение англичан во Франции.
Уолси явился с целой стопкой планов и списков.
– Сир, достигнута договоренность, что встреча состоится в шести милях от Кале, в месте под названием Валь-д’Ор, или Золотая долина, которое находится между принадлежащим вашей милости городом Гином, где вы обоснуетесь, и Ардром, где будет базироваться король Франциск. Однако я опасаюсь, что замок Гина слишком мал для достойной демонстрации величия. Возьму на себя смелость предложить, чтобы мы построили на месте встречи временный дворец.
Он выложил на стол перед Гарри набор тщательно выполненных чертежей. Король изумленно уставился на них.
– Это будет дворец иллюзий, – продолжил объяснения Уолси. – Сам Леонардо да Винчи не мог бы придумать лучше. Его возведут из дерева на основании из кирпича и камня, покроют холстиной, раскрашенной под кирпичную или каменную кладку. В обеденном зале потолок сделают из зеленого шелка, усеянного золотыми розами, а пол выстелют узорчатой тафтой. Во дворце будут половины короля и королевы, покои для моей скромной персоны, а также для сестры вашей милости, «королевы Франции». Главные придворные разместятся в замке Гина, остальные – в шатрах… – Кардинал развернул свиток, покрытый цветными рисунками бело-зеленых, сине-золотых и красно-золотых шатров; все они были украшены королевскими эмблемами, геральдическими животными и девизами. – Эти строения предназначены для развлечений и банкетов. У вашей милости будет собственный обеденный шатер из золотой парчи.
– Вы замечательно все продумали, Томас! – просиял Гарри.
Уолси улыбнулся:
– Я приказал доставить много скота и съестных припасов. Мы не должны жалеть ни усилий, ни денег на то, чтобы поразить французов.
Гарри кивнул. Он намеревался затмить Франциска. До сих пор он прохладно относился к предстоящей встрече, но теперь стал ждать ее с нетерпением.
– Это великое событие, – заметил король.
– Все под контролем, сир. Многие необходимые вещи будут отправлены на кораблях, в том числе гобелены, мебель и турнирные принадлежности. Из арсенала Тауэра мы возьмем полторы тысячи копий и тысячу миланских мечей, а с конюшен – множество лошадей. Я велел перевезти из Гринвича в Гин оружейную мастерскую со всем ее оборудованием для ремонта доспехов и оружия.
Гарри с большим удовольствием представлял себе, с какой завистью французы следят за приготовлениями англичан. Соглядатаи Уолси сообщали, что те не хотят тратить столько денег. У короля Франции не будет специально построенного для него дворца: французский двор разместится рядом с Ардром в небольшом палаточном городке. Французы уже окрестили место встречи двух королей Полем золотой парчи.
Чрезвычайную важность имело соблюдение этикета. Уолси взялся разрешить многочисленные споры и установил правила, которыми регулировались вопросы первенства.
– Мы договорились, дабы не затрагивать честь обеих наций, что ни ваша милость, ни король Франциск не будете принимать участие ни в каких поединках или схватках один против другого.
Гарри нахмурился. В его воображении рисовалась картина, как он побеждает Франциска на ристалище, даже сшибает его с коня и забирает все призы.
Уолси заметил недовольство короля.
– Это будет неразумно, сир. Равенство должно соблюдаться во всем, так как ваша цель – установить долгосрочный мир. Даже землю на месте вашей встречи выравнивают, чтобы ни у одной из сторон не было преимущества ни в чем.
Гарри согласился: Уолси прав. И все же он не отказался бы обойти французского короля хоть в чем-нибудь, ведь они были противниками, и никакая дипломатия не могла скрыть этого факта. В последние шесть лет Франция, может быть, и была дружна с Англией, да и малышка Мария, вероятно, станет в будущем французской королевой, но старая вражда забывается с трудом.
Тем не менее Гарри решил снова отрастить бороду в честь Франциска. Кейт, присоединившись к нему однажды за ужином, ощетинилась, как загнанная в угол кошка.
– Вы же сбрили ее ради меня! – воскликнула она.
– Иногда, Кейт, весьма разумно примиряться с тем, что нам не нравится. – Он предчувствовал ссору и принял защитную стойку.
– Вы знаете, у меня нет оснований одобрять этот альянс, и вам он тоже ни к чему. Франция никогда не станет вашим другом. Французы предадут вас, как делали уже много раз прежде. Их король – развратник, и я сомневаюсь, что он сохранит верность вам. Полезнее будет, если вы станете искать сближения с моим племянником, императором Карлом. Таким образом вы заручитесь дружбой Испании и всей Империи. Против такой силы Франция – ничто! – Королева щелкнула пальцами.