Уолси не мог скрыть своего горького разочарования: тройная тиара вновь уплыла от него.
– Новый понтифик в расцвете сил и может прожить долго, – сокрушался кардинал. – Теперь мне уже никогда не стать папой.
Он не выражал злости по поводу предательства императора, как можно, ведь Карл и Гарри – друзья! Хотя как еще можно было расценить действия Карла? Король прекрасно все понимал и опасался, что Уолси не простит императору повторного обмана. Если раньше кардинал любил французов, то теперь любил их вдвойне и не скрывал этого.
Новые доспехи, выполненные по эскизам самого короля, сияли на весеннем солнце, привлекая всеобщее восторженное внимание. Гарри ступил на ристалище и оседлал коня. Желая как можно скорее опробовать в деле новое рыцарское снаряжение, он организовал турнир, на котором в роли его главного противника выступал Саффолк.
Гарри не отказался бы видеть здесь Мэри Кэри, пусть бы она восхищалась блеском его доспехов, его молодецкой удалью, но та уехала рожать домой, в Хивер. Гарри задавался вопросом: догадываются ли Кэри, что ребенок не от Уилла? А может ли он, Гарри, быть уверен, что это его дитя? Гарри скучал по Мэри, но из-за ее состояния они не встречались уже несколько месяцев, и его страсть к ней постепенно остыла. Едва ли он захочет возобновить отношения с ней. Когда ребенок появится на свет, и люди, и закон будут считать его отпрыском мужа Мэри. Так лучше. Гарри старался не думать о том, что у него может появиться еще один сын, рожденный вне брака.
Заполненные зрителями трибуны притихли, когда Гарри и Брэндон с копьями в руках галопом поскакали навстречу друг другу. Вдруг люди закричали:
– Стой! Стой!
Гарри испугался, запоздало сообразив, что не опустил забрало, а Саффолк мчится на него, ничего не подозревая и направив острое копье прямо ему в лицо.
– Стой! Стой! – завопил Гарри, натягивая поводья; зрители вторили ему, но герцог ничего не замечал и продолжал скакать вперед.
Король приготовился к столкновению. Копье Саффолка угодило ему прямо в прикрытый шлемом лоб. Удар оказался таким сильным, что копье разлетелось в щепки, а забрало Гарри откинулось назад.
Мгновение король качался в седле, в глазах у него сверкали огненные вспышки, но ему удалось сохранить равновесие, и через несколько секунд зрение прояснилось.
– Святая Матерь Божья! – воскликнул потрясенный Саффолк, срывая с себя шлем. – О Боже мой, Гарри, вы ранены? Простите меня, я очень, очень виноват.
Гарри улыбнулся, решив превратить этот инцидент в шутку.
– На мне ни царапины, – заявил он, игнорируя боль в голове, ведь она скоро пройдет.
Гарри был уверен, что получил всего лишь щелчок по шлему. Король помахал рукой зрителям:
– Я цел!
Все радостно закричали.
– Боже мой, Боже мой! – продолжал восклицать Саффолк; его трясло от шока. – Клянусь, больше никогда в жизни не выйду на поединок против вашей милости!
– Ерунда! – отмахнулся Гарри; они развернули коней и рысцой поскакали обратно к павильонам. – Тут некого винить, кроме меня. Тяжелый шлем мешал вам услышать, что кричат люди, а мне следовало помнить, что нужно надвинуть забрало. Бросьте причитать, друг мой, я хочу, чтобы мы еще шесть раз сошлись на ристалище в доказательство того, что я не пострадал.
– Это будет большой радостью и утешением для всех ваших подданных, которые собрались здесь, – сказал Брэндон. – Хотя, скажу честно, мне не по душе сражаться с вами после такого.
Гарри улыбнулся:
– Это все равно что упасть с коня. Лучшее, что можно сделать после падения, – это снова сесть в седло.
Кейт нездоровилось, поэтому ее не было на королевской трибуне, но, услышав о случившемся, она пришла в ужас.
– Вас могли убить! – воскликнула королева, когда позже в тот же день Гарри пришел справиться о ее здоровье.
Советники были напуганы не меньше ее.
– Сегодня утром Англия, не имеющая наследника престола, оказалась в опасной близости к гражданской войне, – сказал Уолси лордам, собравшимся на заседание ближе к вечеру.
– Сказать по правде, найдутся люди, которые станут оспаривать права принцессы, маленькой девочки, на престол, – подал голос Суррей, которому вскоре должен был перейти титул герцога Норфолка от его болеющего отца.
Человек по-солдатски грубый, черствый и прямой, Суррей не унаследовал добросердечия своего родителя, однако Гарри понял, к чему тот клонит: среди его родни были потомки Плантагенетов, каждый из них мог заявить свои права на трон.
Гарри сидел во главе стола, голова у него раскалывалась. Чувствуя себя разбитым во всех смыслах, он сказал:
– Я согласен. Проблема наследования должна быть решена, и чем скорее, тем лучше. Буду честен с вами, милорды. Прошло пять лет с момента последней беременности королевы. Ей уже тридцать восемь, и месячные у нее приходят нерегулярно. Боюсь, несмотря на то что я усердно исполняю свой супружеский долг и ревностно молюсь, детей у нас больше не будет и соответственно сыновей, которые унаследуют трон, тоже. – Он поднял глаза на советников: пусть видят, как сильно он переживает.
