Он почувствовал, что она сдалась, и повел ее в банкетный дом с ажурными решетками на окнах, прикрыв краем своего плаща, чтобы согреть. Все прошло мило и очень приятно, таинственность встречи лишь добавляла остроты ощущениям.
Гарри продолжал видеться с Мэри и чувствовал себя так же, как восемь лет назад, в первые головокружительные дни любовной связи с Бесси. Он не мог устоять перед желанием испытать тот же восторг, трепет соблазна, его возбуждала задача вызвать в Мэри настоящую любовь к себе. Она постепенно раскрывалась, и сладко было видеть, как эта женщина отдается ему.
Кейт ничего не знала, в этом Гарри не сомневался. Она была полностью погружена в подготовку к грядущему визиту императора в Англию, которым будет отмечено подписание нового договора и заключение помолвки с принцессой Марией.
В мае корабли Карла причалили в Дувре, Уолси проводил почетного гостя в замок. Гарри тепло приветствовал будущего зятя. Гарри не терпелось показать Карлу свой военный корабль «Великий Гарри», и он лично провел императора по судну. После этого их прокатили по гавани на гребных лодках. Карл любовался хорошо вооруженным английским флотом.
Затем свиты обоих правителей отправились в Грейвзенд, где их ожидали тридцать барок, готовых доставить всех участников встречи вверх по Темзе в Гринвич. Все суда на реке были украшены вымпелами и флажками, при проходе королевских барок пушки давали салют. Когда они прибыли во дворец, Гарри отвел Карла в главный зал, у дверей которого гостя встречали Кейт с Марией и их дамами; королева взволнованно ожидала приезда племянника. Тот встал перед ней на колени, чтобы получить благословение, и произнес:
– Это великая радость – снова видеть ваше величество и особенно мою дорогую кузину Марию. – Он наклонился, поцеловал руку принцессы и сделал ей комплимент, отметив, какая красивая брошь с надписью «Император» приколота у нее на груди.
Хорошо обученная правилам вежливости, Мария ответила:
– Я искренне рада принимать ваше императорское величество. У меня для вас есть подарки – несколько лошадей и соколов. Надеюсь, они вам понравятся! – Принцесса очень мило взяла императора за руку и повела к зверинцу, где едва не заплясала от восторга, когда Карл стал восторгаться подарками и благодарить ее.
Вечером состоялся праздничный ужин, за ним последовали танцы, император торжественно вывел на площадку свою маленькую невесту. Гарри заметил, что Кейт смотрела на них затуманившимися от слез глазами.
– Сон становится явью, мой Генрих, – сказала она ему.
Гарри кивнул, однако, глядя на танцующую с будущим женихом дочь, он вновь, с особой остротой вспомнил, что у него нет сына и наследника. Когда он умрет, Империя поглотит Англию, его страной будут править иноземцы.
В ту ночь король вызвал к себе Мэри и попытался забыться в ее сладостных объятиях. На следующий день с бравым видом он сопровождал Карла во время поездки по Лондону. Члены гильдий и немецкие торговцы, проживавшие в Сити, устроили императору пышный прием с восхитительными живыми картинами. Они горячо одобряли этот союз, так как торговля с Империей приносила им большие выгоды. Собравшиеся на узких улицах толпы народа встречали Карла бурными криками радости. Сэр Томас Мор произнес официальную речь, приветствуя императора в Лондоне, а горожане преподнесли Карлу и Гарри прекрасно сработанные мечи.
После этого императора и его свиту проводили в монастырь Блэкфрайерс, где им предстояло остановиться на несколько дней, в продолжение которых Гарри с удовольствием показывал своему гостю Вестминстерское аббатство и Вестминстер-холл, хотя им приходилось отбиваться от восторженного люда, который так и напирал со всех сторон, чтобы подобраться поближе и прикоснуться к ним. Карл слегка перепугался, но Гарри только пожал плечами: он знал своих людей и не боялся их.
В Брайдуэлле они с Карлом играли в теннис, и тут не было запрета на соперничество, как с Франциском во Франции. При воспоминании о фальшивом дружелюбии, которым была проникнута атмосфера этого нелепого фарса, и о напрасно потраченных деньгах Гарри передернуло. Но на этот раз между противниками, которые хорошо подходили друг другу по силам, шло честное состязание – после одиннадцати партий счет был равный.
За одним развлечением следовало другое, и так без конца, пока не настало время ехать в Виндзор для подписания договора. Карл слушал мессу, одетый в мантию ордена Подвязки, и они с Гарри поклялись на святой гостии хранить вечную дружбу. В тот вечер двор собрался в зале Святого Георгия посмотреть живую картину, в которой гордого коня – короля Франциска – усмиряла и обуздывала аллегорическая фигура по имени Дружба.
Следующие несколько дней посвятили охоте. Девятнадцатого июня состоялась официальная помолвка императора и принцессы Марии. Кейт плакала от радости, видя, как маленькую ручку ее дочери вкладывают в огромную руку Карла, а вот Гарри не мог не испытать страх за будущее. Все время, пока они с Карлом охотились или пировали в Винчестерском замке под висевшей на стене столешницей от Круглого стола короля Артура, которую заново покрасили в честь визита императора и нарисовали в центре знаменитую розу Тюдоров, Гарри не переставал думать о том дне, когда Мария покинет берега Англии и ее станут приучать к чужой культуре и обычаям. Древний род славных королей Англии прервется вместе с его смертью. От таких мыслей Гарри чувствовал себя жалким неудачником.
После почти двух месяцев всевозможных торжеств Карл отбыл на корабле в Саутгемптон, что стало большим облегчением. Императора сопровождали тридцать английских кораблей, которым было поручено после исполнения этой миссии произвести разведку вдоль французского побережья.
В Виндзорском замке Гарри, отягощенный мыслями о смерти, с неудовольствием увидел, что Пьетро Торриджано очень мало продвинулся в работе над созданием королевской усыпальницы. Король разыскал скульптора и отругал его:
– Я хорошо плачу вам. Самое меньшее, что вы можете сделать, – это выполнять условия нашего контракта!
Торриджано вспыхнул:
– Я художник и работаю по своему распорядку, когда муза посещает меня. Только так можно создать произведение искусства. Я не позволю, чтобы мне диктовали условия даже короли!
Гарри онемел. Никто и никогда не разговаривал с ним так.
– Тогда этот король больше не задерживает вас у себя на службе. Вы можете покинуть Англию и найти себе другого патрона.
Он увидел ярость в глазах Торриджано и вспомнил, что этот человек сломал нос Микеланджело. Однако через мгновение скульптор разжал кулаки, явно передумав бросаться на короля.
– Убирайтесь! – велел ему Гарри.
Торриджано побросал инструменты в пыльный мешок и, сердито топая ногами, вышел, оставив Гарри размышлять у незаконченной гробницы. Уолси, пришедший следом за королем в часовню Святого Георгия, подал голос:
– Милая заварушка, сир. Вы правы, что прогнали его.
– Да, но кто теперь завершит работу?
Кардинал, как обычно, пришел на выручку:
– Ничего страшного. У меня служит один флорентиец, Антонио Тото. Он весьма искусен в архитектурном деле. Вероятно, он сможет вам помочь.
– Благодарю вас, Томас. – Гарри начал успокаиваться. – Я поговорю с ним. Устройте это, ладно?
Глава 15
В феврале праздновали седьмой день рождения Марии.
– Пора начинать ее обучение, – сказал Гарри; они с Кейт наблюдали, как их дочь играет в жмурки со своими маленькими фрейлинами; девчушки визжали от восторга. – Я хочу, чтобы она получила лучшее образование, какое только мы сможем ей дать.
Кейт с любовью посмотрела на дочку:
– Я тоже хочу этого. Мои родители обучали меня и мою сестру так же, как моего бедного брата. Бабушка не одобряла этого. Она говорила, что чрезмерная образованность не принесет добра женщине и может подтолкнуть ее к легкомысленному поведению.
– Многие люди, увы, до сих пор так считают, но Мария – моя наследница, и ее нужно как следует подготовить к роли полновластной королевы Англии и консорта Карла. Мы наилучшим образом достигнем этого, если обеспечим ей прекрасное классическое образование в гуманистической традиции.
– Не посоветоваться ли нам с сэром Томасом Мором? – улыбаясь, спросила Кейт. – Его дочери замечательно образованны и притом добродетельны. Лучшего советчика нам не найти.
Они пригласили Мора на ужин, вечер в его обществе прошел, как обычно, весело. Гарри и Кейт уже привыкли к этому. Только после того, как были убраны остатки жареного мяса и пирогов, а на столе появилась бутыль мальвазии, Гарри поинтересовался мнением Мора насчет обучения принцессы Марии.
– Я могу лишь аплодировать вашей милости, – ответил тот. – К счастью, отношение к образованию женщин начинает меняться. Я рассматриваю женскую эрудицию как укор мужской праздности. Не стоит отказывать прекрасному полу в удовольствиях и преимуществах, которые дает учение.
– Ваши дочери – пример для всех нас, – сказала Кейт. – Они недаром славятся широтой знаний. Мы хотим того же для принцессы.
– И я сделаю все, что в моих силах, дабы помочь вам, – пообещал Мор. – Тем не менее важно не упускать из виду женские добродетели. В конце концов, брак – это высшее призвание женщины. Я всегда настаивал на том, чтобы наряду с учением мои дочери приобретали обычные навыки ведения домашнего хозяйства. И, памятуя о наставлении святого Павла, что женщинам следует молча учиться у своих мужей, никогда не позволял им демонстрировать свои научные достижения за пределами дома.
– Это правильно, – заметил Гарри. – В настоящее время доктор Линакр обучает Марию латыни и начальной грамматике, но он стар и болен. Вы можете порекомендовать подходящего человека на замену, который мог бы давать ей уроки?
Мор отхлебнул вина и немного подумал.
– Осмелюсь предложить вам испанца Хуана Луиса Вивеса. Он читает лекции по риторике в колледже Тела Христова в Оксфорде. Более ученого человека и такого рьяного защитника образования женщин вы вряд ли отыщете. Я познакомился с ним три года назад в Брюгге и был поражен его идеями.