Лорды слегка растерялись и стали поглядывать на Уолси. Наконец-то настал момент, когда они с радостью предоставляли решение проблемы ему.
– Я знаю, что говорю от лица нас всех, сир: если что-нибудь случится с вашей милостью, мы позаботимся, чтобы власть благополучно перешла к принцессе, – спокойно произнес кардинал, желая утешить короля.
Гарри отвернулся. Нет, должно быть решение получше. Нужно только найти его.
– Благодарю вас, – сказал король, резко поднялся и ушел.
Гарри сидел за ужином напротив Кейт. Аппетита у него не было, даже пирог с апельсинами – одно из его любимых блюд – не привлекал и не радовал. Он думал о том, что разница в возрасте между ним и королевой никогда не была так заметна. Милая девушка, на которой он женился, превратилась в коренастую матрону средних лет, которая все больше искала религиозного утешения в своих горестях. Теперь было почти невозможно испытывать вожделение к ней, что подвигло бы его сделать то, что необходимо для обретения сына. Он продолжал давить на свое мужское естество, надеясь вопреки всему, что и теперь еще Господь ответит на их молитвы.
– Сегодня я ездила на барке в Сионское аббатство, – сказала Кейт, пока он отрезал ей кусок мяса. – И наслаждалась царящим там покоем. Мне захотелось вести более тихую жизнь, чем теперь. Знаете, мой Генрих, если бы мне пришлось выбирать между крайними бедствиями и великим процветанием, которым я наслаждаюсь, я предпочла бы первое, потому что процветающие легко могут утратить духовную чистоту.
– Вы намекаете, что я потерял свою? – возразил Гарри.
– Как я могу сказать такое о вас, мой Генрих? Ваше благочестие никогда не подвергнется сомнению.
Он улыбнулся ей, вдруг увидев выход из создавшейся противоречивой ситуации.
– Кейт, если вы ощутили в себе призвание к религиозной жизни, я не стану препятствовать вам.
– Нет! – страстно заявила Кейт. – У меня его нет. Господь сделал меня вашей женой, и я не могу представить себе высшего призвания. Я просто упомянула, что мне понравилась мирная обстановка в Сионском аббатстве.
Разочарованный Гарри кивнул:
– Я думал, вы пытались что-то сказать мне.
– Нет. – Кейт принялась есть мясо и больше не проронила ни слова.
Норфолк цеплялся за жизнь до мая, только тогда доблестный старый вояка проиграл свою последнюю битву, и его сын Суррей унаследовал герцогство. Гарри оплакивал кончину верного друга, который так хорошо служил ему. Новый герцог ему не очень нравился. Норфолку было пятьдесят два года. Страдая ревматизмом и несварением желудка, он постоянно ворчал и вздыхал, но был опытным, умелым и часто безжалостным военачальником, а также способным и безупречным в манерах придворным. Как и у его зятя, сэра Томаса Болейна, движущим фактором жизни Норфолка являлся личный интерес.
– Со смертью Бекингема Норфолк стал считать себя главой старой аристократии, – сказал Уолси; они с Гарри инспектировали ход строительных работ в Гринвиче. – Ему нет дела до новых людей.
Гарри фыркнул, отступая в сторону, чтобы не споткнуться о ведро со штукатурным раствором.
– Эй, вы, продолжайте работать, нечего стоять разинув рот! – приказал король и повернулся к кардиналу. – Когда я сделал герцогом Саффолка, Норфолк сказал мне, что государь может сделать из человека аристократа, но не джентльмена. Он был сильно огорчен. – Вспомнив об этом, Гарри усмехнулся.
– Духовенство у него тоже не в чести, – заметил Уолси, – а меня он вообще ненавидит. По крайней мере, в этом герцог заодно с Саффолком.
Гарри наклонился, чтобы проверить качество кирпичной кладки.
– Несмотря на все свои недостатки, Норфолк полезен мне. Вы должны работать с ним. – Он подозвал к себе мастера. – Эту стойку нужно подправить. Пришлите людей, пусть работают допоздна, но переделают это. Если пойдет дождь, натяните тент. – Король увел Уолси со стройки. – Ах, только посмотрите, кто идет! Стоит помянуть черта…
Это был Норфолк собственной персоной. Следом за ним шел его красивый темноволосый племянник Джордж Болейн, оба несли луки со стрелами и явно направлялись к мишеням. Увидев Гарри, они поклонились.
– Доброго вам дня, милорд герцог и мастер Болейн, – сказал король. – Вижу, вы не упускаете эту прекрасную погоду.
– Час попрактикуемся у мишеней, сир, а потом отправимся на охоту, – ответил Норфолк, не обращая внимания на Уолси. – Все, что угодно, лишь бы этот парень не сидел, уткнувшись носом в книгу. Никогда не одобрял всю эту ученость.
– Сомневаюсь, дядюшка, что его милость согласится с вами. – Джордж Болейн улыбнулся. – Нам всем идет на пользу пример образованного короля.
Гарри с улыбкой принял этот комплимент.
– Работа там кипит вовсю. – Норфолк кивнул в сторону дворца.
– Не так быстро, как мне хотелось бы, – сказал Гарри. – Я слышал, вы обновляете Кеннингхолл. Нужно навестить вас в Норфолке, когда все будет закончено.